Евгений Долматовский: песенник советской эпохи
Будущее показало, что в одном отношении Долматовский оказался все же "лучше" старшего товарища, хотя оба они – типичные советские классики. В творческой биографии Владимира Луговского есть постыдная страница. В 1937 году, когда начались повальные аресты, поэт испугался и публично поддержал политику террора. Он написал стихи об одном из процессов того времени, содержавшие строки: "Душно стало? Дрогнули коленки? Ничего не видно впереди? К стенке подлецов, к последней стенке! Пусть слова замрут у них в груди!.." Стихотворение было напечатано в журнале "Молодая гвардия". Оно известно также по дневнику драматурга Александра Гладкова, автора пьесы "Давным-давно", более известной по экранизации "Гусарская баллада". Гладков в апреле 1937 года он записал эти строки в своем дневнике и приписал: "Что бы после ни писал Луговской, ничто не смоет подлости этого стихотворения, невиданного в традициях русской поэзии". Гладков решительно порвал отношения с коллегой. Этот призыв к насилию и террору поминали Луговскому многие литераторы – узники лагерей. Кстати, они не выполнили для автора ту роль, на которую он надеялся: он вскоре сам попал в опалу, стал объектом острой критики в газетах, где его обвиняли в том числе в политических просчетах, и вынужден был бежать из Москвы в Крым, где два года ждал ареста. Евгений Долматовский не написал ничего подобного. Хотя кривить душой ему тоже приходилось. В марте 1938 года его отец Арон был арестован по обвинению в участии в контрреволюционной организации и расстрелян в следующем году. Но в песнях на слова Долматовского, ставших поэтическими символами сталинской эпохи, нет ни следа, ни намека на постигшую его семейную трагедию, которая еще неизвестно как могла сказаться на сыне репрессированного… Книги Евгения Долматовского. Фото: buk-va.ru Евгений Аронович Долматовский родился 5 мая (по новому стилю) 1915 года в Москве в еврейской семье выходцев из Ростова-на-Дону. Отец, Арон Моисеевич Долматовский, был адвокатом, а дед по материнской линии – купцом 1-й гильдии в Ростове. Нехорошее социальное происхождение было у Евгения Ароновича, прямо говоря. Но он старался строить собственную биографию так, чтобы она была "без сучка и задоринки", соответствовала веяниям времени. Евгений Долматовский учился в столице в педагогическом техникуме, рано начал публиковаться в пионерской печати. В 1932—1934 годах был метростроевцем. В 1934 году выпустил и первую книгу лирических стихов. Е.А. Долматовский (слева) с метростроевцами. Середина 1930-х годов. Фото: Главархив Москвы О работе на строительстве московского метро поэт вспоминал с теплым чувством – она будила в нем вдохновение уже в зрелые годы: Ветерок метро В метро трубит тоннеля темный рог. Как вестник поезда, приходит ветерок. Воспоминанья всполошив мои, Он только тронул волосы твои. Я помню забайкальские ветра И как шумит свежак — с утра и до утра. Люблю я нежный ветерок полей. Но этот ветер всех других милей. Тебя я старше не на много лет, Но в сердце у меня глубокий след От времени, где новой красотой Звучало "Днепрострой" и "Метрострой", Ты по утрам спускаешься сюда, Где даже легкий ветер — след труда. Пусть гладит он тебя по волосам, Как я б хотел тебя погладить сам. Евгений Долматовский на фронте. Фото: mos.ru В 1937 году Евгений Долматовский окончил Литературный институт. А с 1939 года находился в действующих частях РККА в качестве военного корреспондента (начиная с освобождения Западной Белоруссии и "финской войны"). В этой должности он прошел всю войну – до 1945 года. В Великую Отечественную Долматовский летом 1941 года попал в Уманское окружение и оказался в плену, откуда сумел бежать, но скрываться какое-то время был вынужден на оккупированной территории. В ноябре 1941 года военкор перешел линию фронта, стремясь к своим. После этого его тщательно проверяли в особом отделе НКВД. Но позволили вернуться в строй в звании батальонного комиссара. В итоге Евгений Долматовский дошел до Берлина и присутствовал как военный корреспондент при подписании акта капитуляции Германии. Поэт Евгений Долматовский в 1945 году. Фото: russiainphoto.ru Боевым "приключениям" Долматовский посвятил военно-историческую документальную повесть "Зелёная брама" (лесное урочище на Украине), поэму "Пропал без вести" и толстый том воспоминаний "Было: Записки поэта". "Было" охватывает не только войну, но и мирное время, литературные занятия, писателей-современников. Немногие читали прозу и воспоминания Евгения Долматовского. Немногие по сравнению с тем, кто знает и любит песни на его стихи. Известные настолько, что считаются народными "Случайный вальс", "Песня о Днепре", "Добровольцы", "Сормовская лирическая", "Моя любимая", "Любимый город", "Лизавета", "Венок Дуная", "А годы летят", "Если бы парни всей земли", "И на Марсе будут яблони цвети", "За фабричной заставой" и даже озорная любовная "Где ты раньше был" написаны этим автором. На музыку их клали первые композиторы своего времени: Василий Соловьев-Седой, Борис Мокроусов, Марк Фрадкин, Оскар Фельцман, Александра Пахмутова, Ян Френкель и многие другие величины. Песни Долматовского звучали в самых героических советских кинофильмах: "Истребители", "Александр Пархоменко", "Встреча на Эльбе". Более того: детская "шпионская" песня "Коричневая пуговка" – и та создана на основе стихотворения Долматовского "Пуговка", рожденного еще в 1939 году, в пору всеобщей "шпиономании". Фото: Главархив Москвы. Бесхитростные, оптимистичные, мелодичные стихи-песни Долматовского любили все. За одним-единственным исключением. Поэт Николай Глазков, основатель "самиздата", сочинил эпиграмму сразу на трех известных поэтов – песенников – Долматовского, Матусовского и Ошанина: "Как серебро, сверкает дрянь. Блестит, как злато, сор. ДОЛМАТУСОВСКАЯ ОШАНЬ Повылезла из нор". Будем считать, что пером Глазкова водила элементарная зависть к более успешно печатавшимся коллегам. Было и еще кое-что: Глазков так же, как Долматовский, был сыном адвоката, и потерял отца точно таким же образом (не по одному ли делу проходили два юриста?..). Глазкова за это исключили из вуза. Долматовский же, по крайней мере внешне, не понес репрессий за то, что сын своего отца. В общем, личного в этой эпиграмме больше, чем объективного. Евгений Долматовский прожил долгую жизнь – 79 лет. Умер он в 1994 году в результате болезни, вызванной травмой в автокатастрофе. Как участник боевых действий был удостоен медали "За боевые заслуги", медали "За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг." и Ордена Отечественной войны I степени, а как советский деятель культуры – целого ряда высших государственных наград: Ордена Ленина, Ордена Октябрьской Революции, Ордена Трудового Красного Знамени, Ордена Красной Звезды и Ордена "Знак Почёта", не считая юбилейных медалей. Непохоже, чтобы на его биографии сказались расстрел отца, пребывание в плену. Но при этом никто не знает, что было у поэта в душе. Фото: Главархив Москвы. Известен литературный анекдот о стихотворной "дуэли" двух Евгениев – стремительно набиравшего популярность Евтушенко и маститого поэта-фронтовика Долматовского. Обмен любезностями состоялся в 1960-х годах. Как записал поэт-песенник Лев Куклин, поэты "поговорили" так: Евгений Евтушенко сказал старшему товарищу: Ты - Евгений, я - Евгений, Я - не гений, ты - не гений. Почему ж тебе дано Называть меня "оно"?! (понятно, какое слово мы маскируем. – Е.С.) Евгений Долматовский ответил Евтушенко: Ты - Евгений, я - Евгений, Я - не гений, ты - не гений. Ты - оно, и я - оно, Ты - недавно, я - давно! Как всякий анекдот, эта история в большой степени мифологична (хотя мифы укореняются в общественном сознании глубже, чем факты). Есть версия, что не сами имяреки пикировались, а кто-то представил себе их "дуэль". Но если предположить на миг, что стихи принадлежат самим авторам… Почему Долматовский говорил о себе так "самокритично"? Чем тяготился? Стыдился ли чего-то? Скорее всего, мы этого уже не узнаем. Может, и не надо? Лучше переслушать хорошие образцы советского песенного искусства. Что ни говори, а с текстами работать песенники социалистической эпохи умели.
