Война: Псковщина 1941-1945 гг

Псков в планах Гитлера был ключом к «парадным дверям» Ленинграда — стратегически важного плацдарма с выходом к Балтике. Через него также предполагалось держать связь с Финляндией. Так что именно Псковский укрепленный район оказался на пути немецкой группы армий «Север», успешная оборона здесь была последней возможностью предотвратить прорыв врага на ленинградском направлении. Но реализовать ее в 1941 году не удалось, Красная Армия потерпела здесь крупное поражение. Псков и территория современной Псковской области были захвачены врагом и на три года оказались в жестокой оккупации. В эти годы на Псковщине развернулось мощное партизанское движение, а Красная Армия смогла освободить Псковскую землю только летом 1944 года. Не совсем граница Как и по всей стране, 22 июня 1941 года, после объявления войны, митинги во Пскове собрали множество людей — почти 10 тысяч. Согласно документам, молодой формовщик завода «Металлист» по фамилии Ильин на акции сказал, что пойдет на фронт «громить зарвавшегося и обнаглевшего врага». «Мы не сомневаемся в том, что победим. На смену нам к станку придут наши дети, жены и сестры, которые будут крепить тыл. Наш народ не раз показывал врагам свою несокрушимую мощь, непреклонную волю к победе. Пусть знают фашисты, что они погибнут». Однако до этого момента было еще очень далеко, и Псковщина одной из первых приняла на себя удар врага. В первые дни войны здесь призвали на службу 15 тыс. человек — почти четверть всего городского населения. Всего же за годы войны с фашистами бились около 200 тысяч уроженцев псковской земли. Псковщина после Гражданской войны в течение 20 лет была пограничной зоной, здесь размещалось значительное число войск на укрепленных погранзаставах. Но после присоединения Эстонии и Латвии к СССР, в 1940 году, войска вывели, а погранзаставы демонтировали. Псковский, Островский и Себежский укрепленные районы уже не являли собой непрерывную линию обороны. Оборудование новых сооружений так и не закончили, табельного вооружения там не было. Вооружение готовых оборонительных сооружений, построенных до 1937 года, убрали на склады. Большая часть их и вовсе была засыпана землей. Всего на фронте протяженностью около 150 км от Пскова до города Острова имелось примерно 140 законсервированных сооружений. В Себежском укрепленном районе на протяжении 60 км — еще 75 таких же. С 28 июня строительные части Северо-Западного фронта принялись за работу: пытались привести сооружения в боеготовность, рыли окопы и ходы. На Ленинград двигались 42 вражеские дивизии. Силы фашистов превосходили советские в дивизиях в 1,4 раза, в танках — в 1,3, в орудиях и минометах — в 3, а в авиации — в 1,2 раза, а там, где немцы наносили главные удары, превосходство было многократным. На Северо-Западном фронте не хватало даже походных кухонь, кипятильников, телег и бричек. Красноармейцы сутками сидели на сухих пайках. На срочный ремонт неисправных телег и кипятильников подрядились псковские заводы «Металлист» и «Выдвиженец», выполнившие заказ за сутки. Пытались защитить и сам Псков. Железнодорожники установили жалюзи и козырьки на световых сигналах и указателях, уменьшили накал лампочек, окна, входы и выходы закрыли светонепроницаемыми материалами — всё для того, чтобы не дать немецким летчикам лишних ориентиров. За первый день войны в скверах, дворах и парках Пскова вырыли 2,5 км щелей-укрытий. Срочно развернули несколько полевых госпиталей. Один из них, 629-й, открыли в клубе завода «Пролетарий». Он работал вплоть до того дня, когда бои развернулись уже на псковских окраинах. В последний момент всех раненых и имущество погрузили в вагоны, и эшелон с медиками ушел под обстрелами артиллерии и авиации. Эвакуировать людей из Пскова начали только 3 июля, выехали около 45 тысяч человек. Оборудование заводов и другие материальные ценности вывозили еще с 25 июня. Специальные команды для эвакуации скота перегнали на восток из прифронтовых районов десятки тысяч голов — коров, овец, коз и свиней. К концу июня в Ставке осознали, что первый стратегический эшелон на западной границе не может не только уничтожить, но даже удержать врага. 26 июня от командующего Северо-Западным фронтом потребовали ускориться и привести в боеготовность Псковский, Островский и Себежский укрепленные районы. 29 июня Ставка приказала сосредоточить все резервы в районе Пскова, Острова, Порхова и Новоржева и прочно закрыть Ленинград. Потерянный Остров Река Великая являет собой естественный рубеж, протекая с юга на север — через города Остров, Псков — и впадая в Псковское озеро. Переправы через реку необходимо было подорвать, пока к ним не подошел агрессор. Но железнодорожный и шоссейный мосты в Пскове, по которым назад от границы отходили соединения 41-го стрелкового корпуса, уничтожить не успели. Резервы сосредоточить в районе Пскова тоже не успевали: 8-я и 27-я армии слишком спешно отступали с рубежей в районе Западной Двины. В итоге 4-я немецкая танковая группа вышла к Острову очень быстро. Уже к вечеру 3 июля завязался бой, немцы намеревались форсировать Великую и занять плацдарм на восточном берегу. В 19:00 они обстреляли левый фланг Островского укрепленного района. Оборону прорвали примерно за час и вышли в район Байкова, в 15 километрах юго-западнее Острова. На правом фланге противник сумел переправиться через Великую и захватить плацдарм в районе Тишина. 41-й стрелковый корпус пытался спасти положение и вытеснить противника обратно за реку. Удалось это сделать только на небольшом участке в районе Тишина — справился 4-й батальон 468-го стрелкового полка при огневой поддержке 2-го дивизиона 564-го гаубично-артиллерийского полка и взвода противотанковых орудий. Но этого было мало. Советские военнослужащие, догадывались ли они о бедственном положении фронта или нет, проявляли фантастический героизм в попытках остановить врага, не пустить дальше от границы. 4 июля командир эскадрильи 10-го краснознаменного бомбардировочного авиационного полка капитан Михайлов вылетел в район Острова, чтобы ударить по немецким танкам у Шлыковой Горы. Его самолет подбили неподалеку от цели, машина загорелась. Капитан передал командование и повел свой объятый огнем самолет на колонну вражеских танков, в гуще которых и взорвался. Капитан Михайлов повторил то, что буквально неделей ранее совершил Николай Гастелло в Белоруссии. Кровопролитные бои шли до глубокой ночи. Немцы заняли Остров. Военный совет Северо-Западного фронта перенес штаб из Пскова в Новгород. Незадолго до этого командующий фронтом отдал новый приказ войскам: уничтожить прорвавшегося противника и вновь овладеть Островом. Еще одну попытку вернуть его предприняли утром следующего дня, но безуспешно — 41-й стрелковый корпус должен был выполнить эту задачу, но не сумел. Город был потерян. Земля первых Героев Псковская земля стала родиной, местом подвига и гибели первых Героев Советского Союза в той войне. Враг начал бомбить Псков со 2 июля. Разрушали заводы, дома, целые улицы и районы были уничтожены. Если до начала войны в Пскове было около 3000 зданий, то за военные годы почти половина из них оказалась стерта с лица земли. Пострадали все промышленные предприятия, оборудование с уцелевших потом вывозили в Германию, памятники старины, древние церкви, во многих из них в годы оккупации немцы устроили конюшни и скотные дворы. Всемирно известные Поганкины палаты были повреждены, а ценности разворованы. В 1942 году фашисты устроили в них аукцион произведений искусства, похищенных из других русских городов — Петергофа, Новгорода и Гатчины. Но на подступах к Пскову и Острову воевали советские летчики, прикрывая города, как могли. Именно здесь впервые в истории Великой Отечественной советские авиаторы пошли на таран немецких самолетов в воздухе. Молодой пилот, младший лейтенант Петр Харитонов вынужден был пойти на это в первый же боевой вылет — 28 июня 1941 года. Он сражался с Ju-88 («юнкерсом»). После повреждений у советского самолета отказал пулемет. Харитонов еще ближе подошел к «юнкерсу» и винтом отрубил его хвостовое оперение — тот рухнул к северо-западу от Острова. Петр Харитонов благополучно приземлился. В тот же день в воздух поднялась группа советских истребителей — они должны были отразить атаку бомбардировщиков на аэродром. Младший лейтенант Степан Здоровцев догнал два «юнкерса» и сбил. И снова — замолчал пулемет, возможно, кончились патроны. Здоровцев пошел на таран и тоже ударил винтом истребителя по хвосту Ю-88. Здоровцев приземлился, а затем вылетел на новое задание. На следующий день, 29 июня, младший лейтенант Михаил Жуков прикрывал Псков в десятке истребителей. Когда пулемет израсходовал патроны, Жуков тоже решил таранить врага и преследовал его до тех пор, пока тот не упал в Псковское озеро. 8 июля 1941 года был подписан первый в годы войны указ президиума Верховного Совета СССР о присвоении звания Героя Советского Союза летчикам, младшим лейтенантам Петру Харитонову, Степану Здоровцеву и Михаилу Жукову. «Высокая честь, оказанная мне Советским правительством, удесятеряет мои силы, мою ненависть к врагам, мою готовность до последней капли крови биться с озверелыми фашистскими бандитами, вероломно напавшими на нашу социалистическую Родину», — заявил Михаил Жуков, благодаря за награду. Победы над Гитлером он уже не увидел — погиб в 1943 году у Невской Дубровки, когда с воздуха прикрывал советских солдат. На земле нашлось место не менее впечатляющим поступкам. К 8 июля противник уже готов был осаждать Псков, к южным его окраинам приближались танки. Необходимо было взорвать железнодорожный мост через реку Великую у поселка Корытово в Пскове. Когда минирование завершилось, младший лейтенант Семен Байков получил приказ взрывать мост и отступать. Но вдруг саперы доложили Байкову, что на противоположном берегу к единственному сохранившемуся пока мосту пробивается артиллерийский дивизион Красной Армии. Байков принял решение ждать ребят: команда саперов в несколько минут соорудила деревянный настил и пропустила артиллеристов через уже заминированный мост. Но смыкающееся кольцо немцев не оставило это без внимания: мост обстреляли, разрушив подводку проводов к зарядам. Тогда Байков и его команда из шестерых саперов бросились на мост и взорвали его вместе с собой. Байков погиб. Первым среди воинов инженерных частей был посмертно удостоен звания Героя Советского Союза. Немецкий 41-й моторизованный корпус к вечеру 9 июля обошел Псков с востока. Советские войска тем же вечером оставили город. С его потерей серьезная опасность нависла над Ленинградом. Терпя поражение на Псковском рубеже, Красная Армия на Северо-Западном фронте отступила на 85 км на восток, части 41-го стрелкового корпуса, 1-го механизированного корпуса понесли большие потери в людях и технике. Командира 41-го корпуса генерал-майора И. С. Кособуцкого уже 26 июля 1941 года приговорили к десяти годам лагерей, начальника инженерной службы корпуса майора А. А. Головлева расстреляли «за трусость и паникерство», приговорили к расстрелу и командира 118-й стрелковой дивизии генерал-майора Н. М. Гловацкого. В конце 1950-х их реабилитировали за отсутствием состава преступления. Вешали на столбах К вечеру 9 июля 1941 года гитлеровцы заняли Псков. Над городом подняли стяги со свастикой. Оккупанты потребовали от жителей немедля сдать огнестрельное и холодное оружие, радиоприемники и даже велосипеды — как имущество, «угрожающее безопасности Германии». Один из приказов — больше трех не собираться. Ввели комендантский час. За ослушание могли расстрелять. К тому моменту из более чем 60 тысяч жителей Пскова в городе осталось около 12 тысяч — те, кто не успел эвакуироваться. Большинство местных жителей было выселено оккупантами на окраины или в деревни. Улицы Пскова переименовали. Так, Октябрьская стала улицей Гитлера, улица Ленина — улицей Плаунер. Город превратили в центр дислокации военных и административно-хозяйственных органов группы армий «Север». В гостинице «Октябрьская» разместился штаб командования вместе с начальником хозуправления «Севера» полковником Беккером. В поселке Стремутка под Псковом организовали разведывательно-диверсионный центр «Цеппелин», агентов готовили в деревне Печки Печорского района. «Цеппелин» руководил так называемыми ягд-командами: «охотничьи команды» боролись с подпольем и партизанами. Ягд-команды массово арестовывали, расстреливали жителей, сжигали дома и целые поселки. «Неблагонадежных» направляли в концлагеря, например, в деревню Моглино. Городская управа провела перепись населения, каждый получил свой номер. Была и биржа труда: для выявления работников и при необходимости угона их в Германию. Появились «рабочие паспорта», которые были обязаны получить все лица в возрасте от 14 до 65 лет, чтобы можно было перемещаться по городу. Беспаспортные считались дезертирами с «трудового германского фронта» и бросались в тюрьмы. Тем не менее многие псковичи биржу труда игнорировали, прятались по погребам и подвалам, уходили в леса. На них устраивали облавы, хватали всех подряд, тащили на сборный пункт, грузили в товарные вагоны и тысячами вывозили в Германию. …На биржу труда устроилась владеющая немецким языком молодая Ольга Морозова. Пошла она туда по заданию секретаря Псковского подпольного райкома партии Ивана Киселева, и даже ее матери сообщили, будто девушку заставили фашисты. С биржи Ольга Морозова вытаскивала для подпольщиков бланки пропусков — аусвайсов, а также заранее информировала о грядущих облавах и проверках, собирала разведданные. Ее раскрыли вечером 20 ноября. Немцы нагрянули в квартиру Морозовых на Милицейской улице, 18. Ольга даже не успела снять пальто, как ее схватили, вырвали из рук сумку — на стол высыпались бланки пропусков. Через два дня фашисты арестовали и врача Александру Рубцову, которая тоже была подпольщицей и выдавала молодым людям фиктивные справки о болезнях, чтобы их не угнали на работы в Германию. На допросах женщин избивали плетьми, пытали в «бане» — раздевали и на морозе обливали водой из пожарного шланга, а после окоченения тащили «разогревать», пишет заместитель командира Второй Ленинградской партизанской бригады по разведке В. Смирнов, который был знаком с матерью Ольги Морозовой. Грудь и спина Ольги были покрыты кровавыми рубцами, когда ее водили по псковским улицам в кандалах. На ее шее висела дощечка с надписью: «Кто опознает и скажет, что это партизанка?». Она никого не выдала и вместе с Александрой Рубцовой была расстреляна. Ее мать сумела подобрать только краткое послание от дочери во время одного из таких проходов в кандалах. Там было написано: «Мама! Как тяжелы эти цепи!». На принудительные работы гнали всех, кто старше 14 лет. В одной из инструкций для трудовых лагерей было написано: «Копать землю и дробить камни — это работа не для немцев, для этого есть русские». Работать приходилось по 14−16 часов в сутки. В день выдавали по 200−300 граммов хлеба и литр баланды. Лагеря для гражданских располагались в Черёхе, Крестах, Проможицах, на Завеличье. Военнопленных держали еще и в Корытове, Промежицах, в районе совхоза «Родина» и около завода «Пролетарий». В лагерях на Псковщине замучили сотни тысяч советских людей, только в «Шталаге-372» — 75 тысяч военнопленных. «По сообщению немецких властей, случаи отказа от работы и злостного уклонения отдельных граждан города от несения трудовой повинности в настоящее время принимают совершенно недопустимый характер и становятся явлением обычного порядка, а применяемые до сего времени меры борьбы с этим явлением не достигают своей цели и не дают необходимых положительных результатов. Поэтому немецкие власти с 1 февраля будут в этих случаях применять самые суровые меры, вплоть до расстрела», — такой приказ расклеили 31 января 1942 года. В городе уже были построены виселицы, для повешения применялись телеграфные столбы, балконы и даже деревья. Казни были публичными, а трупы запрещалось вынимать из петли по несколько дней. Евреев просто вывозили за город и расстреливали. Свою смерть в карьере у деревни Ваулино и на Подборовских торфяниках приняли около тысячи человек. За время оккупации фашисты уничтожили почти всех псковских евреев. После освобождения Пскова в 1944 году Чрезвычайная госкомиссия по расследованию зверств фашистов установила, что в одном только Пскове и его окрестностях оккупанты умертвили более 290 тысяч человек. Однако точное их количество узнать уже невозможно. Партизанская война Псковичам было запрещено привечать, кормить, устраивать на ночлег незнакомцев. Причина в том, что на Псковщине велась ожесточенная партизанская война. Она шла 32 месяца, там сражались 29 бригад, были созданы три партизанских края. Численность отрядов составляла от 25 до 180 человек. 27 сентября 1941 года первым в стране был создан штаб партизанского движения Ленинградской области, куда в то время входил север нынешней Псковской области. Всего на Псковщине было 57 тысяч партизан, что больше, чем в любом другом регионе. Жертвы тоже были велики: погибло более шести тысяч партизан. Небольшие отряды и бригады создавали в Ленинграде, переводили через линию фронта и на оккупированной территории собирали воедино. Так попал на войну ленинградец Константин Андреев, который преподавал в Ленинградском сельскохозяйственном институте. О нем корреспонденту ИА REGNUM рассказала дочь, 94-летняя блокадница Кира Сахновская. Андреева отправили на Псковщину. Уполномоченный Ленинградского обкома ВКП (б) по организации подпольной работы в тылу врага, он прибыл в Псков ровно за день до того, как город захватили немцы. Поселили его в деревне Новое Поле. Андреев жил под видом родственника председателя колхоза, под вымышленным именем и с фальшивым паспортом. Его задача состояла в том, чтобы организовывать партизанские отряды на оккупированной врагом Псковщине. В одном из созданных отрядов оказался предатель, и партизаны попались на провокацию. «У них не было связи, они вынуждены были идти обратно в Ленинград пешком, и в пути его схватили полицаи. И всё. Гестапо его замучило, он погиб. Он плохо видел, и вообще у него был «белый билет» — что-то с ногами, в армию не брали. Но тут партия сказала, и он, наверное, не мог отказаться. Ушел на смерть», — рассказала Кира Константиновна. Ее мать не знала, куда отправили мужа. Последнюю весточку от него она получила, как только он, видимо, прибыл под Псков. «Доехал благополучно. Писем не ждите долго», — говорилось в послании. Семья не представляла, откуда пришло письмо, и о судьбе мужа и отца ничего не ведала еще долгие десятилетия. Сейчас в Пскове, в Краеведческом музее, подвигу Константина Андреева и созданных им отрядов посвящен отдельный стенд. Поскольку Ленинград оказался в блокаде, штаб партизанского движения размещался на свободном от врага Валдае (Новгородская область). Как пишет замначальника оперативного отдела Валдайской опергруппы Ленинградского штаба партизанского движения 1941−1943 годов П. Савельев, там на отшибе, на поросшем березняком мысу у озера стоял одноэтажный деревянный домик. «В нем до декабря 1943 года мы и делили лишения и радости военных лет, организуя народную борьбу в тылу врага. Уже в августе 1941 года Валдай стали называть партизанской столицей, а домик у озера, в котором размещалась наша группа, стал центром, куда тянулись незримые нити из партизанских отрядов и бригад. Для многих, кто хотел участвовать в партизанской войне против фашистских захватчиков, наш дом был местом, где выдавались «путевки» в тыл врага», — пишет он. В домик у озера нередко наведывались и латышские, и эстонские партизаны, и немецкие подпольщики-тельмановцы, которые останавливались там перед выходом в тыл врага. «Для всех братьев по оружию у нас находились и доброе слово совета, и надежная поддержка», — говорит Савельев. Благодаря действиям 2-й Ленинградской партизанской бригады южнее озера Ильмень, на стыке современных Псковской и Новгородской областей, в Партизанский край включили более 400 деревень. Бригада трижды отражала наступления карательных экспедиций немцев в 1941—1942 годах. 3-я Ленинградская партизанская бригада весной и летом 1943 года вела против оккупантов «рельсовую войну» — выводила из строя отдельные участки железной дороги. В 1944 году партизаны уже контролировали важнейшие железные и шоссейные дороги, взрывали мосты, устраивали завалы, налеты. Активно помогало население. Так случилось, когда отряды 7-й партизанской бригады перерезали шоссе Ленинград — Псков в ночь на 7 февраля 1944-го. Вместе с сотнями партизан на дорогу с топорами и лопатами вышли 2500 колхозников. Они рубили лес и вывозили бревна на дорогу, вкапывали в шоссе столбы и копали ямы, чтобы остановить немецкий транспорт. За первые шесть недель наступления советских войск партизаны с помощью местных жителей взорвали десятки мостов, пустили под откос 133 вражеских эшелона. Древний город свободен Укрепленную линию «Пантера» немцы начали сооружать еще в октябре 1942 года. Она проходила по высотам и холмам Псковской равнины, по берегам рек Псковы, Черёхи и Великой на Псковско-Островском рубеже, который около года назад взяли фашисты. Большая стройка шла вплоть до 1944 года: минные поля, колья и колючая проволока, противотанковые рвы, траншеи, огневые точки с амбразурами и выдвижными пулеметными площадками, железобетонные убежища для офицеров, круглосуточные патрули. По мнению командира авангардного 374-го стрелкового полка К. А. Шестака, оборудовано всё было «в инженерном отношений по всем правилам фортификационной науки» с сотнями долговременных огневых сооружений из камня, дерева и бетона, а также переносной брони. Сходу прорвать «Пантеру» севернее Пскова в феврале 1944-го не удалось. Особенно прочно прикрывали немцы Ваулинские высоты — там была организована целая система пунктов наблюдения за противником. К следующей попытке советским войскам готовиться пришлось еще четыре месяца. 17 июля 1944 года удалось прорвать вражескую оборону к югу от Острова и форсировать реку Великую. К 19 июля — продвинуться вглубь на 40 км. Утром 21 июля в город Остров ворвался первый стрелковый батальон 608-го стрелкового полка. Город был освобожден. Всё это время части 376-й и 128-й стрелковых дивизий готовились отбивать Псков. Восемь дней подряд вплоть до 20 июля солдаты круглосуточно отрабатывали задачи предстоящего штурма и форсирования реки Великой. За эти дни полк пополнялся людьми, боеприпасами и материальной частью. «Бойцы учились воевать не числом, а уменьем, трудились с величайшим напряжением сил. Мы знали, что нам предстоит с ходу, в короткие сроки, исчисляемые 2−3 часами, а на первом этапе — минутами, форсировать реку Великую. Поэтому командиры подразделений полка по карте и по донесениям разведки в деталях изучили возможные места переправы, подступы к реке, ее берега, тыловые рубежи противника, резервы подручных средств. Мы не рассчитывали на табельные переправочные средства дивизии и армии, поэтому с самого начала ориентировали командиров и бойцов полка на русскую смекалку и находчивость: учили быстро и надежно строить плоты, используя бочки, ящики, двери, оконные и дверные коробки, ворота, телеграфные столбы», — вспоминает К. А. Шестак. Командиры и бойцы его полка, вопреки смертельной усталости, руководствовались солдатской заповедью «Больше пота — меньше крови». «Оглядываясь назад, мы с еще большим основанием можем сказать, что наряду с героизмом командиров и бойцов, проявленным в боях за Псков, огромное значение в исходе прорыва и всего боя имела боевая подготовка в трудные предштурмовые дни. Это не раз потом подтверждали в откровенных беседах сами командиры и бойцы полка», — полагал Шестак. Утром 22 июля 1944 года 374-й стрелковый полк атаковал станцию Березка. Батальон капитана Коротаева в 6 утра подошел к Крестам и овладел опорным пунктом с востока от Пскова, обнаружив там брошенные отступавшими фашистами оружие, боеприпасы и технику. Изначально 374-й полк позиционировался как вспомогательный, но после взятия Крестов обстановка обострилась: соседи отставали, и оба его фланга оказались открыты, полк подставлялся под контратаки. И все же командир решил продолжать наступление. Восточная часть Пскова почти вся была разрушена, сожжена или заминирована. Все угловые здания на перекрестках, поворотах дорог и площадях превратились в огневые точки. Советских солдат на каждом шагу ждали «мины-ловушки»: они взрывались при малейшем нажатии на булыжники мостовой, пороги или двери домов. Противник заминировал даже деревья и столбы. Рядовые саперы Тетерев и Дзотов вдвоем за первый день боев сняли более 140 мин и обезвредили фугасы. Уже к 9 утра восточная часть Пскова была очищена от фашистов, подразделения 374-го стрелкового полка получили приказ форсировать Великую. Подоспели и «соседи» с флангов — 533-й стрелковый полк подошел с юга и углубился с боем в городские кварталы, а 741-й стрелковый полк занял железнодорожный вокзал. Одновременно удар нанесли и с севера, обойдя грозные Ваулинские высоты. За сутки были освобождены 69 населенных пунктов. К 3 часам дня 22 июля войска 42-й армии заняли правый берег Великой, от Псковского озера до устья реки Черёхи. Немцы уже взорвали все мосты и переправы. Советские солдаты ждать не стали и отправились на другой берег на досках, бревнах или просто вплавь. 23 июля 1944 года к 6 утра Псков был полностью освобожден. В обращении к бойцам 374-го стрелкового полка от командования в тот день говорилось: «Товарищи бойцы, сержанты и офицеры! С особым чувством благодарности командование полка обращается к вам, проявившим в борьбе с фашистами высокое чувство патриотизма, геройства и мужества при освобождении от немецких захватчиков древнего русского города Пскова. Поставленная перед нашей частью задача выполнена — Псков освобожден. Мы будем и дальше преследовать противника до его полного уничтожения. Слава нашим героям!» Вскоре освободили и Завеличье. Полностью Псковская земля очистилась от захватчиков 11 августа 1944 года, когда были освобождены Печоры.