Жорес Алфёров как напоминание
Очередным крупнейшим мероприятием, попавшим под коронавирус, стал Алфёровский форум «Физика микро- и наносистем» AFMNSP’2020, намеченный на середину марта. Надо отдать должное организаторам, после отмены научной части конференции с участием трёх нобелевских лауреатов (физиков Клауса фон Клитцинга и Хироши Амано, химика Роджера Корнберга) они не сдались. МЕРОПРИЯТИЯ, посвящённые 90-летию со дня рождения Жореса Алфёрова, также обладателя Нобелевской премии по физике 2000 г. (за разработку полупроводниковых гетероструктур и создание быстрых опто- и микроэлектронных компонентов), прошли по плану. Коллеги посетили могилу учёного на кладбище в Комарово, открыли мемориальную доску Алфёрова на улице Мичуринской в Петербурге, презентовали две книги о его деятельности. Вроде бы стандартная торжественная программа. Однако на фоне реформы российской науки как никогда актуальна позиция Алфёрова по важнейшим общественным вопросам. Скончавшийся в марте 2019 г. учёный так и не стал частью вороватого истеблишмента, так желавшего привлечь в свой круг едва ли не единственного нобелевского лауреата, который постоянно проживал в России. Алфёров высказывал очень простую версию хронической нехватки средств на науку, культуру и социальную сферу: «Безмерно вырос государственный аппарат чиновников на всех уровнях, включая самый верхний. Почему раньше в Кремле размещался Верховый Совет СССР, Политбюро ЦК КПСС и Совмин СССР, а сегодня, когда страна вдвое меньше и партия нами не правит, даже одним только президентским структурам тесно за зубчатой стеной? И живут эти чиновничьи структуры не чета науке». Простая, казалось бы, вещь: борьба за будущее страны начинается с качественного образования. А если в сегодняшней России его уровень снижается, а государство по-чёрному «оптимизирует» провинциальные школы? Алфёров отмечал: «Когда мы запустили спутник, Эйзенхауэр и Кеннеди сказали, что русские выиграли космическую гонку не на ракетном полигоне, а за школьной партой. Когда я в 1970 году читал лекции в одном из американских университетов, я был поражён крайне низкому уровню американских студентов 1–2 курсов. Сейчас, когда я слышу ответы некоторых школьников в ЕГЭ, я уже поражаюсь в другую сторону». Основную проблему науки он видел не в низком финансировании, а в невостребованности достижений, которые заставляют учёных уезжать за границу. Сам отъезд говорит о том, что учёные-эмигранты считают нынешние проблемы не временными, а как раз системными и долгосрочными: «В России остались одни оптимисты, пессимисты уже давно уехали!» Многолетний член КПСС (в КПРФ Зюганова вступать отказался, даже когда избирался по партийным спискам в Госдуму) и полный кавалер ордена «За заслуги перед Отечеством» на склоне лет говорил, что его подмывает стать либералом: «Если гражданина заставляют платить за образование и медицинское обслуживание, пенсию накапливать из собственных средств, жильё и коммунальные услуги оплачивать полностью, по рыночной цене, — то зачем мне такое государство?! С какой стати я должен ещё платить налоги и содержать безумную армию чиновников? Я всегда на всех уровнях говорил, что здравоохранение, образование и наука должны обеспечиваться из бюджета. Если государство сваливает эту заботу на нас самих, пусть исчезнет, нам будет гораздо легче!» Называя себя интернационалистом по природе, Алфёров страшился повсеместной подмены государственных интересов интересами пробившихся к власти хищных групп интересов: «Вообще что-то кошмарное сейчас происходит с человечеством. В мире идёт огромное количество гибридных войн. Их основой становятся интересы каких-то групп. Иногда это чьи-то национальные интересы, но чаще — интересы более мелких групп внутри наций». Они не только чреваты новыми войнами, но и выхолащивают патриотизм, который долгое время был движущей силой нашей страны – и в науке в том числе.
