Русский публицист Василий Слепцов — автор очерков о балашихинской земле в XIX веке
Одна из работ русского публициста XIX века Василия Слепцова называется «Владимирка и Клязьма». В неё вошли очерки о местах, которые полтора века спустя стали частью Балашихи. Василий Алексеевич родился 17 (29) июля 1836 года в Воронеже в семье дворянина Алексея Васильевича Слепцова, который имел 1,5 тысячи десятин земли и 250 душ в Сердобском уезде Саратовской губернии. Но демократические взгляды унаследовал, по-видимому, от матери, которая была племянницей декабриста К.Г. Игельстрома. Когда мальчику исполнился год, семья — у него был брат Николай и пять сестёр — переехала в Москву и поселилась в доме родителей отца. Неласково встретили старики Слепцовы семейство сына. Дело в том, что во время польской кампании 1831 года он вопреки воле родителей женился на генеральской дочери Жозефине Адамовне Вельбутович-Паплонской, которая, с их точки зрения, имела массу недостатков: была бесприданница, некрасива, плохо говорила по-русски, и самое ужасное — была католичкой. Маленький Вася Слепцов рос замкнутым и очень впечатлительным ребёнком. В нём рано проявились редкая наблюдательность и склонность к осмыслению увиденного. Человек он был увлекающийся, крайне впечатлительный, что и сказалось на его дальнейшей судьбе. Поучившись год на медицинском факультете Московского университета (1854-1855), Василий Алексеевич увлёкся сценой и поступил актёром в основанный Фёдором Волковым ещё в XVIII веке первый в России Ярославский театр. Вскоре, будучи неотразимым красавцем, женился на кордебалетной танцовщице. Лицедейство быстро надоедает, и В.А. Слепцов с присущей ему страстностью переходит к изучению народного быта. По предложению этнографического отделения Русского Императорского географического общества отправился во Владимирскую губернию. По тогдашней моде — пешком… Его короткая жизнь была богата событиями, которые нашли отражение в многочисленных воспоминаниях современников и донесениях жандармов. К таким событиям относится, например, создание им ставшей знаменитой Знаменской коммуны. Коммуна представляла собой снятую Слепцовым большую квартиру из 11 комнат, где каждый из жильцов имел отдельную комнату, и одна большая комната была общей. Для ведения хозяйства была нанята «общая» прислуга. По замыслу Слепцова, жизнь в коммуне должна быть организована на социалистических началах. Однако никто из проживавших в коммуне эмансипированных женщин не желал взваливать на себя бремя заведования общим хозяйством, и эту роль пришлось взять на себя самому Слепцову. Кроме того, совместное проживание людей с разными привычками постоянно вызывало мелкие конфликты и взаимное раздражение. Завершение этой эпопеи, отнявшей у него много времени и сил, позволило ему уделять больше времени писательской деятельности. При жизни В.А. Слепцова сочинения его были изданы в 1866 году двумя небольшими томами. В критике предреволюционного периода за Слепцовым утвердилось определение «забытый писатель». В советский период популяризации творческого наследия писателя много содействовали А.М. Горький и К.И. Чуковский. В 1932-1933 годах издательство Academia выпустило двухтомник его сочинений под редакцией и со статьями и комментариями Чуковского. В 1957 году это издание было повторено — с исправлениями и дополнениями. Нас, по понятным причинам, больше всего интересует цикл очерков В.А. Слепцова «Владимирка и Клязьма». Впервые книга была напечатана в 1861 году в основном в газетах «Московский вестник» и «Русская речь». С первых строк автор подкупает искренностью и какой-то подростковой открытостью: «Часу во 2-м пополудни купил я сайку у Рогожской заставы и пошёл по Владимирскому шоссе… На шоссе, как нарочно, ни души: час, что ли, это такой был или просто случайность, только ни по пути, ни навстречу никого не попадалось…». Книга состоит из восьми глав, среди которых четвёртая представляет для нас особый интерес, ибо посвящена описанию интереснейших деталей постройки Московско-Нижегородской дороги, начатой в 1858 году. О местах, где побывал Слепцов, собирая материалы о работе фабрик и строительстве железной дороги, довольно подробные сведения привёл впоследствии К.И. Чуковский. Приведём некоторые фрагменты. «Пока я ужинал, торфяник рассказал хозяину, что подрядился он с товарищами у какого-то купца вынимать торф из болота: назначенное количество вынули, высушили и сдали купцу, а он денег-то и не дает, слишком много отдавать приходилось…» В поисках справедливости дошли до губернатора, но так ничего и не добились. «Слепцов больше слышит, чем видит», — отмечал критик Ю. Айхенвальд. В этом мы убеждаемся в главе шестой «Владимирки и Клязьмы», где автор приводит рассказ крестьянина деревни Ундол. Да так живо, что не верится, будто у писателя не было в руках диктофона. Посудите сами: «Были мы перва-наперво, сударик ты мой, того самого Суворова, Лександра Васильича, может слыхал, светлейшего. В великую милость, бают, он у царя попал, и велел ему царь другое прозвище дать, и стали его звать с сей поры Нералисинам (генералиссимус — примечание автора); такое фамилие дали ему. Сам-от я не запомню, нечего хвастать, а вот дедушка мой сказывал. При нём ещё при самом, слышь, в услужение взят был из хрестьян…». В 1873 году у Слепцова была обнаружена язва прямой кишки, которая была, видимо, первым проявлением рака). Операция в Петербурге прошла удачно, но принесла только временное облегчение. В начале 1878 года Слепцов приехал в город Сердобск Саратовской губернии, где жила его мать. Там он и скончался 23 мая 1878 года, немного не дожив до 42 лет. Жозефина Адамовна через десять лет после смерти сына написала трогательные воспоминания, в которых приводит его слова: «Когда я буду умирать — всѣ уйдите, а то станете плакать и прибавите мнѣ нѣсколько часовъ страданiя. Когда настала агонiя, мы сѣли къ нему. И такъ тихо его душа улетѣла, какъ будто ангелы её на рукахъ отъ насъ унесли. Свершилось все и безцѣннаго сына моего не стало!..» Святослав Коновалов
