Как корейский зоотехник построил компанию Lotte, ставшую мировым брендом

19 января на 99-м году жизни скончался Син Гёк Хо – основатель компании Lotte («Лотте»), более 70 лет руководивший крупнейшим семейным бизнесом Южной Кореи. Он собирался прожить 123 года – на год больше, чем знаменитая француженка Жанна Кальман – самая известная долгожительница, чья дата рождения подтверждена документально. О серьезности намерений Син Гёк Хо говорит то, что он даже построил 123-этажный (555,7 метра) небоскреб в развлекательном комплексе «Лотте» в Сеуле. Поставить рекорд долгожительства у Сина так и не получилось. Но и без этого его история похожа на увлекательный роман. Син Гёк Хо был «последним из могикан» – представитель поколения корейских предпринимателей, начавших свой бизнес еще при японцах. А в эпоху военной диктатуры их компании стали локомотивом корейского экономического чуда. Ушли из жизни основатель LG Ку Ин Хи (в 1969-м, 64 года), основатель Samsung Ли Бён Чхоль (в 1987-м, 77 лет), основатель Hyundai Чон Чжу Ён (в 2001-м, 85 лет). Син Гёк Хо пережил даже тех, кто был сильно младше него, как основатель Daewoo Ким У Чжун, скончавшийся в декабре прошлого года в возрасте 83 лет. Син Гёк Хо родился 3 ноября 1921 года неподалеку от Ульсана. Это сейчас Ульсан – современный город-миллионник на берегу Японского моря, большой промышленный центр, где расположены крупнейшие в мире верфи компании Hyundai и нефтеперерабатывающие заводы группы SK. А в ту пору это был провинциальный городок с населением чуть больше 100 тысяч человек, где японская администрация только присматривалась к возможности развития судостроения. Син Гёк Хо был старшим из пяти братьев и пяти сестер. Семья не бедствовала, но жили скромно. Особыми успехами в учебе Гёк Хо не отличался, после школы вернулся помогать отцу по хозяйству. По совету дяди поступил в сельскохозяйственное училище, работал зоотехником. Тогда же в первый раз женился, но брак оказался неудачным. В 1941м Син Гёк Хо решил круто изменить жизнь. В кармане у него было 83 корейские иены (около 450 сегодняшних долларов). И Гёк Хо отправляется попытать счастья в Японии. Сегодня в Корее о периоде оккупации принято говорить, как о времени, когда местных мужиков сгоняли на рабский труд в рудники, а женщин – в бордели. Отрицать эти факты бессмысленно. Но в то же время нельзя забывать, что тысячи корейцев сами ехали в метрополию, чтобы получить современное образование и найти хорошую работу. Син Гёк Хо взял себе японское имя Сигэмицу Такэо. Он собирался заняться литературой, хотел стать журналистом или даже писателем. Много читал. Похоже, молодой Син Гёк Хо был довольно романтичной натурой. Даже название «Лотте» не случайное – это Лотта, Шарлотта из «Страданий юного Вертера» Гёте. Син считал это очень удачной находкой и всю жизнь питал привязанность к имени Шарлотта. Но романтикой сыт не будешь. Приходилось много работать, разносить молоко. И тут у него открылась коммерческая жилка. Он оставил мысли о литературе и поступил в колледж, а потом на химический факультет самого престижного токийского университета Васэда – альма-матер японской элиты искусств, политики и бизнеса. И вот в 1944 году Син Гёк Хо решил попробовать себя в бизнесе. Он занял 60 тысяч иен – огромная по тем временам сумма – и организовал производство смазочно-охлаждающей жидкости для резки металлов. Машиностроение – дело нужное, особенно в военное время. Но ему не повезло: налет американской авиации разрушил мастерские. Упорства Сину было не занимать – производство он восстановил. Однако, как оказалось, лишь для того, чтобы под самый конец войны история повторилась – в результате бомбардировки все оборудование и материалы сгорели дотла. В общем, Син Гёк Хо так и не довелось поработать на японский милитаризм. Впоследствии это оказалось важно – было что ответить на обвинения в сотрудничестве с преступной военщиной. Но это потом, а пока для Сина настали трудные времена. Китай и Корея добились снижения рождаемости. Но теперь этому не рады После войны многие японские корейцы потянулись на родину. Но Син Гёк Хо остался – не хотел возвращаться неудачником. Он создал химическую лабораторию и на основе своих наработок стал выпускать мыло и шампунь. Син сделал простой, качественный и дешевый товар. И дело пошло. За полтора года он сумел не только вернуть все долги с процентами, но и неплохо заработать, купить дом и даже отправить приличную сумму отцу в Корею. И тут фортуна улыбнулась ему. Как-то один знакомый показал Сину жевательную резинку – заморский продукт, который американские солдаты кидали японским детишкам. Что-то делали и местные умельцы, благо производство несложное и недорогое. Но технологий у них не было, работали без лицензий – просто варили какую-то тянучку и заворачивали ее в фантик. Син с энергией взялся за дело. Он нанял специалистов, разработал технологию, отладил процессы и запустил бизнес (10 человек, включая его самого). И у него снова получился качественный и дешевый продукт. Успех был полный, люди выстраивались в очереди. А Син придумывал всё новые ходы: стал привлекать к распространению домохозяек и студентов. Он вообще всегда очень креативно подходил к сбыту и хорошо понимал, чего хочет клиент. 28 июня 1948 года в Токио было основано акционерное общество «Лотте», а вскоре открыт филиал в Осаке. Син Гёк Хо стал главным производителем жвачки в Японии. Он женился на японке, дочери полковника, героически погибшего в битве за Сайпан. Возвращаться в Корею Син не спешил. Тем более что там началась война. Син продолжает вести бизнес в Японии, расширяет производства, открывает новые. «Лотте» начинает выпускать печенье, мороженое, шоколад. Залогом успеха служит серьезный подход к делу. Так, чтобы научиться делать шоколад, Син Гёк Хо посылает своих людей учиться в Швейцарию, а оттуда приглашает специалистов в Японию. Lotte становится крупной японской компанией. Между тем в самой Корее происходят исторические перемены. Закончилась война, полуостров разделен на Север и Юг. И тогдашний Юг – это совершенно нищая страна, где царит политический бардак. В мае 1961 года в Корее произошел военный переворот и к власти пришел генерал Пак Чон Хи. Военные стали наводить порядок. Для решения экономических задач был взят курс на экспортно-ориентированную индустриализацию. Помогли американцы, подкинувшие денег – не за просто так, конечно, да и деньги не такие большие, но крайне необходимые. А самое главное – американцы открыли корейцам свои рынки. Токио и Сеул замерли в шаге от полноценной торговой войны В качестве стратегического партнера Сеул рассчитывал и на Японию. Но сначала требовалось нормализовать отношения, отягощенные историческими претензиями. Син по своим каналам пытался содействовать. У него хватало друзей и знакомых среди японских политиков и бизнесменов. Он был дружен даже с самим Киси Нобусукэ – человеком, во время Второй мировой находившимся «на хозяйстве» в оккупированной Маньчжурии, но удачно избежавшим обвинений в военных преступлениях. В мирное время он стал министром иностранных дел, исполнял обязанности премьер-министра. Во многом именно он был архитектором современного японско-американского союза. Тогда же, в конце 1950х, у него начинал политическую карьеру и его зять Синтаро Абэ, в будущем – глава МИД и отец нынешнего премьера Синдзо Абэ (Нобусукэ приходится ему дедушкой по материнской линии). Будучи хорошо знакомым и со многими корейскими функционерами, Син Гёк Хо помогал налаживать контакты между странами и проводить неофициальные переговоры. Конечно, занимался этим не только он, но, похоже, Син был одной из ключевых фигур. Потом многие скажут ему за это «спасибо», но найдутся и те, кто назовет его предателем родины. В 1959 году Син открывает филиал «Лотте» в Корее и начинает привлекать к работе в компании родню. В 1965м отношения между Токио и Сеулом были восстановлены, и он вернулся на родину. Впрочем, Син так и продолжит жить на две страны, а под конец жизни проводить четный месяц в Японии, а нечетный – в Корее. Пак Чон Хи нужен был национальный бизнес. Но никакого корейского бизнеса, кроме как созданного при японцах или просто японского, не было, да и быть не могло: страна 35 лет оставалась колонией. Нужны были и японские технологии, и японский опыт. Но с этим опытом было не все так просто. Японскую индустриализацию в свое время вытащили, а во время войны тянули на себе дзайбацу – семейные кланы, организованные как наследственные финансовопромышленные пирамиды. Хотя сам термин «дзайбацу» появится только в XIX веке, некоторые компании ведут свою историю еще с XVII века, когда в период сёгуната Токугава начиналась централизация страны. После войны Союзническая оккупационная администрация немедленно приступила к ликвидации дзайбацу и конфискации их активов. Руководил этим делом лично генерал Макартур. Однако полного разгрома американцы не допустили. Экономика должна была работать. Да и отношение к самой Японии постепенно менялось – Вашингтон стал рассматривать ее как союзника в холодной войне. И дзайбацу превратились в кейрэцу. Кейрэцу – больше картельная система. Она не столько жестко управляет и контролирует, сколько организует вертикальные сети производства и сбыта и горизонтальные бизнес-связи, поддерживает их тонкую настройку и работу. Именно кейрэцу обеспечили послевоенное восстановление и развитие Японии, а их методы создали на Западе специфический карго-культ японского менеджмента. Иероглифы, которыми пишется японское слово «дзайбацу», по-корейски читаются «чеболь». Но это не значит, что «чеболь» и «дзайбацу» – одно и то же. «Чеболь» – это тоже конгломерат, где члены одной семьи жестко контролируют пирамидальную структуру, а власть передается по наследству. Но они изначально лишены финансового стержня. Дзайбацу строились вокруг «своего» банка, который обеспечивал капитал и расчеты. Чеболи с самого начала были отрезаны от банковского бизнеса. Государство монопольно распределяло скромные финансовые ресурсы, причем, как правило, совсем не рыночным способом. Это быстро привело к тому, что в Корее сложился очень специфический симбиоз государства и крупного бизнеса (финансовая либерализация началась только после Азиатского финансового кризиса 1997–1998 годов). Тюрьма и убийство — так заканчиваются карьеры корейских президентов Пак Чон Хи хотел, чтобы Син занялся продукцией военного назначения. Но у главы «Лотте» были иные планы. И он сумел переубедить Пак Чон Хи, на которого, как говорят, имел большое влияние. «Лотте» стала развивать пищевую промышленность: появились новые предприятия, расширялся ассортимент. В 1967 году в Корее была основана головная компания Lotte Confectionary. И только нарастив активы, Син Гёк Хо преобразовал весь бизнес в корпорацию и начал энергичную диверсификацию. Прежде всего он занялся девелопментом: в начале 1970х была запущена сеть гостиниц «Лотте», началось строительство ресторанов, кинотеатров, парков развлечений (открытый в 1989 году парк «Лотте Уорлд» в Сеуле занесен в Книгу рекордов Гиннесса как крупнейший крытый парк развлечений). Lotte Shopping занялась ритейлом, охватывая своей инфраструктурой всю страну. К 1983 году в группе было уже 24 компании, она вошла в 10 крупнейших чеболей и начала присматриваться к мировой экспансии. В отличие от других компаний, «Лотте» изначально не зависела от экспорта: она работала на внутренний рынок даже в Японии. И, пожалуй, это уникальный опыт для Кореи. Да и корпоративная культура «Лотте» сильно отличалась от того, как работали другие корейские компании. В «Лотте» не было «штаба», многоуровневого планирования, многочасовых совещаний менеджеров. Всё обсуждалось внутри узкого круга родственников, а окончательные решения принимал лично Син Гёк Хо. Руководители на местах только выполняли планы. Начальство они видели не чаще, чем раз в два-три месяца. Син считал, что этого вполне достаточно, если подразделение работает нормально. А если нет, его просто нужно разгонять, и как можно скорее. Этот стиль многие критиковали. Но едва ли Сина это волновало. Он, наверное, вообще прислушивался только к мнению самых близких людей. А доверял лишь своему собственному. Говорят, он любил поиграть в Гаруна аль-Рашида: инкогнито селился в своих отелях, посещал свои рестораны, заходил в свои магазины, мог с улицы заглянуть на строительную площадку. В 2001 году, то есть когда ему было уже 80 лет, он как-то взял на стройке лестницу и забрался на верхний этаж посмотреть, как там идет работа, – это был его бизнес. И бизнес рос как на дрожжах. Син Гёк Хо избежал ловушки экспортной модели, в которую попали многие корейские компании, когда конъюнктура ухудшилась, протекционизм вырос, а «снизу» начал поджимать Китай, потом Юго-Восточная Азия, а затем и другие страны третьего мира. «Лотте» чувствовала себя прекрасно, продолжая «доить» страну, удачно разбогатевшую на экспорте. И когда в конце 1990х Корея попала в жестокий кризис, именно Сину поручили спасать ее нефтехимию. С задачей он справился, да еще так, что эта сфера стала одним из столпов корейской экономики. Конечно, были и проблемы. Например, когда американцы решили разместить в Корее элементы своей системы ПРО THAAD, участок под нее предоставила «Лотте». За это китайцы, справедливо полагавшие, что американский радар будет влиять на стратегический баланс сил в регионе, ввели против компании Син Гёк Хо неофициальные санкции. В результате «Лотте» понесла довольно серьезные убытки. Были и скандалы, в том числе с выделением участков под строительство, – девелопмент, особенно в столице, дело непростое. Еще больше народ развлекали скандалы в семействе самого Сина. Поводов было достаточно. В 2017 году Син Гёк Хо передал управление компанией сыновьям от своей японской жены. Старшему сыну, Син Дон Чжу, досталась Япония, младшему, Син Дон Бину, – Корея. Син Дон Бин занимается также Россией, и именно ему в декабре 2015-го Путин вручил орден Дружбы – «Лотте» действительно давно, активно и успешно работает на нашем рынке. У братьев есть старшая сводная сестра Син Ён Чжа от первой корейской жены Син Гёк Хо. И есть еще младшая сестра, чья судьба напоминает детектив. В 1972 году 13летняя девочка по имени Со Гён Ми выиграла конкурс красоты «Мисс Лотте», стала моделью и рекламным лицом компании, потом снялась в нескольких фильмах. А в 1981м внезапно объявила о прекращении карьеры и исчезла. Через два года у нее родилась дочь Син Ю Ми. Син Гёк Хо никогда не отрицал, что это его дочь, но долго не признавал ее официальный статус. Хотя сейчас многие полагают, что после его смерти именно Со Гён Ми и ее дочери может принадлежать «золотая акция» в грядущем споре за наследство Син Гёк Хо. Фактически споры эти начались еще до того, как Син Гёк Хо официально отошел от дел. Всю эту историю с уходом и даже попыткой объявить отца недееспособным затеял младший брат. Друг друга братья поливали грязью и обвиняли в финансовых махинациях. Дошло до того, что заинтересовалась прокуратура. В 2017 году престарелого Син Гёк Хо вкатили на коляске в зал суда. Ему предъявили обвинения в растрате и уклонении от налогов. Он был в ярости: «Меня? В растрате? Да вся «Лотте» моя!» Он отшвырнул микрофон и, погоняя палкой своего адвоката, потребовал, чтобы его вывезли из зала. Суд таки признал его виновным и дал четыре года. Но проявил снисхождение и не стал отправлять в тюрьму по состоянию здоровья. А вот Син Дон Бин получил 20 месяцев. В 2018-м он получит еще 30 за взятку в $6,5 млн, которую якобы передал через доверенное лицо госпоже Пак Кын Хе, дочери генерала Пак Чон Хи, которая в тот момент была президентом страны, но это уже другая история. А большой период истории «Лотте» закончился. Син Гёк Хо создал бизнес-империю, мировой бренд. Империю, которая стала историей страны. И это конец целой эпохи истории Кореи. Можно спорить, не следует ли считать концом этой эпохи декабрь 1997-го, когда разразился Азиатский финансовый кризис. Или декабрь 2016-го, когда Национальное собрание проголосовало за импичмент президента Пак Кын Хе? А можно считать 25-е число 12го лунного месяца года кихэ, когда на 99-м году из жизни ушел Син Гёк Хо – последний из поколения бизнесменов, которые когда-то сотворили корейское экономическое чудо.