Афганский излом полковника Хорунжего

В очередную, уже 31-ю годовщину со дня вывода подразделений Ограниченного контингента советских войск с территории Демократической Республики Афганистан мы вспоминаем тех, кто несмотря на все политические перепитии честно исполнил свой воинский долг. Один из них — ветеран Отдельной дивизии особого назначения имени Ф.Э. Дзержинского полковник запаса Николай Иванович Хорунжий. Кавалер девяти боевых орденов, «афганец», разработчик уникальных образцов боевой техники — об этом человек можно было бы написать не одну книгу. НЕБОМ И ЗЕМЛЕЙ Николай Хорунжий закончил престижное Саратовское высшее военное командное училище МВД СССР и военную Академию имени М.В. Фрунзе. Свое первое изобретение он и сейчас вспоминает с ностальгией: «В 1971 году я, молодой лейтенант, впервые в своей жизни придумал военное изобретение, которое называлось «приспособление для холодной пристрелки стрелкового вооружения». Причём в мире на тот момент подобных аналогов не было. Вскоре изобрел и специальную установку для качественной очистки танковых стволов. Только представьте — до этого экипаж машины боевой в количестве трёх человек четырехметровым шестом раза три прогонял через ствол танка специальные пыжи. Шесть часов адовой работы! А я придумал, как в течение 30 минут специальным металлическом конусом всё это дело усовершенствовать…». Перед Олимпиадой-80 у Хорунжего созрел замысел БУМ — боевой универсальной машины. На базе бронетранспортера БТР-60 ПБ установили бронированную стрелу с кабиной на специальных шарнирах, в которой помещались два оператора. Стрела поднималась вверх на высоту 22 метра и выносила бронированный колпак за габариты самого БТРа на 9 метров. Таким образом, экипаж бронетранспортера мог обеспечить себе броневую защиту за 9 метров впереди себя, а двое стрелков, сидящих в бронеколпаке, вести огонь по террористам. Мечта специалистов по борьбе с терроризмом более 12 лет использовалась по назначению во внутренних войсках. Вспоминает Николай Иванович и о другой новинке, судьба которой не сложилась: «В 1981 году я создал на базе бронетранспортера спецустройство «КЛИН», которое вполне успешно могло применяться в противоборстве с бесчинствующими толпами на территориях межнациональных конфликтов и распрей. Но, после этого изобретения некие «доброжелатели» настрочили в Главное командование внутренних войск МВД СССР о том, что я, якобы «выскочка», использую в своем подразделении авторитарные методы командования, подминаю под себя нижестоящих офицерских чинов, изобретаю всякую ерунду и не занимаюсь непосредственно боевой подготовкой в части. После вызова «на ковер», я, зарекся заниматься изобретениями…». Но продлилось это недолго. В 1984 году из Афганистана вернулся заместитель дивизии внутренних войск МВД СССР имени Ф.Э. Дзержинского полковник Евгений Артемьевич Мальцев. Он сам был энтузиастом изобретений в области вооружения и выдвинул идею повышения огневой мощности боевого вертолета. Под руководством Николая Хорунжего специальная группа военнослужащих в течение года разработала сразу несколько вариантов «Беркута» — съёмной огневой универсальной установки для вертолётов МИ-8. Это изобретение до сих пор не имеет аналогов в мире. Спаренные танковые пулеметы Владимирова калибра 14,5 миллиметра и блоки 57-миллиметровых неуправляемых ракетных снарядов создавали эффективную огневую завесу. Вести огонь «летающий танк» мог как по наземным, так и по воздушным целям. Но на макете все хорошо, а как в жизни? В течение нескольких месяцев проводились испытательные стрельбы модели, установленной на базе автомобиля «ЗИЛ-131». Испытывали в учебном дивизионном центре под Ногинском. Сколько бессонных ночей Николай Иванович провел над картами полигонных испытаний! Иногда уже под утро офицеры испытательной группы заставали своего командира, спящего за столом в палатке, заваленным кипой служебной документации. 27 ноября 1985 года была стрельбы из «Беркута» провели в воздухе. По результатам испытаний представительная комиссия из старших офицеров Минобороны, ВВС, погранвойск и РВСН признали установку уникальной в своем роде. Но от «летающего танка» командование внутренних войск впоследствии отказалось, посчитав «Беркут» лишней рай сил и финансов. АФГАНСКИЙ ЗНОЙ 15 февраля 1989 года последний советский военнослужащий покинул афганскую землю Афганистана. Но война не закончилась. В стране ввели чрезвычайное положение, более 50 тысяч моджахедов под руководством пакистанских и американских советников осадили столицу республики. Полковник Николай Хорунжий прибыл в Афганистан в июле 1989 года. Старший оперативный сотрудник по боевой подготовке представительства МВД СССР при МВД Демократической Республики Афганистан, он стал главным военным советником министра внутренних дел страны генерал-полковника Мохаммада Аслама Ватанджара. Министр был доволен своим советским помощником. Но террористы «Аль-Каиды» уже действовали в окрестностях Кабула. Больше всего проблем правительству республики причиняли своими действиями боевые отряды Исламской партии Афганистана под командованием Гульбеддина Хекматьяра. Его боевики создали настоящие укрепрайоны в Кабульской провинции в районах Кундуза, Баглана, Кунара, Нуристана и Бадахшана. В иной день на Кабул обрушивалось до 400 реактивных снарядов. Военному советнику Хорунжему поручили обеспечить зону безопасности вокруг столицы Афганистана. «Я тогда получил в свое подчинение лучшую военную структуру республиканского правительства — Главное управление защиты Революции. Сотрудники ГУЗРА были лучше подготовлены, чем даже ХАД (служба безопасности — ред.). «Гузровцы» участвовали в самых тяжелых операциях, проводимых ранее Ограниченным контингентом советских войск…», — вспоминает Хорунжий. И здесь Николаю Ивановичу помогла его техническая природная смекалка. В короткие сроки он создал некий прообраз современного ракетно-пушечного комплекса. В подразделениях Царандоя — народной милиции — под контролем Николая Хорунжего на бронетранспортеры устанавливали унифицированные авиационные блоки 57-миллимитровых неуправляемых авиационных ракет. Залпы из этих боевых блоков накрывали террористов, которых не спасали ни бронеукрытия, ни американские бронежилеты. Вскоре Николай Иванович придумал переносные ранцевые шестиствольные установки, ставшие незаменимым огневым устройством при ведении боевых действий в горах. Первый орден Красного Знамени Хорунжий получил за подавление военного переворота в самом Кабуле в марте 1990 года. Путч возглавил министр обороны республики генерал-полковник Шахнаваз Танай. В группу заговорщиков входили крупнейшие деятели ведущей в стране Народно-демократической партии Афганистана — член Политбюро и секретарь ЦК НДПА Нияз Мухаммад Моманд, главнокомандующий ВВС и ПВО страны Абдул Кадыр, начальник штаба ВВС Амир Хамза. Бунтовщики смогли установить контроль над главными авиабазами страны — Баграмом и Шиндандом, а в столице захватили здания министерства обороны и Главного политического управления. 6 марта 1990 года авиация мятежников бомбила президентский дворец в то время как артиллеристы и танкисты вместе с «гузровцами» наносили удары по подразделениям мятежников. Через сутки заговор был подавлен. В ходе ожесточенных уличных сражений погибло 95 мирных жителей, 172 человека получили ранения, 230 частных магазинов и более сотни домов были полностью разрушены. Сам Хорунжий находился под неусыпной охраной республиканских сил безопасности. Неровен час, оставшиеся в живых путчисты узнали бы кто именно руководил подавлением их восстания. Весна 1991 года тоже выдалась жаркой — отряды непримиримых нападали на посты правительственных войск на подходах к Кабулу. Этот период называли «временем огненных перевалов». Под руководством Николая Хорунжего удалось уничтожить сразу несколько больших группировок моджахедов. На груди офицера засверкал орден «За личное мужество». В боевом активе Николая Ивановича и дипломатический успех. Ему удалось вызволить из плена оппозиции четверых наших раненых военнослужащих, которых держали в зинданах горного Бадахшана. Офицер лично ездил с тремя телохранителями в стан непримиримых. Другие награды, афганский орден «За храбрость», ордена Красного Знамени и Красной Звезды, он получил за спасение группы советских специалистов представительства Афгано-советского транспортного предприятия в дни антиправительственного мятежа, за проведение уникальных войсковых операций в провинциях Логар и Хосте. Афганская эпопея Хорунжего завершилась в августе 1991 года. ВСЕХ СМУЩАЛИ ОРДЕНА После Афганистана Николай Хорунжий был направлен для прохождения дальнейшей службы в Главное управление внутренних войск МВД СССР. Засиживался допоздна несмотря на упреки супруги. В 1991 году, после начала путча ГКЧП, в Главке раздался звонок. По каналам шифрованной спецсвязи до командования внутренних войск дозвонился посол России в Афганистане Борис Пастухов. Он просил откомандировать Хорунжего в распоряжение МИД. «Меня еле отпустили в служебную командировку. Через несколько дней я уже был на афганской, солнцем выжженной земле. Конечно, смешанные чувства. С одной стороны — встретился с оставшимися в живых боевыми товарищами из местного МВД. С другой стороны — никогда не забыть борьбы с террористами, наводнившими республику, так называемыми «непримиримыми». Никогда не забуду и накрытые артиллерией «по ошибке» мирные кишлаки, и обезображенные до неузнаваемости трупы солдат правительственной армии и наших казненных военнопленных. Невозможно забыть, потому что война! Она не уходит из памяти людской, забираясь навсегда в самые её сокровенные ниши…», — рассказывает Николай Иванович. Он трудится в Рособоронэкспорте, а его разработки до сих пор находятся под грифом секретности. Материал подготовил Александр Кармелюк. Фото из архива автора.