«Он говорил: твои мысли скачут, как испуганные блохи» - Виктор Власов о своем учителе Александре Лейфере и ...

За ним тянулась молодёжь Важно не терять связь поколений, иначе мы забываем корни, становясь неблагодарными людьми. Если кто-то говорит, что опыт прежних поколений ему не нужен, скорее всего, он просто недалекий человек. Важность авторитета старших и их опыт для взросления последующих поколений являются непреложной истиной процесса социализации. Я учитель английского и немецкого языка, писатель, наблюдаю за детьми разного возраста. Если в начальной школе дети относятся с уважением и трепетом ко многим важным истинам и наставлениям старших, то и дальше эта «нить» ослабевать не должна. Я не говорю о подростковом бунте – просто хорошее и памятное должно прививаться со школьной скамьи. Разговор о культуре и литературе, о прививаемых ценностях у меня был с председателем Омского отделения Союза российских писателей – Александром Эрахмиэловичем Лейфером, Царствие ему Небесное. Известный омский журналист предчувствовал пагубные изменения в обществе и по-своему старался их предотвратить, повлияв на молодую творческую интеллигенцию. 28 июня 2017 года пришла скорбная весть: на 74 году жизни после продолжительной болезни скончался писатель, журналист, публицист, руководитель Омского отделения Союза российских писателей, член Общественного совета Пушкинской библиотеки Александр Эрахмиэлович Лейфер. С 1993 года он возглавлял омское отделение Союза российских писателей, издавал литературный альманах «Складчина», получивший широкое признание, как в Сибири, так и за её пределами. В фонде Пушкинской библиотеки хранятся все его многочисленные публикации. На вечер памяти пришла Зухра Зайнитдинова, учитель русского языка и литературы школы № 13, где учился А. Э. Лейфер: Подробнее здесь. – «Я очень горжусь тем, что Александр Эрахмиэлович учился в нашей школе, где работаем мы и учатся наши дети. Общение с ним было великим счастьем. Потому что это был человек добрый, светлый и бесконечно интеллигентный», – вспоминала Зухра Зайнитдинова. Учительница прочла отрывок из текста Александра Лейфера о школе № 13 и в конце выступления отметила, что мастерство Александра Эрахмиэловича, Человека с большой буквы, было особое, «лейферовское». Отчего, спрашивается, вспоминаешь о людях, с которыми не состоишь в родстве? Редактировать журнал или книгу может и другой человек с похожим навыком, управлять писательской организацией тоже способно большинство тоже пишущих. Да и писателем Александр Лейфер назывался лишь на бумаге – сам же он себя считал журналистом, публицистом, автором, только не писателем. Я убираюсь в палисаднике вместе со своими детьми, погружённый в мысли. Вдруг поднимаю голову и наблюдаю на площадке пожилого человека, похожего на Лейфера. Знакомым мне кажется голос издалека и стать, а седые взлохмаченные волосы я узнаю – они выбиваются из-под кепки. Но, нет, конечно, это другой человек. Он помогает подтягиваться внуку, подбадривает каждый раз, когда мальчик с трудом достаёт подбородком перекладину. Но, ведь как похож! Проходящие мимо школьники сквернословят, выбивая меня из воображения. Теряя «нить», я сержусь, продолжая сгребать листья и мусор в кучу. Александр Эрахмиэлович Лейфер для многих, как и для меня был значимым человеком. Всегда подчёркивал, что работа учителем – важнейшая составляющая моей жизни, при встрече интересовался учебными успехами моих ребят. Как они себя ведут и чем увлекаются. Он часто осведомлялся о моих литературных планах и коротко отвечал о своих. Любил слушать и следить за новшествами в мире искусства, делился впечатлениями охотно, оживляясь, как ребёнок. Посвящал в планы на будущее писательской организации СРП. Новые тексты я также показывал ему, он был честен и много работал. Странно, что человек вспоминает о другом человеке, когда ничего не изменить. Это понимаешь со временем – как вкус рыбы, драников, авокадо или фисташкового мороженого. Мне не хватает общения с ним. Я часто ему звонил, иногда помогал работать на компьютере, консультировался по литературным делам. Александр Эрахмиэлович брался за помощь бескорыстно. Литературные премии задарма не раздавал, черновики «нетленок» просил показывать именно ему и сколько угодно. Сравнивал молодых авторов с возрастными, ценил образность и правильный слог. Не терпел сплетни и глупые обсуждения, сердился, если выясняли не по делу. Жил делами, а не настроением. Лишнего внимания к себе не требовал. Об Александре Лейфере вспомнят в день его рождения – это сделает Сергей Павлович Денисенко, член Союза российских писателей или Николай Васильевич Березовский, член Союза писателей России. О нём напишут на хороших читаемых ресурсах, необязательно омских. Как бы это парадоксально не звучало, но некролог или заметки после ухода человека в мир иной, как правило дают настоящую высокую оценку его прижизненной деятельности. А поскольку председатель СРП (ОФ) Лейфер был деятелем не скандальным, то и спорных вещей ему не приписывали, поэтому рассказывать о нём можно только с восхищением и уважением. Лично я наблюдал за его интеллектуальной работой пристально – энергичные люди импонируют во все времена. Он был заслуженным деятелем культуры РФ, человеком уважаемого возраста, но действовал, как молодой, быстро и без остановки. Молодёжь к нему тянулась. Он долго не возился ни с членами своей организации, ни с посетителями, мечтающими создать письменный труд – отвечал он деликатно и по существу, дорожил общим временем. Редко когда за не молодым человеком тянутся молодые, прошу прощения за тавтологию. Александр Эрахмиэлович не вёл работу в литературном объединении, как его коллеги по союзу: Вероника Шелленберг, Андрей Ключанский или Игорь Егоров. Однако его мнения придерживались многие. Ему звонишь, советуешься – он зовёт в один из омских университетов или к себе домой, если дело срочное. С ним общались ведущие омские учёные, журналисты из газетных СМИ, писатели из более крупной писательской организации (СПР). Его совета спрашивал член Литфонда Лев Трутнев. Александр Лейфер был действительно замечательным человеком, терпеливым и не мелочным, с широкой душой и видной добротой. – Вон Лейфер, смотри, – показывает Николай Михайлович Трегубов в областной библиотеке на вручении молодёжной литературной премии им. Ф.М. Достоевского. – Можешь ему показать свои рассказы для альманаха «Складчина». Быстро выберет. Может и в другое издание порекомендовать в более крупное – в красноярский журнал «День и Ночь», возникший при участии Астафьева и Солнцева. Александр Эрахмиэлович тихо ожидал своей очереди, чтобы вручить диплом молодому автору. В отличие от нарядных Александра Дегтярёва и Виктора Вайнермана, коллег по союзу, Лейфер был в простеньком пуловере, вел себя очень тихо и спокойно. Я его узнал с другой стороны. В обычной жизни он был улыбчивым и приятным человеком, доверие которого хочется заслужить в одночасье. И пообщаться с ним не ради связей и продвижения, а так – получить заряд бодрости и вдохновения. Молодым людям он советовал не торопиться ни в чём. Говорил, что творческий, жизненный опыт, как мощный двигатель и потенциал – с ним автор двигается по заданной траектории, обрастая культурным авторитетом и запоминающимися работами. Рассуждал Александр Эрахмиэлович, как журналист, слава писателя его не прельщала. – Награждаем «Красный лотос» Виктора Власова – повесть о войне кланов и любви ниндзя в Японии 16 века, – объявил тогда Александр Лейфер, всплеснув руками. – Во-первых, повесть интересная, а во-вторых, сложилось впечатление, что автор может писать о чём угодно. Пишите, ждём! Похвалив меня после мероприятия, прежний редактор и бессменный литературный наставник Николай Михайлович Трегубов предупредил, что Лейфер представитель другой писательской организации. То ли в шутку, то ли всерьёз он добавил, что одна писательская организация недолюбливает другую. Тогда я действительно этого не знал. На внешне писатели относились друг к другу тепло. Обнимались, расцеловывались, хвалили свои художественные вирши, приглашали в гости, за стол. Через некоторое время мне позвонил Александр Афанасьевич Дегтярёв, заместитель председателя Омского отделения СРП и пригласил напечататься в альманахе «Складчина», отобрать несколько лучших на тот момент рассказов. – Ты, надеюсь, в реализме работаешь, Виктор? – переспросил он, как будто не веря. – Да, конечно! – я был рад невероятно. Тогда кроме Трегубова из СПР мне никто не звонил. И кроме его самого лучшего журнала «Преодоления» я нигде не печатался. Невозможно находиться на одном уровне и быть верным лишь одному изданию, поверьте. Литературный журнал «Преодоление» выходил примерно два раза в год на средства депутата от партии КПРФ. Александру Эрахмиэловичу я начал показывать свои работы втайне от Николая Михайловича. Естественно суровый поэт и редактор Трегубов обо всём знал, но журил, нельзя бегать от одного берега к другому, не зачтётся, не примут в Союз писателей России. Не дадут рекомендацию. Но жуть как хотелось печататься в другом месте, видеть новые лица и читать их литературу. Я учился в институте и лелеял грандиозные планы поехать на стажировку в США. С Лейфером я виделся часто, стоило мне написать новое. Я показывал ему прозу и публицистику. Приезжал в назначенное время и место. В университете он разговаривал со мной строже – там организовывали свои деловые встречи его коллеги: Юрий Генрихович Моренис, Александр Владимирович Сафронов, Виктор Соломонович Вайнерман, Галина Борисовна Кудрявская и другие интересные люди (члены СРП), которые постоянно делились новостями из мира литературы и журналистики. Литературные семинары, презентации книг и альманахов, встречи с гостями-писателями из городов страны, похороны и т.д. – не проходило без комментариев творческих коллег. Эти люди радовались и грустили вместе, делились наболевшим. В одном помещении, заваленном в шкафах изданными книгами и журналами, мне встречались известные омские учёные-краеведы, журналисты и писатели. Многие приходили, чтобы повидать писателей, показать им свои произведения. Дома Александр Эрахмиэлович менялся мало, однако больше говорил со мной. Звал за стол и рассказывал о премудростях письма. Жил председатель СРП небогато, как некоторые думали наоборот, в квартире обставленной скромно, с женой и собакой. Он творил в окружении подаренных ему картин, книг и выписанных периодических изданий. В квартире у Лейфера была чистота и порядок. Каждая вещь имела своё место. Кто приходил к нему часто, тот безошибочно знал, что хозяин не выносил хаос. Журналы и книги, с которыми он работал, лежали на столе возле компьютера. Письменные принадлежности и остальное – чуть поодаль. Дверь была всегда открыта – собака сновала туда-сюда. Включая компьютер, он сначала проверял электронную почту, а потом настраивался на письмо. Уставая, мэтр массажировал пальцами виски и глаза, любил прогуливаться в Нефтяниках, около КДЦ «Кристалл», и снова возвращался за компьютер, пока не выполнит заказ. Своим коллегам по союзу Александр Эрахмиэлович помогал бескорыстно и также редактировал молодых авторов, но журналистские материалы и более крупную публицистику о ком-то – писал за вознаграждение. Он печатался, как под псевдонимом, так и под своим именем в разных омских газетах. К нему обращались – им требовалось составить материал, рассказать об их деятельности. Сидишь, бывало, с ним, показываешь, как скачивать из интернета или сохранять в черновик на «мыло», ему звонят и выясняют, на каком этапе их заказ. Он что-то предлагал добавить или отвечал кратко, но работа спорилась постоянно, клиенты были довольны. Пользователем интернета Лейфер был некоторое время не важнецким – он гораздо лучше работал на персональном компьютере. То ли боялся Александр Эрахмиэлович киберпространства, опасаясь взлома и вирусов, трудно было сказать, но звал он часто молодых и амбициозных авторов на помощь. Мне, Игорю Федоровскому и Андрею Козыреву посчастливилось побывать у Лейфера дома. Окончив институт, я преподавал английский язык в общеобразовательной школе, Игорь попал в штат одной из омских газет «Красный путь» по рекомендации Юрия Петровича Перминова (члена СПР), Андрюха – работал библиотекарем. Александру Эрахмиэловичу общаться было занимательно с каждым из нас. – Лейфер, наверное, один из лучших редакторов Омска, – признавался Игорь. – Пока полностью не поправит, распечатку не возвращает. Работает над словом скрупулёзно и быстро. Не упускает мелочи. Никогда не откладывает на потом. – Подходит к работе по-журналистски внимательно, говорит сразу, что думает, – Андрей ценил в нём предельную честность. Лейфер никого не щадил в плане корректуры-редактуры. По-моему, мне доставалось больше остальных. Председатель говорил, что мои мысли скачут, как испуганные блохи. Носятся, как тараканы. Одним словом, хромает логика. – Иной раз, Виктор, я читаю твои предложения три-четыре раза, не улавливаю мысль, в абзаце сумбур словесный, эту работу Трегубов видел? – перечисляя недостатки произведения, выяснял Александр Эрахмиэлович. – Только Михалычу не говори, что я исправлял. Пусть это сделал учитель русского языка и литературы из твоей школы. Ты – не русский, ей Богу. Трегубов ведь называет тебя «японцем». Точно. Чувство порядка в предложении у тебя отсутствует напрочь. Пишешь с душой, с желанием, даже с горячностью кое-где, это замечательно, но порядок – это форма и стиль. Думаешь, знали бы мы великого стилиста Паустовского, если бы тот не соблюдал правила языка? Выдумывать ничего не надо – чем проще произведение, тем легче его прочитать и понять. Тебе не хватает языкового чутья, усидчивости будто бы. Читай толстые журналы, пей хорошую прозу, смотри, как там строят предложения молодые ребята. Мне не нравилось, когда редактор сравнивал меня с Федоровским или Козыревым. – Видишь, как они вымучивают текст, над каждым предложением корпят, как шахтёры, – качал седой головой Лейфер. – А ты чуть надулся и уже ко мне бежишь, как тебе отказать, Вить?! Такое ощущение, что ты берёшь напором, энергией! Ну, ты слушай, конечно, да слушайся!.. Отредактированные Лейфером рассказы оказывались в толстых журналах. Он состоял в нескольких редколлегиях по стране. Понимая, что «Складчина» – это издание не российской величины, он рекомендовал особенно талантливых молодых авторов в «Голоса Сибири» – толстенные литературно-художественный альманах, опубликоваться там было почётно. О тебе сразу говорили, ожидали следующую публикацию интереса ради. Если я не говорил с Александром Эрахмиэловичем о чьих-либо текстах, тогда мы обсуждали проблемы молодёжи. Редактор альманаха «Складчина» и прежде всего представитель старшего поколения ни на кого не жаловался, он понимал, что проблемы скрывается в атмосфере 21 века. Интернет набирал силу, расширялось информационное пространство. Литература, искусство в целом – растворялось меж вкусовщины, принадлежащей разным группам ценителей. Если при СССР идея подавалась централизовано, решением партии, то теперь на любое мнение можно было плюнуть. Принять второе мнение, третье и т.д. Остаться там, где нравится, где принимают. Общаясь с честным человеком Александром Лейфером, я вспоминал цитату из фильма «Брат»: – «Родина там, где задница в тепле»! Никогда и никто не сказал бы так про жизненные принципы омского мэтра литературы. – Вот смотри, Виктор, – Александр Эрахмиэлович брал журнал «Сибирские огни» (г. Новосибирск) в одну руку, а в другую – «День и Ночь» (г. Красноярск). Взвешивал их. – Если нас не напечатают в этих журналах, значит, можно обратиться в другие. В «Наш современник», в «Звезду» или в «Знамя». Или в журналы меньшей значимости – они также открываются в интернете. И в интернете, я смотрю, столько электронных журналов, что раком не хватит переставить всех от Омска до столицы. Либерал ты или почвенник-патриот, демократ, космополит – должен найти свою нишу, это практический совет. Придёшь к Алексею Декельбауму, который у нас путешествовал много, спросишь у Сергея Денисенко – тебе скажут, как я. Когда я приехал из Америки, где работал «Лайфгардом», то предложил Александру Эрахмиэловичу отредактировать свои путевые заметки «По ту сторону неба». Он был рад познакомиться с Америкой через мое мироощущение. – Витя, твоя поездка мне понравилась, только почему ты всё время кушаешь и кушаешь? Голодный что ли? Буду тебе плотней колбасу резать и борща наливать. Судя по заметкам, приехал ты в США, чтобы пожрать эти «питбургеры». Не тошнило? Вкусные, правда? Ты очень часто описываешь подходы к столу! Сколько набрал веса? – Александр Эрахмиэлович осмотрел на меня и удивился: ничего не поменялось. Лёг ровный загар, и выгорели волосы так, что я, тёмно-русый, превратился в блондина. Лейфер познакомил меня со Львом Емельяновичем Трутневым (членом президиума Литфонда). Он тоже во многом помог в направлении моего призрачного литературного таланта в нужное русло. – Трегубов поработал с тобой прекрасно, Вить! – похвалил Лев Емельянович. – Подпишешь мне книгу – покажу в Москве. Николай Михайлович Трегубов написал вступительное слово к моим путевым заметкам в США «По ту сторону неба». Изучая объёмный распечатанный материал перед изданием, он удивился в хорошем смысле: – Ты стал писать гораздо лучше, Вить, я тобой горжусь! Точно никто не правил? – Не-е, – мотал я головой, как ошалелый. – Крупные вещи я несу только вам, Николай Михайлович. – Узнаю, Власов, устрою выволочку… – пригрозил он кулаком, а затем обнял по-отцовски крепко. – Трудись! О тебе уже спрашивала Татьяна Георгиевна Четверикова. Николай Михайлович за меня волновался (и сейчас волнуется). Сначала сам составлял мнение о принесённом произведении, а потом уж спрашивал остальных: Трутнева, Перминова, Лейфера. Я продолжал навещать председателя Омского отделения СРП. Возвращаясь из литературных командировок, Александр Эрахмиэлович был воодушевлён. Он печатал в омских газетах своеобразные отчёты о путешествиях. Аудитория местных периодических изданий ценила путевые заметки Лейфера, особенно его любил «Вечерний Омск». Выписывая эту газету, моя бабушка звала меня и показывала статьи председателя омского отделения СРП, радостно объявляла: – Твоего Лейфера напечатали! До чего талантливый человек, вот на кого нужно равняться! Приехав в этот раз, Александр Эрахмиэлович передал не только радостные итоги встречи с творческими коллегами. Да, работают писатели в других городах, также издают художественно-публицистическую периодику, проводят мероприятия в музеях и ДК, находят и привлекают молодых авторов. – Всё меньше, Виктор, писатели нужны в таком количестве, – поделился Лейфер, когда я решил показать свою новую повесть «Сон в зимнюю ночь». Оказалось, после Кемерово ему взгрустнулось не на шутку. Не включил он компьютер и не попросил размотать кабель для интернета, который я подсоединял как обычно. – Ещё несколько лет назад я видел столько читателей на привычных мероприятиях с писателями, – продолжил он без интереса, блуждая взглядом по комнате. – Теперь я разочарован. Прежней потребности в творчестве нет – писатели требуются «штучно». У кого получается реализовывать коммерческие серийные проекты – тому повезло, у кого душа не лежит к ним – печатаются в журналах, где редко платят. Писатели теперь пишут для писателей, организовывают события для самих себя. Кто начал при СССР печататься и попал в нужное русло – их может и вспомнят. Знают Александра Проханова, Бориса Акунина, Виктора Пелевина, Эдуарда Лимонова. А кто не успел в массовость, тот опоздал – перебивается редкими публикациями, сидит у разбитого корыта и мечтает. Настала эра блогов, бульварных романов, пошлятины и шоу-бизнеса. Пишут модные авторы, как сюжет ролевой игры в жанре «RPG», не думая ни о чём, кроме заработка – «движка». Нет сравнений с реальным временем – из человека делают персонажа. То есть поиграл и забыл – с настоящей жизнью эта «прокачка» не соприкасается. Нужна стала бездушная и однодневная литература! Многие крупные издательства сменили политику. Я не знал, но Лев Емельянович уже показал Лейферу стопку глянцевых журналов «Наша молодёжь», где я был опубликован едва ли ни в каждом номере. – Ты с президентом выходишь под обложкой, Виктор, я рад за тебя! – похвалил он, улыбнувшись. Грусть у него как рукой смахнуло. – Замечательный портал ведут Пётр Алёшкин и Татьяна Жарикова. Помогают молодёжи, взращивают таланты! Нам в Омске не хватает подобного проекта. Ресурсы, конечно, у них отменные в Москве, что там говорить. Если не ошибаюсь, Алёшкин восседает в одном здании с Куняевым, да?! Перминов рассказывал. В беседах с умным и начитанным человеком времени я не замечал. Когда доходила очередь поделиться своими мыслями, я рассказывал Александру Эрахмиэловичу о школе и современных детях. Америка, фантастика и прочее, не касающееся настоящей жизни в родной стране, его последнее время не волновало. – Да, Виктор, знакомая учительница подтверждает твои слова, – соглашался большой слушатель. – Раньше получить замечание от учителя – само по себе кара. Тебя мог осудить класс, и ты чувствовал себя не в своей тарелке. Волновался. Теперь наглых детишек не тронь, и пожаловаться они запросто могут на что угодно. Ведут себя безнаказанно. Научены интернетом и Голливудом, потом этим эпатажным ширпотребом в книжном магазине на видном весте. А что льётся с экранов: ужимки, изворотливость, грязь? Отсутствие цензуры приведёт к разложению общества! Ты как-то спрашивал, о чём написать, а я тебе ответил, главное, КАК написать, помнишь? Так вот: напиши о том, что стало со школой, поговори со старыми учителями. Нарисуй картину, подними пласт культуры и сравни время, исходя из собственного опыта и чувств! Это выстрелит, зажжёт, я уверен! Говорят, сильный человек выступает за правду, а слабый – за передел имущества. Лейфер говорил, что писателям делить нечего. Читатель не выбирает писательскую организацию, а просто пишет с душой. Талант у каждого свой, оригинальный. Кто-то лучше работает в публицистике, в журналистике, а кто-то пишет отличную прозу. Правда в том, что многих читатель может пропустить, не распознав, может не найти того единственного автора – писателю в 21 веке необходимо прикладывать целую груду усилий, чтобы заметили. – Рецепта правильного и востребованного творчества нет, – как-то Лейфер объяснил молодым авторам на семинаре в зале музея им. Ф.М. Достоевского. – Писатель должен издавать и радоваться, что его читают, иначе для кого нужен творец? Неужели только самому себе? Так не врите, пожалуйста, ни себе, ни людям. Жить литературой постоянно невозможно. Точнее посещать бесконечные литературные мероприятия, проводимые иной раз в нескольких местах одновременно. Бывало, если не придёшь на презентацию книги стихов одного человека, а посетишь встречу с другим, то на тебя обижались. Рано или поздно писатель, молодой и не очень, дистанцируется на какое-то время, чтобы собраться с мыслями, выбрать направление прозы и публицистики. Я, например, школьный учитель, а значит, мне бы задействовать опыт учебного процесса, эмоции детей, увидеть своё вдохновение в образовании, в людях-педагогах, которые в него вкладывают душу. У меня родился сынок, а вскоре и доченька. Рождение ребёнка это великое счастье и чем-то приходится жертвовать. Я слышал, как одна молодая поэтесса гневно ответила на семинаре, мол, у неё нет времени, чтобы творить. Она настраивается около часа. Думает о предмете вдохновения и соразмеряет образ и необходимость в нём. Любовь и ответственность занимают силы и время небывало, писательскому делу отдаёшь себя сполна. Зачем нужны стихи или проза, если они не приносят удовлетворения, а лишь насылают общий гнев? Поиск золотой середины это мучительно и никто не подскажет, когда и как вам правильней преступить. С Александром Эрахмиэловичем Лейфером я виделся на похоронах Михаила Петровича Малиновского, прекрасного писателя своего времени. Михаил Петрович хорошо знал жизнь деревни и красоту природы, как Виктор Петрович Астафьев. Потом я виделся с Лейфером на похоронах Александра Никитича Плетнёва, как называли коллеги по перу, большого писателя эпохи. Найдя в интернете справку о писателе А.Н. Плетнёве, я поразился, поскольку нынешняя молодёжь его знает слабо: – «Первое крупное произведение прозаика – роман «Шахта», опубликованный в 1981 году в «Роман-газете» неслыханным по сегодняшним меркам тиражом – 2540000 экземпляров, принес Плетневу известность не только у нас в стране, но и был издан на многих языках зарубежных стран. Он становится лауреатом Всесоюзных премий имени Н. Островского и ВЦСПС. Роман экранизирован в 2-х сериях на киностудии Мосфильм под названием «Тихие воды глубоки». Писатель Николай Березовский считает, что «талант Плетнева за последние годы выкристаллизовался, вплотную приблизившись к бунинскому. Литературным событием конца XX века, станет его роман «Лицедейка», писавшейся больше десяти лет…» – взято отсюда. Как часто стали мы встречаться по печальному поводу! С Александром Эрахмиэловичем я переписывался, присылая новые работы. Отправлял в основном короткие материалы. Лейфер был специалистом в области журналистики, поэтому объёмными вещами я милого трудягу не озадачивал. – Снова к Саньке бегал? – ругался Николай Михайлович Трегубов. – Откуда уже полсоюза знают, что ты написал и куда отправил. Трегубов называл его «Санька», как название знаменитого романа Захара Прилепина. Между двумя видными омскими литераторами всегда были настоящие рабочие отношения. Видя Трегубова, Лейфер улыбался ему, крепко жал руку, оживлялся. Александр Эрахмиэлович был настолько занятой человек, что в день у него могло быть несколько мероприятий, словно у заместителя директора по воспитательной работе в школе. Он виделся со столькими писателями и журналистами по делу и за короткий срок, что обыкновенного общения не бывало как будто вовсе. Болезнь как-то сразу оборвала все планы… Литературный альманах «Складчина» неожиданно сменил редактора. По слухам номер редактировал Вайнерман или Шелленберг. – Ему лучше-лучше! – верил Андрей Козырев, он всем это говорил по телефону. – Я буду издавать альманах, у нас с Александром Эрахмиэловичем столько планов. Мы хотели сделать объявление о том, как писателям выкарабкаться из кризисной ямы. Как начать собирать читательскую аудиторию! Писатели должны объединиться! Лейфер действительно чувствовал себя лучше, но реже встречался с людьми. И писать начал мало. Почти ничего не выходило на его супер посещаемом блоге в СМИ «Омскпресс». Как Александр Эрахмиэлович Лейфер подписал мне две свои последние книги, включая именной указатель публикаций, изданный увесистой брошюрой. Последние… как-то не хотелось в это верить. Нет журналиста, председателя Омского отделения СРП, а люди продолжают о нём говорить, тиражируя добротную память. Можно среди моих коллег услышать: – Лейфер бы сделал это или поступил бы так. Признаться, мне не хватает этого человека, который мог оперативно поддержать, находясь на расстоянии, не требуя взамен практически ничего. «Длительная болезнь», как рассказали коллеги по союзу писателей, появилась у него давно, и никто о ней не знал, кроме родных. А редактор и заслуженный деятель РФ продолжал работать вопреки слабеющему организму, не жаловался и никому не рассказывал о своей проблеме. – Лейфер… это знающий журналист, – слышал я от знакомых корреспондентов. – Его нельзя было не уважать за писательскую деятельность и помощь. Председатель Омского отделения Союза российских писателей откровенно не признавал труды, которые настраивали читателя на не серьезное чтиво. В этом случае спрос с писателя особый. Как-то он мне говорил в беседе об ответственном отношении автора к своему творчеству. Любое произведение должно быть итогом серьёзной работы. Как писать «по-лейферовски»? Это должна быть важная и нужная мысль, отражающая реальную жизнь, человеческие качества и чувства. Писатель должен «прокачивать через себя» то, что оставляет на бумаге, за счёт настоящего и порой утомительного труда. Только тогда читатель, может быть, тебе поверит и увидит твоими глазами то, что для него скрывалось в этой жизни раньше. Писатель в этом смысле похож на художника или фотографа – все видят реальность, но мгновение могут остановить только они на своих полотнах или фотокадрах. Что можно ощутить и осмыслить – вот этим жил автор-Лейфер. Я в шутку называл Александра Эрахмиэловича «прокаченным журналистом», как персонажа из игры «World of Warcraft» или «Final Fantasy». Он имел высокий уровень мастерства, был заслуженным мастером письма – так называемым «high skilled master». Общающиеся с ним люди получали очки опыта и делили их между собой, как было у нас, когда мы делились его мнением насчёт наших произведений. Немногие могли держать подобную планку и подтверждать лидерство своей постоянной работой. Надеюсь, что выложив эту заметку о редакторе и замечательном человеке Лейфере, я настрою творческих коллег публиковать чаще добрые статьи и воспоминания о таких мэтрах, как Александр Эрахмиэлович Лейфер. Чем больше мы расскажем новым поколениям о том, какую помощь нам оказали предшественники, как мудро они нас наставляли и что во многом, благодаря их поддержке, мы смогли чего-то достичь в литературной деятельности, глядишь, меньше станут эти люди отвергать опыт взрослых. А, может, стоит краеведам подумать об увековечивании имени А.Э. Лейфера на литературной карте города?