Le Monde (Франция): дачи вновь обретают популярность в России на фоне самоизоляции

На первый взгляд ничего не изменилось. Из-за палисадников раздаются обычные дачные звуки. Звуки пробуждающейся после зимней спячки природы, удары раскалывающего бревна топора, радостные восклицания, детские крики, хрип радио, которое 9 мая явно отдает предпочтение старым советским песням. Точно! Не хватает не звука, а запаха. Обычно соседи, друзья или родственники собираются 9 мая, чтобы пожарить шашлыки. Но в этом году нет дыма костров: коронавирус оказался сильнее существующего в России настоящего шашлычного культа. Вместо этого 74-летнему пенсионеру Юрию Ризеру пришлось довольствоваться бокалом вина с женой под фильм о войне. Кроме того, этот бывший коммунальный работник, чьи руки больше напоминают лапы, не увидит детей и внуков. С 4 мая супруги живут на даче неподалеку от Сергиева Посада (80 км от Москвы), где находится знаменитая Троице-Сергиева лавра. «Не могу представить, как можно было остаться в Москве, — говорит Юрий, построивший здесь дом собственными руками в 1980 году на месте землянки его отца. — Речь идет не только о комфорте и просторе — здесь чувствуешь себя в большей безопасности». Утверждение может показаться удивительным. Covid-19 стал таким же тяжелым ударом по столице, как и по ее окрестностям. Почти половина всех случаев заражения в России (в настоящий момент менее 10 000 в день) приходится на московский регион. Не обошло это стороной и монахов из Сергиева Посада, куда до середины апреля приезжали паломники, чтобы поцеловать иконы и реликвии. Кроме того, в плане оборудования местной больнице невероятно далеко до современных московских клиник. «Вирус меньше распространяется на открытом воздухе, — уверен Юрий. —Люди изменили привычки. Даже рынок был закрыт, и местные производители торгуют из багажников машин». Бегство на природу Миллионы россиян спасаются от самоизоляции и тревог с помощью загородных домов. Одни переехали на постоянной основе, а другие ждут конца недели как освобождения. Хотя продленные в России до 31 мая ограничительные меры были в теории такими же жесткими, как и во Франции, власти не стали запрещать эти поездки. Существует даже особый пропуск туда-обратно на автомобиле или поезде раз в неделю. Полицейские проверяют документы на въезде в города. В результате после новости о введении самоизоляции 27 марта число выезжающих из Москвы машин выросло на 15%, а спрос на аренду домов подскочил на 90%. С наступлением хорошей погоды эта тенденция только набрала обороты. Хотя примерно у половины россиян есть свои дачи, большинство из них пригодны для проживания только в теплое время года и обладают лишь относительными удобствами: душ и туалет в саду, дровяная печь для отопления, временный водопровод… «Сегодня доступ в интернет становится таким же важным критерием, как и горячая вода», — считает антрополог Михаил Алексеевский из центра «Стрелка». Если судить по его информации из Московской и Новосибирской областей, а также Краснодарского края, на дачи отправились около трети россиян. Для описания ситуации он использовал слово «эвакуация», которое в русском языке ассоциируется с переселением миллионов людей в первые месяцы войны в 1941 году. Одни работают удаленно, а другие сидят без работы. Антон Семкин и Софья Трофимова давно лелеяли мечту о том, чтобы уехать из города с семилетним сыном в дачный поселок «Дружба» под Сергиевым Посадом. Новый коронавирус ускорил реализацию их планов, тем более что Софья временно лишилась работы в сфере аренды машин. Вопреки обещаниям власти она не получает никакой компенсации от работодателя или государства. «Продукты и коммуналка здесь дешевле, чем в Москве», — объясняет Софья. Сейчас она с мужем занимается ремонтом в доме, который они купили незадолго до кризиса всего в нескольких десятках метров от того, где прошло ее детство. Аполитичное убежище В нынешних условиях дача в некотором роде возвращается к своему историческому предназначению, роли прибежища от тягот времени и городской жизни. Впервые она появилась еще при Петре Великом (само это слово образовано от глагола «давать»), но была демократизирована в 1950-1960-х годах, когда советская власть раздала рабочим участки по 600 м2, сгруппировав их по профессиям. В тот момент дача была в СССР единственным местом, где существовало подобие частной собственности, а также противоядием от невыносимой близости коммунальных квартир. Кроме того, это место свободы, хотя (это правило до сих пор в силе во многих семьях) политика не должна портить отдых и встречу поколений. Синие, желтые и зеленые фасады, кокетливо украшенные окна — все это говорит о желании выделиться. Появление палисадников в свою очередь напоминает о стремлении к изоляции. Кроме того, дача помогала выжить в трудное время. В 1960-х года советская власть стимулировала дачные посадки картошки для борьбы с дефицитом. В 1990-х годах миллионы пенсионеров и других людей смогли скрасить тяготы переходного периода с помощью выращенных на дачах продуктов. По данным проведенного в 2017 году опроса Левада-центра, половина россиян до сих пор каждый год консервируют свои фрукты и овощи. В семье Ризеров за огород отвечает Лариса. Но так как ей уже тяжело нагибаться, пенсионерка довольствуется огурцами и помидорами в вертикально стоящих железных бочках. Дачный мир также наполнен самыми невероятными предметами, сады усеяны стройматериалом и времянками, вдоль грунтовых дорог валяется хлам. Здесь позволено все, от самого неряшливого внешнего вида до неожиданного визита к соседям. Как бы то ни было, прилагать усилия считается хорошим тоном. Нужно без конца что-то ремонтировать, улучшать, расширять, строить веранду и баню… Избежать трудов удается лишь детям. Для целых поколений россиян детские годы неразрывно связаны с дачей, летом у бабушки, садом, рыбалкой и сбором грибов. Простые радости «Работа — это отдых», — шутит отметивший 10 мая 62 года Сергей Новиков за покраской палисадника. В прошлой жизни он был электриком, а до того — бойцом спецподразделений армии. Другими словами, covid-19 его не пугает. Сергей живет тут с женой Розой на участке, который удалось получить его отцу как ответственному за автопарк «Литературного журнала». Писатели уехали, перепродав участки богатым москвичам, но Сергей остался. На время изоляции к ним приехала дочь жены с мужем. Оба они потеряли поварскую работу и вот уже полтора месяца не зарабатывают ни копейки. Семья согревается, вырубая последние яблони в саду. Старая и обтрепанная печь Сергея Новикова контрастирует с прекрасным камином, у которого сидит Кирилл Филин. Этот дизайнер 30 с небольшим сейчас сидит без работы, как и его невеста Любовь Гладкая, стюардесса по профессии. Как бы то ни было, у них есть сбережения, а также один из лучших и самых современных домов в дачном поселке, чей стриженный газон напоминает английские коттеджи. С традиционными деревянными домами все больше соперничают современные кирпичные здания или даже напоминающие замки роскошные резиденции. Новое поколение нередко вообще отказывается от дачи, предпочитая поездки за границу обременительному содержанию старого дома. Кирилл и Любовь вновь открыли для себя дачу благодаря изоляции. У них смешивается в одно старое и новое: шашлыки и онлайн-игры, традиционные консервы и дегустация вин… Кирилл в третий раз смотрит «Звездные войны» и признает, что все чаще позволяет себе встречи с соседями и друзьями детства. Дача — это удовольствие, а местная рутина — укрытие от тревог. Многие не представляют, как бы смогли пережить кризис без нее. «Я бы продолжала ездить, даже если бы это было под запретом, — уверена Ирина, которая каждую неделю выбирается сюда из квартиры в пригороде Москвы. — Еще до изоляции я с нетерпением ждала выходных, чтобы сбежать на дачу. Жизнь в Москве обычно и так слишком тяжелая. А уж сейчас…» Как бы то ни было, бегство горожан в сельскую местность и некоторое ослабление ограничений вызывают тревогу в определенных регионах. Так, некоторые подмосковные муниципалитеты стремятся принять меры против притока людей, поскольку не уверены, что свежий воздух сможет сдержать распространение вируса.