Спасаясь от Путина: как российский профессор стал парижским бомжом (DR, Дания)

Тысячи россиян бегут от притеснений и ищут политического убежища в Европе. «Вы что, не понимаете, что у таких недобросовестных родителей, как вы, надо забирать детей!» Холодным осенним вечером 2017 года Альфред Зайнишев с женой и маленькой дочерью сидели в комнате для допросов местного отделения полиции, и полицейский практически кричал на них. «Недобросовестность» их заключалась в том, что Альфред с женой Ильмирой привезли коляску с годовалой дочерью Шакирой в парк провинциального города, чтобы, как они планировали, присоединиться к большой демонстрации против Путина. Однако оказалось, что, кроме них, туда никто не пришел. А вот полиция как раз была на месте: она-то и заметила два свернутых плаката в нижнем отделении коляски. На одном было написано: «Я хочу есть! Дедушка Ленин, проснись, заступись! Мне, преподавателю, четыре года не повышали зарплату!» Руководство повышало зарплаты только себе Политическим активистом Альфред не был, но его разозлило, что обещания, которые президент Путин дал работникам сферы образования, совсем не выполняются. Еще в 2012 году Путин заявил, что зарплаты всех учителей в среднем будут повышены до размера вдвое больше минимальной оплаты труда. Но руководство местного университета, где работал Альфред, отреагировало на эти обещания только повышением собственных зарплат, и так гигантских. Обычных преподавателей оно проигнорировало. Так что месячная зарплата Альфреда с 2012 года остается неизменной и составляет примерно 20 000 рублей, тогда как собственную зарплату ректор, по информации местных СМИ, повысил с примерно 150 000 до 170 000 рублей. Еще лучше дела шли у одного из проректоров университета. Его зарплата выросла со 130 000 до 330 000 рублей в месяц. Вот почему Альфред взял свой сатирический плакат и отправился в парк, а там их с женой задержали и отвезли в полицейский участок. Спят на улицах с крысами А почти полтора года спустя Альфред «поселился» на деревянной скамье в 18-м округе Парижа. Стоит ветреный осенний день, и Ильмира прижимает к себе трехлетнюю дочь Шакиру. Как и на взрослых, на ней — вся ее одежда сразу, чтобы не мерзнуть. Раньше они были представителями среднего класса на Урале, а теперь сменили прежнюю жизнь на существование на улице европейской столицы. «Жить на улице немного дико. Особенно с ребенком», — говорит Ильмира и рассказывает, что после первой ночи на скамейке у нее было лишь одно желание — вернуться домой. «Здесь мы порой видим огромных крыс. Больших и толстых. Размером с кота», — смеется Альфред, а Ильмира добавляет: «Да, у нас, в России, таких крыс нет. Наши крысы поменьше». Оба замолкают, прислушиваясь к вечернему гулу Парижа, а затем Альфред снова говорит серьезным тоном: «Нам теперь назад пути нет». Ильмира согласно кивает. «Нет, я хорошо знаю, что это немыслимо. Мы свой выбор сделали». Вы должны работать на нас! Бежать из России Альфреда и Ильмиру заставил не страх перед судебным процессом. И не боязнь быть уволенными из университета. И даже не попытки полицейских выбить из них признание угрозами отнять дочь. После всего этого Альфреда попыталась завербовать российская служба безопасности ФСБ, и отказов она не принимает. «Однажды у моей работы появился мужчина. Он представился Максимом и сказал, что работает в ФСБ и хочет, чтобы я работал на них», — рассказывает Альфред Зайнишев. Сотрудники ФСБ ознакомились в местных СМИ с показаниями Альфреда о том, почему он хотел выйти протестовать. «Максим» заявил, что раз Альфред недоволен преподавательской зарплатой, то ему должно понравиться в ФСБ, где платят хорошо. Альфреду удалось сбежать с первой встречи, так и не дав конкретного ответа. То же самое повторилось и во второй раз, а вот в третий раз Максим заговорил совсем другим тоном, рассказывает Альфред. «Я устал от этих разговоров. Вы хорошо знаете статью 282? Об участии в экстремистских организациях и распространении экстремистских материалов? Хотите в тюрьму?» — поинтересовался Максим. Новый закон о терроризме вызывает тревогу В 2016 году Россия сильно ужесточила закон об экстремизме и терроризме, введя более суровые наказания и наделив органы надзора и пресечения более широкими полномочиями. Антиэкстремистские законы вызвали резкую критику со стороны правозащитных организаций. Говорят, что с их помощью ограничивают свободу граждан и преследуют политических оппонентов. Альфред ответил человеку из ФСБ, что ему нужно решить кое-какие вопросы с ребенком, а потом он вернется и подпишет договор. После этого он сразу же отправился домой и подал заявление на визу в ЕС. Когда виза была в паспортах, семья собрала все, что только могла увезти, и уехала из страны. Прибыв в Париж, они сразу же отправились в полицейское отделение аэропорта. «У нас ушло больше часа на то, чтобы найти сотрудника полиции. Уже там мы заметили разницу между Россией и Францией. Здесь нам пришлось искать полицию, а в России она сама ищет нас», — говорит он с улыбкой. Теперь семейство Зайнишевых ждет длительный процесс получения убежища. Но они такие далеко не одни. Права человека в кризисе Во время третьего президентского срока Владимира Путина в стране ужесточился государственный контроль, и одна из правозащитных организаций называет ситуацию кризисной. «Россия в последние годы переживает очень серьезный кризис в сфере прав человека. Людей преследуют по политическим мотивам или из-за веры. Число политических заключенных растет, и вводятся чрезмерно строгие законы, которые применяются избирательно», — говорит руководитель российского отделения Human Rights Watch Татьяна Локшина. Весь мир возмутило решение российского правительства объявить религиозную общину «Свидетели Иеговы» (запрещена в России) экстремистской организацией, и теперь ее членов задерживают по всей стране. В их числе датчанин Деннис Кристенсен (Dennis Christensen), которого в 2019 году приговорили к шести годам тюрьмы. В ожидании на шести квадратных метрах В Париже Альфред Зайнишев вспоминает первую ночь, которую семья провела в этом городе на деревянной скамейке напротив главного железнодорожного вокзала Гар дю Нор. «Посмотрите на эту скамью: она такая гостеприимная, она приняла нас в нашу первую ночь», — смеется Альфред и показывает, как он сидел, а жена склонилась ему на плечо, держа спящую Шакиру в объятиях. Каждый вечер они вместе с беженцами из Африки, Сирии и Восточной Европы стояли в очередях перед дверями неправительственных организаций, которые могли предложить им ночевку в палатках или в своих помещениях. После месяца на улице для них нашли офисное помещение размером в шесть квадратных метров. Там Зайнишевым разрешили оставаться в ожидании, пока рассмотрят их дело. С верхнего яруса кровати свисают постиранные вещи, и воздух в маленьком помещении спертый и влажный. Окно комнаты выходит на вентиляционную шахту, по которой бегают мыши и крысы, так что семья не решается его открывать. «Альтернатива для нас — тюрьма или что похуже», — говорит Альфред. В январе 2020 года французские власти сообщили, что дело о предоставлении им убежища должно рассматриваться в Чехии, поскольку она была первой страной ЕС, куда они въехали. Поэтому Зайнишевы должны покинуть Францию до лета. Альфред с женой Ильмирой, конечно, больше всего хотели бы остаться в Париже и там дожидаться рассмотрения дела, что может занять целый год. Но, вероятно, им все-таки придется ехать в Прагу и снова жить без крыши над головой. Выхода у них нет. Возвращение домой, в Россию, сейчас полностью исключено, заявляет Альфред: «Если мы полетим домой, нас, вероятно, арестуют прямо в аэропорту. Шакиру отправят в детский дом, и это будет конец. Печальный конец».