Что прочесть из новых книг

Михаил Елизаров. " Земля " Москва, АСТ, Редакция Елены Шубиной, 2020 Фото: Zen.yandex.ru За Елизаровым закреплено: автор культовый, продолжатель сорокинской линии, мастер концентрированной барочной прозы про уродов и людей, пишущий редко, но всякий раз "в цель”: каждая его книга – событие. Вот и последний роман, а его ждали шесть лет (именно столько прошло со времен сборника "Мы вышли покурить…”) не подкачал. Пожалуй, букеровский лауреат написал лучшую свою вещь, — предположил один из рецензентов. "Земля” ‒ это многоплановый текст: с одной стороны, остросоциальная проза, в которой можно усмотреть иронический разоблачительный пафос. Герой, двадцатилетний Володя Кротышев, делится воспоминаниями о полном лишений детстве и неприкаянной юности, обычных для первого постсоветского поколения. По большей части эти впечатления вертятся вокруг отца: семья вынуждена постоянно переезжать из города в город, потому что Кротышев-старший постоянно теряет работу. Он типичный неудачник-интеллигент с тяжелым характером: неприятности, как он считает, происходят с ним из-за правдоискательства, но начальство и коллектив почему-то правды знать не хотят и выставляют доморощенного донкихота "посмешищем”. Другой пласт — мистический роман-предчувствие: знаки, ненароком встраивающиеся в полотно унылой обыденности и преследующие Володю с первых же сознательных лет ‒ это этапы инициации, посвящения ничем не примечательного мальчишки в "высшую касту” жрецов Танатоса, сначала могильщика, а затем воротилу похоронного бизнеса. Ее случайно в качестве эпиграфа выбран парафраз из Гамлета: "Нет стариннее дворян, чем садовники, землекопы и могильщики; они продолжают ремесло Адама. Ты славно роешь, старый крот”... Знаков-этапов инициации в романе много: это и странные детские игры (серьезная девочка Лиза или Лида хоронит в детсадовской песочнице безвременно ушедших жучков), и ночное посещение кладбища в лагере, и жутковатый подарок отца — "биологические” часы, которое отмеряют время с момента Володиного рождения, работа в стройбате землекопом, знакомство с девушкой-готкой Алиной, одновременно царевной, самкой-богомола и сакральной жертвой. Возлюбленная сыплет выдержками из Хайдеггера, Кьеркегора и Шопенгауэра — как правило, неправильно понятыми или извращенными. Эта квазифилософская подложка делает роман забавным, впрочем, несмотря на мрачную тему, это вообще очень остроумная вещь. Тот случай, когда чтение — удовольствие, а не напряженная работа. Захар Прилепин. "Сергей Есенин. Обещая встречу впереди” Москва, "Молодая гвардия”, 2020 Фото: rg.ru Самая вдумчивая и обстоятельная ‒ более тысячи страниц ‒ биография знаменитого поэта Серебряного века, чье творчество и судьба вроде бы вдоль и поперек изучены, но как это обычно бывает с "нашими всем”, отзывающимся в душах (или в сердцах?), обретшего посмертное бытие, в качестве героя народного эпоса. Прилепин тщательно изучил, отчасти подтвердил, а отчасти и деконструировал Есенинский миф: вот, например, был ли наш зладокудрый Лель сердцеедом? Был. Причем, с женщинами расставался далеко не всегда хорошо, но донжуанских списков не вел, каждый раз влюблялся всерьез, так и разочаровывался. Что до количества, автор приводит диалог с Анатолием Мариенгофом, когда Есенин хвастался, что у него было триста женщин.‒ "Врешь!”, - ответил друг. ‒ "Ну ладно… тридцать… то есть десять…”. На самом деле, только семь серьезных романов и три-четыре мимолетных... Конечно, эта работа отвечает и на другие острые вопросы: советский он или антисоветчик, певец березок и травинок для приблатненной публики и томных девушек или новатор, и до сих пор оказывающий влияние на мировую поэзию, крестьянский поэт или имажинист, пил ли он горькую или это его лирический герой пропадал по кабакам, затрагиваются и сквозные страшные и важные темы: Есенин и большевики, Есенин и вера, Есенин и смерть. Версию о об убийстве с участием ОГПУ Прилепин категорически отвергает. "Если мы думаем, что поэта убил Гоша Куценко канделябром, значит чего-то не понимаем в его поэзии, ‒ поясняет он, - Есенин написал около трех десятков стихотворений о самоубийстве. "На рукаве своем повешусь…”, "В ребра вставлю холодную сталь…”. В русской поэзии никто просто так не болтает. И если мы любим русскую поэзию, должны ей доверять. Вообразите себе Есенина, который, пообещав удавиться или сунуть в ребра холодную сталь, оставил свои намерения. Что он там будет делать – в каком-нибудь 1956 году? Лечиться от депрессии? Просто мы хотим спасти от падения, чтобы был такой – "Серега наш”: не пил, женщин не обижал, детей не бросал. Но Есенин – это законченная судьба, законченная органика”. Павел Селуков. "Добыть Тарковского. Неинтеллигентные рассказы” Москва, АСТ, Редакция Елены Шубиной, 2020 Фото: zvzda.ru Непафосная правда жизни, слияние высокого и низкого, ирония, гротеск, чтение, заставляющее хохотать в голос, а кого-то, например, Галину Юзефович даже плакать, причем от чего — от смеха или сопереживания, самая известная критикесса, по ее же признанию, так и не поняла. То самое чувство, когда читаешь Довлатова или Веничку Ерофеева, с которыми и сравнивают недавнего дебютанта. В героях Павла Селукова, а это парни с пермской Пролетарки, тянущиеся к знаниям и утонченным дамам есть что-то шукшинское, по крайней мере, по части его добродушных деревенских рассказов, там где он писал не о чудиках, а о людях. "Книг-то я много прочитал, уже умею варьировать речь”, — говорит один из наивных селуковских городских простаков. Или герой давшего заглавие сборнику рассказа, решил добыть диски с фильмами Тарковского, чтобы блеснуть эрудицией перед любимой. Здесь любые сравнения ‒ натяжки. Его пацаны ершисты и ранимы, грустные и смешные.