Шли солдаты по дорогам войны

Сначала собирали самолеты, а потом - стены цехов Никто не знает, как бы в дальнейшем сложилась судьба парнишки, но все планы нарушила война. Вместе с другими сверстниками Виктор Климов попал на ст. Безымянка, где теперь располагались авиационные заводы, эвакуированные с захваченных врагом территорий. Да по сути заводов как таковых и не было, а просто были цеха под открытым небом. Ветеран вспоминает, что сразу устанавливали станки, вытачивали детали, вели сборку. «Не было времени строить цеха, эшелоны с оборудованием прибывали и прибывали. Фронту нужны были самолеты Ил-2. И мы собирали их, собирали прямо на улице, а стены строили потом», - вспоминает ветеран. Было такое впечатление, что земля вот-вот провалится В августе 1942 года Климова призвали в армию. Его направили в 61-й Богунский полк, входивший в состав 45-й дивизии им. Щорса. Почти сразу после формирования их часть была переброшена под Сталинград. Ветеран замолкает, молчание затягивается, а потом он тихо и медленно произносит страшные слова: «После первого боя от взвода осталось… одно подразделение. Линия фронта была более 100 километров. Наша часть держала участок в 4 километра… Там были отборные немецкие войска…Они шли в наступление строем, рукава засучены, высокие такие, все, как на подбор…» Вот эти отборные войска против необстрелянных мальчишек, которых толком и не успели научить, как надо воевать. А вокруг все полыхало и горело, как вспоминает Климов, на километр было до 900 орудий. «Порой казалось, что земля вот-вот провалится. Все гремело, грохотало и тряслось», - произносит ветеран и снова замолкает. Видно, с каким трудом даются ему эти воспоминания, ведь именно под Сталинградом парень впервые столкнулся со смертью, впервые взглянул в мертвые глаза тех, кто еще минуту назад сражался рядом… И вот теперь это все снова, как в киноленте, пробегает перед глазами ветерана: взрывы совсем рядом, изувеченные однополчане, земля, багровая от крови… Не все выдерживали - были и «самострелы»… «Немцы были совсем рядом, нас разделяло расстояние всего каких-то 60-70 метров. Они забрасывали нас гранатами и… листовками с призывами сдаваться. Было очень тяжко, были и такие, которые не выдерживали и стрелялись сами, чтобы попасть в госпиталь и вырваться отсюда. Их называли «самострелами», - Виктор Иванович на какое-то время снова умолкает, опускает глаза, вздыхает… А спустя несколько минут продолжает свой рассказ. «Особисты очень тщательно осматривали раненых. И если возникало подозрение, что солдат сам себя ранил, то решение было одно – расстрел. Я помню, один был тогда с ранением в ногу. А нам как раз выдали добротные, крепкие американские ботинки. Нога ранена, а ботинок-то цел… Пожалел, видать, парень ботинок, думал носить будет после выписки из госпиталя, а не так вышло, - добавляет Виктор Климов. Жестко, но в то время, наверное, поступать по-иному было нельзя. Враг был силен, а его надо было остановить во что бы то ни стало, остановить и повернуть назад». Первый убитый немец, первое ранение Тогда в этих тяжелейших боях Виктор Иванович уничтожил своего первого немца. «Когда немцы во весь рост пошли в атаку, то стрелял, как нас учили, три раза выстрелил, а он идет и идет, тогда изменил немного направление, и он упал, - вспоминает Виктор Иванович. - Да и сам я тогда получил первое ранение». Раненых грузили на катера, чтобы переправить на другой берег, но немцы заминировали Волгу, обстреливали ее. На противоположный берег из 400 человек добиралось порой меньше половины. А когда подбивали катер, то, кто мог, добирался вплавь… Вода в Волге была красной от крови… Климова отправили в небольшой городок Красный Кут, но госпиталь был переполнен. Поэтому ходячим врач предложил самим добираться до деревни Логиновка, где был развернут еще один полевой госпиталь. С другими ранеными бойцами Климов прошагал еще около 7 километров прежде чем попал в госпиталь. И снова на фронт… Подлечили и снова направили на фронт. Теперь он попал в 156-й отдельный истребительный противотанковый батальон «Червонная Украина». В боях за Киев снова ранение: осколок гранаты попал в переносицу, а второй только черканул по голове. «Кругом кровь, ничего не вижу, пощупал, осколок торчит, я его сам тогда и вытащил, неглубоко сидел, а рану рукой зажал, - говорит Виктор Иванович, а в глазах, как у мальчишки, озорной огонек. А потом сразу, обращаясь ко мне, спрашивает: «Вот мне уже 97, а морщин на лбу нет. Так ведь?» И только после его слов замечаю, что действительно морщин на лбу нет, да и настроен ветеран оптимистично и, глядя на него, не скажешь, что разменял девять десятков лет. Воевал с немецкой снайперской винтовкой После возникшей паузы Виктор Иванович вспоминает, что в одном из боев он заметил у убитого немецкого снайпера винтовку, подобрал и потом уже ходил «охотится» на немцев с их же оружием. Но 3 ноября Климов получил ранение, но, как признается ветеран, сам виноват. На одном и том же месте выстрелил два раза. Немец и заметил, хорошо, что успел увернуться. Ранение оказалось тяжелым, поэтому 6 ноября Киев освободили уже без него, в очередной раз попавшего в госпиталь. «Вот и дошли до Германии! Дошли!!!» На фронт Климов вернулся после лечения и краткого обучения в Рязанском танковом училище. Теперь его уже назначили командиром бронемашины, к тому времени должности механика и командира объединили. С этой частью Климов прошел немало боев, дошел до Германии, получил орден «Красной Звезды» за пленение немецкого офицера. «Как добрались до Одера, то впервые увидел огромный щит со свастикой и орлом. В первое мгновение дрожь пробрала, а в мозгу, как молотом по наковальне: «Вот и дошли до Германии! Дошли!!!» Именно на немецкой земле Климов получил очень тяжелое ранение. Весь израненный, в горящей одежде с большим трудом добрался до леса. Там и подобрали свои. В том бою был тяжело ранен и один из офицеров, за которым прислали самолет, а Виктору Ивановичу повезло, что и ему удалось улететь. В госпитале хотели ампутировать ногу, но собрался боец с последними силами и выкрикнул: «Не отрезайте ногу, спасите!» Врач рискнул, оставил ногу. Выкарабкался тогда солдат, хотя весь был изрешечен пулями, сразу несколько ранений, и тяжелых. И напоследок сказал мне ветеран несколько слов: «Если кто в пехоте был и не был ранен за войну, то не верьте такому человеку. Такого не бывает. Часто в первом бою пуля настигает, а то через несколько боев, но зацепит обязательно, а тут, как повезет: легко, тяжело или насмерть…» Вернулся с фронта, пошел работать в швейную артель им. Розы Люксембург. Был наладчиком машин. Не терпел фальши ни в чем, перед начальством не лебезил, мог рубануть сплеча, правду в лицо говорил. Да и сейчас таким остался. Женился, вырастили с супругой дочь Валентину и сына Виктора, а теперь уже есть двое взрослых внуков Леонид и Евгений и трое правнуков Миша, Паша и Маша. Ветеран до сих пор водит машину, ходит в лес по грибы, живет в своем доме, а к дочери на обед приезжает. Жизнь продолжается, но к нам, потомкам тех, кто завоевал Победу, она предъявляет жесткие требования быть достойными своих отцов, дедов и прадедов.