Вранье как продвижение территории

Степан Писахов, «Не любо не слушай»: «Про наш Архангельской край столько всякой неправды да напраслины говорят, что я придумал сказать все как есть у нас. Всю сушшую правду. Что ни скажу, все — правда. Кругом все свои — земляки, соврать не дадут. К примеру, Двина — в узком месте тридцать пять верст, а в широком — шире моря… Семга да треска сами ловятся, сами потрошатся, сами солятся, сами в бочки ложатся… А котора рыба побойчей — выторопится да в пирог завернется. Семга да палтусина ловчей всех рыб в пирог заворачиваются». В музее народных промыслов Приморья встретил замдиректора по науке, по виду персонаж из «малининой» Уймы. Строгим голосом предупредил, что экспонаты трогать не следует, фотографировать можно, а в другом зале нельзя, выставка там не открыта. Забавно, ни в одном музее такой профилактики не было. Но человечек оказался увлеченным историей, и строгости растворились в рассказах. Подозрение, что Олег Евгеньевич сказочный персонаж верное — играл Сеню Малину на фестивале в Москве. Олег Горшков, музейщик: Прототип Сени Малины в сказках Степана Писахова Семен Михайлович Кри­воногов родился в Уйме в 1856 году. После 7-летней службы во флоте в Петербурге Кривоногов вернулся в родную деревню, занимался охотой, рыбной ловлей, лесным делом; в хозяйстве было 2 коровы и 2 лошади. Был он хороший маляр, мастерски стелил и шпаклевал полы. Первый раз Уемские Горы упоминаются в списке 1478 года Новгородских земель передаваемых Великому княжеству Московскому. Нынешняя Уйма — длинный ряд изб начала XX века обшитых вагонкой, 110 лет им не дашь. Шеренга тянется 10 километров от Архангельска до Малых Корел, с музеем деревянного зодчества и базой отдыха. Дорога на юг шла раньше подальше от берега — между первой и второй линиями домов. Отцы семейств жили на второй линии, с окнами на дорогу, на берегу их дети — на дорогу поветями. Никто не знает, что окне машины мелькают дома писаховской Перепилихи, сыновей и внуков «Сени Малины» Уйма — одна из самых известных деревень мира. Сколько людей читало сказки Писахова, столько знают Уйму. Это миллионы, если не десятки миллионов. Виноваты фантазии Семена Кривоногова, проникшие в голову Степана Писахова. Смешавшись с его фантазиями они выдали коктейль именем Сеня Малина. Можно было бы создавать образ серьезной Уймы, писать заявки, проекты и обоснования. И открещиваться от чудаков типа Малины-Кривоногова. Но серьезных деревень тысячи, есть их программы, но славы чудаковатой Уймы и близко нет. Путь фантазий оказался более эффективным, чем программы и заявки. Всего-то надо не мешать самому странному соседу — авось станет героем миллионных тиражей. Степан Писахов, «Как Уйма строилась»: «Дожжик урожайной, а мне посадить нечего, у меня только топор с собой. Ткнул я топор топоришшем в землю. И-и, как выхвостнулся топор! Топоришше тонкой лесинкой высоко вверх выкинулось. Ветерком лесинку-топоришше во все стороны гнет. А топор — парень к работе напористой. Почал топор дерева рубить, обтесывать, хозяйственно обделывать. Понапрасну время не терят. Я от удивленья только руками развел, а передо мной по лесной дороге избы новорублены рядами выставают. Как новы домы заподкатывались! Народ без лишних разговоров дома по угору над рекой поставил рядом длинным на многоверстье. С того часу и деревню нашу стали звать Уймой». Олег Горшков, музейщик:Семен Кривоногов окончил 2 класса сельской школы, любил читать. Обладал хорошей памятью, знал множество историй, умел и любил «баять», в рассказы вставлял свои «прибавленьица», выдумки, часто говорил: «Не любо — не слушай, а врать не мешай». Женился Семен Михайлович поздно. У Семена и его жены Матрены было семеро детей — 5 сыновей и 2 дочери. Степан Писахов, «Как Уйма в город на свадьбу пошла»: «…баня-то, как путева постройка, окошечком улыбочку сосветила, коньком тряхнула, сперва поприсела, потом подскочила и двинулась и пошла! Гляжу — за баней овин вприпрыжку без оглядки бежит, баню догонят. Домы степенно идут, не качаются, для форсу крыши набекрень, светлыми окошками улыбаются, повети распустили, как наши бабы — сарафанны подолы на гулянке. Которы домы крашены да у которых крыши железны — те норовят вперед протолкаться. А бани да овины, как малы робята, вперегонки. — Эй вы, постройки, постойте! Скажите, куды спешите, куды дорогу топчете? Домы дверями заскрипели, петлями дверными завизжали и такой мне ответ дали: — В город на свадьбу торопимся. Соборна колокольня за пожарну каланчу взамуж идет. Гостей уйму назвали. Мы всей Уймой и идем». Олег Горшков, музейщик: По воспоминаниям потомков, Писахова и Кривоногова познакомил капитан В.И. Воронин ещё в те времена, когда р. Уемлянка была судоходной. На фотографии в музее видим дом Кривоноговых, который стоял по второму порядку, большой двухэтажный. Семья занимала 1-й этаж, 2-й этаж сдавали под церковно-приходское училище. Степан Писахов, «На Уйме кругом света»: «Взбрело на ум моей бабе свет поглядеть… Запасны ветры сгодились для дела. Я под Уймой в разных местах дыр навертел, а в дыры ветров натолкал. Уйму ветрами вызняло высоко над землей. С высоты широко видать. В то само время, как суткам быть, Уйма на свое место села. И потеперя на том месте. Можете проверить — сходить поглядеть… По дороге пыль поднялась — больше да шире, больше да ближе. До деревни пыль докатилась — это чиновники из городу… прибежали, бумагами машут, печатями стращают, требуют штраф, налог, а и сами не знают, за что про что». Олег Горшков, музейщик: Дети Семена Михайловича выросли, обзавелись своими семьями и ставили свои дома перед отцовским, по второму порядку. Георгий (Егор) построил дом напротив отцовского. Сейчас это дом №164 по улице Устьянской. Могилу Семена Кривоногова показал его внук Леонид Георгиевич. Он живет точно перед местом, где стоял дом деда Семена. Там пара ледников, да большой куст. Справа и слева дом внука подпирают дома родственников — дядьки Сергея и тетки Анисьи. За конторой Уемской птицефабрики оказалось старое кладбище, где в самом центре, рядом стоят крест и железная пирамидка. На кресте таблички — без дат Кривоногов Семен Михайлович и Кривоногова Матрена Гавриловна — 1856−1849 гг. Писахов вспоминал, что Семен Кривоногов умер в 1928 году, а родственники указывают на 1931 год. Перед крестом два холмика, никто уже не знает где великий выдумщик, а где его жена. На пирамидке фотография Анисьи-Перепелихи с мужем. Только она схоронена под Москвой, куда уехала после войны воспитывать внуков, а он — здесь. Олег Горшков, музейщик: Потомки Сени Малины разъехались от Архангельска, Северодвинска, Новодвинска, Холмогор до Жуковского в Подмосковье. Живут они в Саратове, Луганске, Ялте, Днепропетровске и даже в США. Живы не только внук и правнуки Сени Малины, но и правнуки писаховских сказок. Музейный конкурс «Нерассказанные сказки Сени Малины» проходит уже 10 лет. Участники присылают осовременные сказки — у Писахова «Лунны бабы», на конкурс шлют «Сеня Малина на Марсе». У Писахова сказка «Мамай», там Сеня встречает хана Мамая с пузом на колесиках, на конкурс шлют «Как Сеня Малина в XXI век попал». В этой сказке Сеня едет из Котласа в Архангельск на пароходе «Гоголь», и напротив Уймы попадает в другое время — гуляет на 150-летии Писахова. 500 человек уже стали сказочиками! В 2007 году музей издал первую книгу «Нерассказанных сказок», в 2021 планируется вторая. Степан Писахов, «Не любо не слушай»: «Про наш Архангельской край столько всякой неправды да напраслины говорят, что я придумал сказать все как есть у нас. Всю сушшую правду. Что ни скажу, все — правда. А мы сами-то хорошей компанией наймем льдину, сначала пешней попробуем, сколько ей годов узнам. Коли больше ста — и не возьмем. Коли сотни нет — значит, молода и гожа. Парус для скорости поставим… Не любо не слушай, а врать не мешай».