Бить или нe бить - В армии так и не удалось победить дедовщину

История с расстрелом в забайкальском гарнизоне, когда 25 октября прошлого года рядовой Рамиль Шамсутдинов в караульном помещении хладнокровно убил двух офицеров и шестерых солдат, стала самой резонансной за последние годы. Сначала вину пытались полностью переложить на стрелка. Но дело стало обрастать новыми подробностями, в результате чего всё громче зазвучало забытое слово «дедовщина». А ведь ещё совсем недавно в военном ведомстве об этом явлении говорили как о практически решённой проблеме. Но именно неуставные отношения в этой воинской части рассматриваются теперь как основная причина трагического происшествия. Униженный и оскорблённый За минувшие три месяца, пока идёт расследование, выяснилось, что в воинской части издевательства над солдатами носили садистский характер. Из достаточно скупых сообщений представителей Главного военного следственного управления стал известен обвиняемый в издевательствах над Шамсутдиновым солдат Рустам Мухатов. Как заявляется, казарменный хулиган периодически избивал новобранцев. По версии следствия, экзекуции устраивались в таких местах, где не было видеокамер. Судя по всему, издевательства были весьма жестокими, раз Шамсутдинов решился на столь радикальный поступок. Тут следует учесть, что убивал он осознанно и хладнокровно, добивая раненых. Кроме того, появляется информация, что имели место и случаи издевательств со стороны офицеров, которые излишне «гоняли» молодых солдат, заставляя их выполнять физические упражнения в костюмах химической защиты. Причём офицеры не только проявляли к подчинённым излишнюю требовательность, но и, как утверждается, заставляли их покупать себе продукты. Все эти факты могут свидетельствовать о наличии неуставных отношений в этой воинской части. Сейчас Шамсутдинова готовятся этапировать в Москву для проведения психиатрической экспертизы в Центре психиатрии имени Сербского. Это обычная практика в отношении подозреваемых в подобного рода «нестандартных» убийствах. Однако уже сейчас эксперты выражают мнение, что по крайней мере внешне он выглядит совершенно нормально. Возможно, поступок Шамсутдинова поможет если не решить проблему дедовщины, то хотя бы обратить на неё внимание. Похожий прецедент есть: прогремевшее в 2006 году дело Андрея Сычёва, солдата из батальона обеспечения Челябинского танкового училища, который в результате издевательств со стороны сержанта лишился ног и половых органов. Над ним тоже жестоко издевались – заставили несколько часов сидеть в позе «глубокого полуприседа» и избивали. Тогда обошлось без стрельбы, но получивший широкую огласку скандал привёл к тому, что своей должности лишился руководитель главной военной прокуратуры. Да и отставку главы Минобороны Сергея Иванова также связывали с общественным резонансом, разразившимся после дела Сычёва. Признали очевидное Потому любопытно, какие последствия будет иметь нынешнее ЧП. К трагедии в забайкальской части в Минобороны отнеслись весьма серьёзно. Ведь она бросает большое пятно на ту политику, которую все последние годы проводил Сергей Шойгу. Деловитому министру удалось вроде бы поднять авторитет армии, практически нейтрализовать годами ходившие разговоры о голодных солдатах, строящих дачи генералам и страдающих от дедовщины, и вот на тебе – такой афронт… На этом фоне как раз очень показательно выглядит то, как расследуется дело Шамсутдинова. Прежде подобные массовые убийства не случались, но факты самоубийств среди военнослужащих фиксировались не раз. Однако военные традиционно заявляли: с дедовщиной это не связано, ЧП вызваны исключительно причинами личного характера! Такое желание «не выносить сор из избы» и «защищать честь мундира» всегда было свойственно людям в погонах. Вот и в случае с Шамсутдиновым поначалу было заявлено, что у него, мол, мог произойти нервный срыв из-за разрыва с девушкой. Но спустя несколько дней сперва понемногу, а затем и открыто военные стали признавать: дедовщина в части действительно была. Более того, теперь уже очевидно, что на скамье подсудимых окажется не только Шамсутдинов – у следствия появилось немало вопросов к некоторым его сослуживцам. Безусловно, самого его не оправдают как потерпевшего от издевательств, хотя к этому призывали некоторые общественники. Такое решение было бы слишком опасно – что, если и другие солдаты возьмутся за оружие, чтобы отомстить обидчикам? Тем не менее перемена в оценке событий налицо. И ясно, что приказ сменить угол зрения пошёл с «самого верха» военного ведомства. Другой вопрос – чем вызвано такое решение – желанием честно разобраться в случившемся или же сохранить собственный имидж? Это важно, ведь проблема дедовщины в армии, несмотря на все заявления, остаётся актуальной. Не довели до конца – Очень хотелось, чтобы после этого случая произошли кардинальные изменения, но на это нужно политическое решение, – говорит глава общественного движения «Гражданин. Армия. Право» Сергей Кривенко. – В двухтысячных Анатолию Сердюкову удалось провести реформы, но до конца дело не было доведено. В Министерстве обороны успокоились, неоднократно звучали заявления, что с дедовщиной покончено. Да, от неуставных отношений как от тотального явления удалось избавиться, но отдельные случаи насилия остались. Причина в том, что не решены системные проблемы. Одна из основных, как отмечает Сергей Кривенко, заключается в том, что первичное расследование преступлений лежит на самих командирах частей. В итоге это порождает скрытую преступность. Эту функцию пытались передать созданной военной полиции, но сделать этого не удалось. Также пытались создавать корпуса сержантов, службы военных психологов, вводить должности капелланов – они, по идее, должны были следить за порядком в казармах. Но все эти начинания провалились. В результате всё равно решение проблем не­уставных отношений осталось на плечах командиров. И если командир справляется со своими обязанностями, то в части удаётся предотвратить происшествия, нет – тогда недалеко до дедовщины. – Ситуация усугубляется тем, что сейчас также усиливают закрытость в воинских частях. Теперь правозащитники фактически не могут внезапно приехать в часть и проконтролировать ситуацию, – добавляет Кривенко. – Конечно, Шамсутдинов действовал слишком радикально. Возможно, если командиры скрывали происходящее, то ему нужно было бежать, то есть совершить оставление воинской части. Хотя это тоже преступление, но есть оговорки: если бы он в короткие сроки обратился в комендатуру или к правоохранителям, то был бы освобождён от наказания. Но допускаю вариант, что и сбежать было невозможно. Тем временем Европейский суд по правам человека удовлетворил иск матери российского военнослужащего Антона Стяжкова, признав, что в 2002 году он покончил с собой из-за насилия со стороны сослуживцев. Согласно решению суда Россия должна выплатить заявительнице более 36 тыс. евро. В вердикте говорится, что «имело место нарушение статьи 3 Европейской конвенции по правам человека (запрет на пытки и унижающее достоинство обращение). Теперь Российская Федерация должна выплатить заявителю в течение трёх месяцев 33,8 тыс. евро в качестве компенсации морального вреда и 2,6 тыс. евро в качестве компенсации судебных издержек». Изначально запрошенный размер компенсации составлял 40 тыс. евро плюс издержки. В то же время суд отклонил жалобы на отсутствие эффективного расследования происшествия и справедливого судебного разбирательства, хотя и признал, что власти не провели адекватное расследование обстоятельств смерти рядового. Согласно материалам дела Стяжков проходил срочную службу близ села Борзой в Чеченской Республике с июля 2002 года. Он покончил с собой в августе после конфликта с сослуживцами, которые избили его и ещё одного рядового за то, что те заснули на посту. Первоначально матери военного отказали в возбуждении уголовного дела, так как следователь не обнаружил состава преступления в действиях участвовавшего в избиении сержанта, поскольку они, в частности, «не повлекли за собой серьёзных последствий». Позже в отношении сержанта и помогавшего ему солдата возбудили дело, спустя год одного освободили по амнистии, а дело против второго прекратили.