Субкоманданте Маркос: революционер, антиглобалист, писатель

С трудом можно отыскать в наши дни образованного человека, который не слышал о Симоне Боливаре – революционере, зачинателе и герое войны за освобождение Америки от испанских колонизаторов. Совершенно невозможно найти тех, кому не знакомо имя Эрнесто Че Гевары – аргентинского врача, ставшего впоследствии команданте кубинской революции. Во многих домах Латинской Америки портреты этих людей висят поблизости. Но обычно рядом есть и третий, на котором изображен человек, чье имя также свято для каждого латиноамериканца, но слава о котором несправедливо не разошлась столь далеко, как о его предшественниках – это субкоманданте инсурхенте Маркос. Революционер, философ, писатель. Родился заместитель командующего повстанцами (так переводится с испанского subcomandante insurgente) Маркос предположительно 19 июня 1957 года. «Предположительно», потому что в этот день появился на свет некто Рафаэль Себастьян Гильен Висенте – человек, по мнению мексиканских спецслужб, впоследствии взявший себе псевдоним своего погибшего товарища по имени Маркос. Гильен Висенте ходил в иезуитскую школу, закончил философский факультет автономного университета Мехико, работал преподавателем, получил звание профессора философии. В начале 80-х он отправляется в индейские поселения в горах Чьяпаса, чтобы убедить местных жителей в необходимости пролетарской революции, но призывы к оружию и специфическая лексика у простых крестьян понимания не находят. Гильен Висенте решает уехать в Никарагуа, где присоединяется к Сандинистскому фронту национального освобождения (СФНО, исп. Frente Sandinista de Liberacion Nacional). О дальнейшей судьбе прото-Маркоса версии расходятся – по одной из них, набравшись опыта партизанской борьбы, он возвращается в Мексику, где создает Сапатистскую армию национального освобождения (САНО, исп. Ejército Zapatista de Liberación Nacional, EZLN), которая на десятилетия вперед станет консолидирующей платформой для коренных народов не только Чьяпаса, но и всей Мексики. В конечном счете, является ли Маркос и Гильен одним лицом - доподлинно неизвестно. Но сразу стоит оговориться, что это - и не вопрос первоочередной важности при разборе, кто или что такое cубкоманданте Маркос. Ведь сам лидер повстанцев не раз повторял, что кем бы он ни был до середины 90-х годов – это не имеет никакого значения. Это утверждение Маркоса пусть станет отправной точкой и нашего повествования - субкоманданте родился 1 января 1994 года. В этот день в мексиканском штате Чьяпас начинается масштабное индейское восстание. 2. Чьяпас - самый южный из мексиканских штатов, граничащий с Гватемалой и омываемый с юго-запада Тихим океаном. Сам по себе, Чьяпас – лишь небольшая часть довольно крупного региона полуострова Юкатан, где испокон веков проживают индейцы майя. С другой стороны – племена, проживающие на территории Мексики через века сохранили свою самобытность, не сливаясь с родственными индейцами из соседней Гватемалы. Исторически коренное население Чьяпаса находилось в непростом положении. С момента, когда в XVI веке на их землю ступила нога конкистадора, до самого начала XXI века. В последнюю декаду XX века вдобавок ко всему на головы крестьян Чьяпаса свалилась безграмотная политика, проводимая федеральными властями, делавшими акцент на индустриализацию и привлечение иностранного капитала, и не учитывавшая интересы коренных народов Мексики. К середине 90-х годов Чьяпас, обладая достаточно плодородной землей, а также залежами ресурсов, оставался самым бедным штатом страны. Последней каплей стало решение мексиканских властей присоединится к соглашению с США и Канадой под названием «О североамериканской зоне свободной торговли» (НАФТА). В нем декларировались среди прочего установление справедливых условий конкуренции и снятие барьеров в торговле, но де-факто имелось и множество подводных камней. Так, согласно одному из условий присоединения к договору, власти страны должны были внести в Конституцию поправки, допускающие приватизацию общинных земель, что шло вразрез с базовыми интересами коренного индейского населения, которое отныне теряло право на землю, а общины превращались в незаконные поселения. 1 января 1994 года, в день, когда соглашение вступало в силу, в штате Чьяпас началось спланированное вооруженное выступление. Члены Сапатистской армии народного освобождения (названной по имени героя мексиканской революции начала XX века Эмилиано Сапаты) атаковали семь муниципальных центров и осадили военную базу. Для подавления восстания федеральные власти подняли авиацию, в Чьяпас были введены войска. Сапатисты вынуждены были отступить. Но это было только начало. Командовавший отрядами герильерос человек в балаклаве, называющий себя субкоманданте Маркос, разворачивает крупномасштабную информационную кампанию. Сообщения о событиях в Чьяпас разлетаются не только по всей Мексике, но и по соседним странам. Происходящим начинает интересоваться мировая общественность, а на улицы мексиканских городов выходят тысячи людей, требующих прекращения боевых действий и начала переговоров. Власти вынуждены идти на компромиссы. Революция терпит военное поражение, но одерживает политическую победу. Диалог между мексиканским правительством и САНО спустя два года завершается заключением договоренностей, известных как соглашения Сан-Андреса. Подписанные 16 февраля 1996 года, в них утверждалось участие коренных народов в государственном управлении и автономность в планировании собственного развития. Впрочем, соглашения эти были проигнорированы правительством, а в Чьяпас почти сразу был демонстративно введен дополнительный военный контингент. С 1996 по 2000 годы, пока в Мексике новым президентом не был избран Висенте Фокс, на юге страны сохранялся риск полномасштабного вооруженного конфликта. Новоизбранный президент, обещавший возобновить политические переговоры, действительно освободил часть заключенных сапатистов и сократил в Чьяпасе военное присутствие. Но на этом подвижки в сторону компромисса с САНО закончились. Фокс отказался оставить соглашения, достигнутые в Сан-Андресе, без изменений, а федеральный Конгресс немногим позже одобрил закон о «праве коренных народов», согласно которому власти штатов самостоятельно могут решать, предоставлять коренным народам автономию или нет. САНО и другие представители индейских общин восприняли это как оскорбление. На фоне невнятной национальной политики федерального центра, в апреле 2001 года субкоманданте Маркос и еще двадцать четыре командира САНО отправляются в «мирный поход» на Мехико. Это уже не акция политических маргиналов, но действие, которое вызывает поддержку со стороны таких личностей как Габриэль Гарсия Маркос и Оливер Стоун. О безоружном протесте индейцев говорят даже в Европарламенте. Под давлением общественного мнения, Висенте Фокс заявляет в преддверии похода: «В эти дни мой приоритет — это помочь успеху похода. Я рискую моим президентством и всем моим политическим капиталом. Но надо дать Маркосу шанс». Поход в общей сложности продолжается 37 дней, в течение которых проходят десятки встреч и митингов. По прибытию в Мехико Маркоса и несколько тысяч его сподвижников на центральной площади встречает около 1,5 млн человек. В последующие полторы недели сапатисты проводят почти круглосуточно сотни встреч с представителями общественных организаций и движений. Заканчивается поход выступлением в Конгрессе команданте Эстер – одной из командующих САНО, которая рассказывает о дискриминации индейских женщин. После принятия закона «о праве коренных народов» САНО объявляет о разрыве любых связей с правительством. Сапатисты делают акцент на одностороннем выполнение соглашений, достигнутых годами ранее в Сан-Андресе – укрепляют автономию и самоуправление на местах. Субкоманданте Маркос продолжает политическую деятельность, пишет эссе и сочинения на политические и философские темы. Он встречается с различными политическими деятелями, дает интервью Габриэлю Гарсия Маркесу. в 2006 году он покидает Чьяпас, чтобы отправиться в тур по Мексике с альтернативной президентской кампанией. Он, как Эрнесто Гевара, путешествует на мотоцикле, объезжает все штаты Мексики, встречается с простыми людьми, дает интервью журналистам, в том числе для центрального телевидения. С 2008 по 2012 году наступает период тишины. Многие считают, что движение сапатистов сошло на нет. Но в 2012 году они внезапно устраивают новый «марш молчания» - мирный захват пяти муниципальных центров в Чьяпасе. Это был жест, призванный показать – «мы никуда не исчезли». В 2014 году субкоманданте Маркос пишет в заявлении «Между светом и тенью» о выходе из САНО и о прекращении существовании самого образа командующего повстанцами. «Те, кто любил и ненавидел Маркоса, теперь знают, что они ненавидели и любили голограмму, поэтому их ненависть и любовь были бесполезными, бесплодными, были пустым местом; и, как мы решили, с сегодняшнего дня Маркос должен перестать существовать», - пишет Маркос. После убийства парамилитарес (правыми боевиками, регулярно совершавшими нападения на членов САНО) учителя-сапатиста Галеано, Маркос берет его имя и называет себя отныне субкоманданте Галеано. Он также покидает должность спикера сапатистов. 4. История Сапатистской армии освобождения, является она креатурой человека, скрывавшегося под псевдонимом субкоманданте Маркоса, или нет, - неразрывно связана с его именем, его деятельностью, его идеологией. Сегодня взгляды Маркоса описывают как левые, марксистские, антиглобалистские или альтерглобалистские. Более-менее емко мировоззрение Маркоса и САНО можно описать как синтез марксистско-ленинских представлений латиноамериканской герильи и традиционных космологических концепций индейцев майя. Компактнее оно умещается в лозунге столетней давности, принадлежащем генералу Сапате: «Земля для тех, кто на ней работает». Сапатистское выступление 1994 года происходит после развала СССР и падения Берлинской стены, знаменовавших для глобального мира поражение социалистической идеологии. В латиноамериканской ойкумене волна левых революций прошла еще раньше. Но Маркосу и сапатистам это не мешает взять на вооружение из марксистско-ленинской доктрины отдельные постулаты, которые органично встроились в традиционную картину мира индейцев майя, их представления о справедливости и социальной организации. Важное место в идеологии САНО и Маркоса занимает идея самоорганизации. Даже называя Маркоса командиром или лидером сапатистов, надо иметь ввиду, что это наименование условно – сапатисты стараются избегать какой-либо иерархичности, которая могла бы привести к борьбе за власть, а единственным сувереном является народ. Но источник этого скорее следует искать не во влияниях анархистов Старого света, но в теологии освобождения, с которой Маркос был хорошо знаком со времен обучения в иезуитской школе. Сапатисты не называли себя ни марксистсами, ни анархистами, ни как-либо иначе. В целом придерживаясь дискурса и эстетики классических левых латиноамериканских герильерос, Маркос отрицал общепринятые классификации и, будучи избранным спикером САНО в преддверии 1 января 1994 года, обозначил, что движение не должно идти проторенным путем старых леворадикальных групп. Основным инструментом борьбы после выступления в 1994 году Маркос объявил слово, а не ружье. «Я много читаю. Раньше в армии все свободное время использовали для чистки оружия, но поскольку наше оружие — слово, а я чувствую постоянную зависимость от этого выбора, я должен быть наготове в любой момент», - пишет Маркоc. Также на эту тему он высказался в интервью Габриэлю Гарсия Маркесу в 2001 году: «Если САНО продолжит свое существование как вооруженная военная сила, это станет ее поражением. Поражением, в смысле поражения ее идейных позиций, ее взгляда на мир. И кроме этого, и еще худшим, чем это стало бы, если бы САНО пришла к власти и начала править, как революционная армия. Для нас и это было бы поражением». Еще одна характерная черта мировоззрения Маркоса, которая коррелирует с левыми взглядами и в то же время восходит корнями к традиционным представлениям майя – солидарность с угнетенными. В том же интервью он, отвечая на вопрос Маркеса, заявляет следующее: «Маркос — это черный — в Южной Африке, мексикашка — в Сан-Исидро, анархист в Испании, палестинец в Израиле, индеец майя на улицах Сан-Кристобаля, еврей в Германии, цыган в Польше, индеец мохок в Квебеке, пацифист в Боснии, одинокая женщина в метро после десяти вечера, крестьянин без земли, бандит в трущобах, безработный рабочий, несчастливый студент и, конечно, сапатисты в горах. Маркос — это все угнетенные, оскорбленные и задавленные меньшинства, которые восстают и говорят: хватит». В САНО этот краеугольный камень сапатистской идеологии выражается в использовании движением национального флага Мексики. Дело в том, что индейцы майя, несмотря на присутствие в названии слова «национальный», не идентифицируют себя как нацию. Они вставляют в флагшток мексиканский триколор, таким образом объединяясь и солидаризируясь с другими угнетенными народами этой страны. В своих сочинениях Маркос неоднократно постулирует, что силами, ведущими «Четвертую мировую войну» (по названию, самого известного эссе субкоманданте) против человечества является неолиберализм и глобализация. По его словам, наравне с Холодной войной, это – новый вид войны, в котором неолиберальная экономическая элита посредством «финансовой бомбы» уничтожает любые проявления идентичности, будь то культурная, религиозная, этническая. «В отличие от своей предшественницы в Хиросиме и Нагасаки финансовая бомба не только разрушает город (страну, в данном случае) и несёт смерть, страх и нищету тем, кто там живёт, но и превращает свою цель в часть мозаики экономической глобализации», - пишет Маркос. Конечно, полностью осветить взгляды Маркоса в рамках небольшой статьи невозможно – для этого потребуется серьезный труд, результатом которого должна стать многостраничная монография. За плечами субкоманданте – множество эссе, сочинений, произведений, которые объединяет тема обличения и высмеивания неолиберальной модели развития цивилизации. «Мы — армия мечтателей. Поэтому мы остаемся невидимыми» - писал Маркос, комментируя тот факт, что он никогда не снимал с себя маску. По другой версии, это делалось, чтобы избежать культа личности – все участники должны быть похожи друг на друга, вне зависимости от звания и положения. Так или иначе, по словам самого субкоманданте, избежать этого все-равно не удалось. Пантамосана и трубка навсегда останутся символами не только сапатистского сопротивления, но и конкретного человека.