Человек с Майдана

Эту историю — историю своего покойного друга — рассказал мне один из подписчиков на фейсбуке. На первый взгляд, она довольно типична — одна из маленьких трагедий нашего времени, которое беспощадно перемалывает судьбы простых людей, не вписавшихся в реалии неолиберального общества. Скончавшийся на днях киевлянин стал одной из многочисленных жертв антисоциальной политики украинской власти. А его безвременную кончину предопределила сама логика исторического процесса, которая исключает из жизни миллионы людей, делая их лишними и ненужными. «У меня был друг — Виталий Иванович Савченко. Он умер на днях от воспаления лёгких, которое подхватил на работе. А работал на Главпочтамте, расположенном в центре Киева — на Майдане Независимости. Виталий Иванович пришел туда еще в 1986 году и был ветераном этого предприятия. Видел все — майданы, парады, митинги, столкновения, падение колоннады почтамта в 1989 году. Работал в отделении по упаковке посылок и бандеролей. Но затем их помещение сдали в аренду интернет-магазину, потому что его хозяин был одним из выгодоприобретателей Евромайдана. И Виталий Иванович очень переживал эту ситуацию, понимая, что ликвидация Главпочтамта — всего лишь вопрос не самого отдаленного времени. После этого бригаду Савченко перевели в центральный зал, вообще не приспособленный для работы. И вот, в воскресение 12 января Виталию Ивановичу пришлось загрузить три машины посылок, перебегая из тепла в холод. Он простудился, подцепил воспаление — и в ночь со вторника на среду его не стало. Виталий Иванович был очень светлым человеком и профессионалом своего дела — хотя его зарплата составляла всего 9 тысяч гривен. Ирония судьбы в том, что его везли на кладбище в таком же «укрпочтовском» фургоне, какие он загружал накануне. Похоронили в киевском пригороде Вита-Почтовая, где он и появился на свет. Ему исполнился всего 51 год. И 34 года жизни были отданы столичному Главпочтамту». Эта человеческая история показалась мне глубоко символичной — как и судьба самого Главпочтамта. Он расположен на месте первой почтовой конторы Киева, открывшейся еще в 1849 году. Роскошное здание, которое сочетает в себе традиции классицизма и украинского барокко, было построено в начале пятидесятых, когда киевляне подняли из руин главную улицу украинской столицы. «Люба сестронько, милий братику, попрацюємо на Крещатику» — обращался к своему народу Павло Тычина. И результатом этого труда стала прекрасная площадь — обширное общественное пространство, украшенное фонтанами и ограненное зеленью еще не побитых газами и молью каштанов. Незабываемое место, которое сохранилось только на старых фото. Киевский Главпочтамт — одно из главных воспоминаний моего по-советски счастливого детства. Я помню, как мы с родителями приносили сюда посылки и бандероли — а служащие ставили на них коричневые сургучные пятна. Одним из них мог быть Виталий Савченко. Этот человек прожил обыкновенную трудовую жизнь — однако она прошла в самом эпицентре взорвавшейся в 1986 году истории Украины, в сердце страны, менявшей свою идеологию, политику, ценности и вектор развития. Все происходило здесь, рядом. Виталий Иванович мог видеть первый разрушенный памятник участникам социалистической революции — и акцию их внуков, участников рыночной «революции на граните». Сотни зевак толпились возле увешанного листовками забора, который закрывал рухнувшие колонны почтамта — здесь находился киевский «Гайд-Парк», где горячо спорили, сколько золота достанется Украине после возвращения легендарного золота гетмана Полуботка. Сама площадь уже сменила название на майдан, и на ней начали продавать целый ворох людоедской литературы — от документов ОУН до тюремных писаний Гитлера и антисемитских агиток. И в то время никто не знал, что содержание этих книг однажды станет реальным содержанием официальной украинской политики. Шли годы. Знаменитые фонтаны, во главе с огромной «Рулеткой», разрушили и убрали — а взамен площадь украсилась первым подземным торговым центром и установленной на табуретке колонной с летящим куда-то «бэтменом». На реконструкции Майдана отмывались большие деньги, и он постепенно приобретал современный аляповато-китчевый облик. «Музыка Поплавского, застывшая в камне» — иронично высказался об этой архитектуре Лесь Подеревянский - еще не зная, что ему тоже суждено превратиться в нелепого и смешного порохобота. 2004 год украсил майдан в оранжевые цвета, обставив его палатками сторонников Ющенко. Потом палатки исчезли вместе с надеждами на мессию, а на стене Главпочтамта еще долго берегли для истории автографы «Оранжевой революции», стыдливо подтерев на них нацистские лозунги. Но спустя десять лет этот политический фарс повторился в виде настоящей трагедии. На площади вновь шли митинги и стояли палатки, но теперь здесь избивали и убивали людей. А сам майдан превратился в закопченное, заваленное обломками поле, на котором и разворачивается новейшая история Украины — с бесконечными маршами за войну и Бандеру. Все, что случилось потом с работником киевского почтамта, стало результатом этих событий. Именно они сформировали современное украинское общество — с его неравенством, бесправием, нищетой, нетерпимостью и насилием. На их основе создаются исторические мифы, обеспечивая благосостояние и незыблемое господство власти. Официальная зарплата главы Укрпочты Игоря Смелянского превысила в декабре один миллион гривен — что совершенно несопоставимо с заработком покойного Виталия Савченко. Однако никто не выводит на майдан народные массы, призывая покончить с этой кричащей несправедливостью. Смерть человека с майдана прошла незамеченной. О ней не рассказали в медиа и не написали в сетевых блогах, где перемывают кости скончавшимся знаменитостям. Работника почтамта списали, вычеркнули и сразу забыли — ведь таких потерь множество, и только за одиннадцать месяцев прошлого года количество жителей Украины официально упало на 230500 человек — население целого областного центра, вроде патриотического Ивано-Франковска. Однако Виталий Савченко полностью заслужил память своих соотечественников — вместе со всеми, кого не досчиталась за эти годы страна. Ведь через каждую такую судьбу по-своему преломилась наша собственная история — которая уже кажется далекой и давней, хотя ее творили буквально вчера. А это — еще один повод вспомнить, как мы пришли к нынешнему положению дел. И еще один призыв его изменить.