Тимофей Баранов: «В Италии оперу знают не только певцы музыканты»

Наш сегодняшний гость сделал то, что прежде не удавалось ни одному из наших земляков – стал артистом Римского оперного театра. На своей малой родине Тимофей Баранов не был пять лет, и вот 11 января он поднялся на сцену Большого зала Ленинского мемориала, чтобы вместе с музыкантами Губернаторского оркестра русских народных инструментов поздравить жителей и гостей города с Новым годом и Рождеством. Учителя хорошие были Праздничная программа «Загадай желание» заставила сердца зрителей трепетать от восторга. Знакомые с детства мелодии в исполнении балалаек и домр звучали свежо и необычно, а волшебный баритон мастера римской сцены покорял публику с первых нот – и неважно, что это было – русский романс или неаполитанская песня. По окончании концерта мы встретились с артистом, чтобы поблагодарить за прекрасный вечер и задать несколько вопросов. Впрочем, свой первый вопрос мы адресовали не самому Тимофею, а его отцу, певцу и автору песен, руководителю эстрадной студии «Мираж» Вячеславу Баранову. С. Чернышова: Вячеслав Геннадьевич, как вам удалось воспитать сына таким большим артистом? В. Баранов: Наверное, это аура какая-то. Я дома играл на гитаре, песни какие-то учил, а Тимофей слушал, проникался. А однажды он принёс с улицы котёнка, Ваську, так вот – как только я начинаю петь, они оба (сын и кот) тут как тут, рядом сидят, песни слушают. Так и развивался потихоньку. Потом поступил в музыкальную школу по классу гитары. Это, кстати, ему очень пригодилось. Когда Тимофей учился вокалу в Москве, он давал частные уроки по игре на гитаре и на это жил. Позже, за границей, в ресторанах играл – петь-то нельзя, голос беречь нужно. А вообще мой сын всего добился сам – благодаря желанию и настойчивости. С вопроса об истоках любви к музыке мы начали разговор и с самим Тимофеем. - Кого вы считаете своими учителями? Т. Баранов: Мой первый учитель – это, конечно, папа. Я часто наблюдал, как он играет на гитаре и поёт, и так познакомился с музыкой. Что касается оперной манеры пения, то для меня её открыл Игорь Дмитриевич Асанов - педагог музыкально-педагогического колледжа №2, где я в своё время учился. Он же научил меня пользоваться дыханием. Дело в том, что самое главное в пении – это не то, как ты складываешь язык или произносишь гласные, самое главное – это дыхание. Русский тембр и итальянская классика - Какие события в своей творческой жизни вы можете назвать переломными? - Думаю, что это представившаяся мне в 2014 году возможность поехать в Италию – обучаться местному стилю исполнения и, естественно, языку. Должен сказать, что от нашей, русской, манеры пения итальянская сильно отличается – звук более близок к разговорному, гласные не редуцируются, язык не заглублён. - Летом 2016 года вы успешно прошли конкурсный отбор в Римский оперный театр. Было бы интересно узнать, что представлял собой этот конкурс и сколько вокалистов в нём участвовало. - Сколько участников было всего, я сказать не могу, в моём голосе, то есть баритоне, - человек 60. Для сопрано, меццо-сопрано, теноров отборы были свои. Сам конкурс проходил в три тура. На первом и втором я пел по две арии, а затем был так называемый коллоквиум – общение на итальянском. Для музыканта из-за рубежа это достаточно сложно. Если певца или, допустим, пианиста, принимают на работу в Италию, то знание английского, а ещё лучше, итальянского языка является обязательным. - Есть ли разница в том, как воспринимают оперу у нас и на Апеннинском полуострове? - Итальянская публика отличается тем, что она очень хорошо знает оперу. Если вы придёте в Италии в оперный театр, будьте уверены – ваш сосед по зрительному залу, даже не будучи ни певцом, ни музыкантом, знает все слова оперы наизусть. И итальянская публика вся такая. Кстати, за границей сейчас достаточно много русских певцов. Их тембр отличается от европейского, и если человек, имея русский тембр, умеет петь по-итальянски, в итальянской манере и правильной стилистике, то успех ему обеспечен. Тем более если в таком человеке сильна ещё и художественная, то есть актёрская составляющая. Тенор и балалайка - Какие роли вам довелось исполнять в Римском оперном театре? - Из больших ролей – Дон Жуан в опере Моцарта, Фигаро в опере «Севильский цирюльник» Россини. Из небольших – партии в «Кармен» Бизе, «Риголетто» Верди. В общей сложности я исполнил в Риме около 13 ролей. - Сегодня вы немного отошли от оперного репертуара и порадовали публику блистательным исполнением русских народных песен и романсов. Так какое же искусство вам ближе по духу? - Сложный вопрос. Это совершенно разные стили пения: в опере всё более академично, протяжно, в народной музыке и романсах больше нюансов – больше «пиано», «меццо-форте», «форте». А вообще, и та, и другая музыка мне очень нравится. - Наверное, вам не каждый день приходится выступать в сопровождении оркестра русских народных инструментов. Сложно было? - Непросто. На подготовку концерта у нас ушло два дня. За такой короткий срок, конечно, сложно спеться с оркестром, прочувствовать все нюансы. Поэтому в каких-то моментах нам пришлось подстраиваться друг под друга уже во время концерта, и мне кажется, что мы справились. - Вы довольно-таки долго не были в Ульяновске. Какое впечатление на вас произвёл родной город? - Действительно, последний раз я приезжал сюда пять лет назад. С тех пор Ульяновск сильно изменился в лучшую сторону. Всегда приятно видеть, как твой родной город развивается. - Ваш голос – инструмент поистине бесценный. Как вы его бережёте? - Самое главное – в преддверии спектакля много не разговаривать. По физиологии, пение вредит голосу гораздо меньше, чем разговор. Вообще же у каждого певца свои особенности, свой организм, который он должен знать. Кто-то не ест ничего острого, мне ничего – можно. Зато я не могу позволить себе ничего холодного. А ведь кто-то ест мороженое пачками, и ничего – поёт. - Ваши планы на 2020 год? - Как и любой другой начинающий певец, буду участвовать в конкурсах и прослушиваниях, в июне планирую заключить следующий контракт с Римским оперным театром.