The Washington Post (США): столкнувшись с мрачным настоящим, Путин обращается к славному Сталину

Московские интеллектуалы любят шутить, что наше темное прошлое — это на самом деле наше светлое будущее. По всей видимости, президент России Владимир Путин именно так и думает — и он не шутит. Каждый год 9 мая Россия празднует победу Советского Союза во Второй мировой войне, устраивая роскошный военный парад. В этом году эпидемия covid-19 заставила Кремль отложить этот парад. В результате праздничные мероприятия были ограничены выступлением военной авиации и традиционным фейерверком. Выясняется, что контролировать настоящее не так просто, как контролировать прошлое. В течение многих лет Путин опирался на славную историю России, чтобы вдохновить массы и отвлечь их внимание от актуальных социальных проблем — в первую очередь от слабеющей экономики, снижения уровня жизни и паралича политической системы. Действующий режим сделал победу над нацизмом краеугольным камнем национальной идеологии и легитимности. И по мере того, как власти все агрессивнее отстаивают прошлое, они все агрессивнее защищают человека, чье имя прочно ассоциируется с величайшими триумфами советского государства, — Иосифа Сталина. Постепенная сталинизация сознания идет уже много лет. Согласно результатам опросов, проведенных независимым «Левада-центром», доля россиян, выражающих «уважение» к Сталину, выросла с 29% в 2018 году до 41% в 2019 году. Личный рейтинг одобрения Сталина, связанный с той ролью, которую он сыграл в истории России, тоже демонстрировал устойчивый рост, достигнув 70% в 2019 году. (Только 19% опрошенных дали деятельности диктатора негативную оценку.) 46% участников того же опроса согласились с тем, что успехи, достигнутые в советский период, оправдывают человеческие жертвы, принесенные в эпоху сталинизма. Противоположного мнения придерживались 45% респондентов. Это в очередной раз подтвердило, что многие россияне до сих пор придерживаются диаметрально противоположных взглядов на прошлое своей страны. Сталин — как воображаемый, а не как реальный исторический деятель, как воплощение идеи закона и порядка — занимает центральное место в российском восприятии славного прошлого. Кремль не сделал ничего, чтобы сдержать процесс реабилитации Сталина. Напротив, при любой удобной возможности Кремль с радостью поощрял распространение клише о советских успехах. Путинские высказывания об истории страны все чаще перекликаются с высказываниями Сталина. Когда 7 ноября 1941 года Сталин отправил войска на борьбу с нацистскими захватчиками, он открыто апеллировал к великому русскому патриотизму, а вовсе не к идеям марксизма-ленинизма. Сегодня Путин использует тот же язык. Кремль вдохнул новую жизнь в советские исторические символы. Перечисляя достижения своей страны, обычный россиянин, вероятнее всего, назовет только победу СССР в Второй мировой войне, полет Юрия Гагарина в космос, ведущую роль страны в освоении космоса и «возвращение» Крыма в состав Российской Федерации. Неудивительно, что этот обычный россиянин разделяет отношение Путина к распаду Советского Союза, который российский президент назвал «величайшей геополитической катастрофой 20 века». Пока российский режим не зашел настолько далеко, чтобы открыто и официально оправдать Сталина. Однако постепенное заимствование логики советского диктатора и его манеры руководства оказывает заметное влияние на российскую политику. За последние несколько лет официальная интерпретация многих исторических событий была изменена таким образом, чтобы соответствовать текущей программе Кремля. При Михаиле Горбачеве секретный протокол пакта Молотова-Риббентропа, подписанного в 1939 году, согласно которому Германия и Советский Союз поделили Восточную Европу на сферы влияния, был официально подвергнут осуждению (спустя несколько десятилетий, в течение которых советские власти вообще отрицали его существование). Теперь же высокопоставленные российские чиновники позиционируют это же самое соглашение как победу советской дипломатии, которая позволила отсрочить вступление СССР в войну (до 1941 года) и создать буферные зоны на аннексированных Сталиным территориях в Прибалтике, на западе Украины, на востоке Белоруссии и в Бессарабии. Довольно показательно то, что в период аннексии Крыма российская машина пропаганды прибегла к такой же риторике, к какой прибегли советские власти во время «освобождения» украинских и белорусских территорий: и сталинский СССР и путинская Россия «пришли помочь своим братьям». В основе нынешней идеологии Кремля лежит образ обороны: нас всегда атакуют извне, и мы вынуждены обороняться. Одной из линий защиты стала история. Режим стремится защитить историю от «фальсификаций» — этот термин часто употребляется в профессиональном анализе и развенчании мифов. Кремль блестяще умеет давать нравственную оценку и монополизировать исторический дискурс, и больше никто не имеет права обсуждать события Второй мировой войны. Главным табу стала тема блокады Ленинграда. Когда писательница Елена Чижова — дочь переживших блокаду — сказала, что блокада и голод в северной столице стали результатом ненависти, которую Сталин испытывал к ленинградцам, российский режим развязал против нее целую пропагандистскую кампанию. К ней присоединились члены российского парламента, а прокуратура завела против нее уголовное дело. Лидер, который вместо будущего может предложить своей стране только прошлое, неосознанно сам себя загоняет в ловушку, увлекая за собой всех россиян. Если Сталин одновременно является и нашим прошлым, и нашим будущим, тогда на какое развитие страны мы надеемся? Мешая стране вести серьезные дискуссии по поводу нашего сложного прошлого, Кремль затрудняет поиски пути вперед. И это является гораздо более серьезным препятствием для развития России, нежели все текущие экономические трудности. Андрей Колесников — старший научный сотрудник и руководитель программы «Российская внутренняя политика и политические институты» Московского центра Карнеги.