От Летова до «Каспийского груза»: лучшие русские альбомы 2010-х

Русская культура на протяжении десятых находилась где-то между Prime Russian и Crime Russia, между «болотным» и «московским» делами, между самозапретами и воздухом свободы. Музыка в России к концу десятых стала полноценной индустрией — с любимчиками прессы, с музыкантами, собирающими стадионы, с альбомами-событиями. Тем не менее список ниже это не попытка отследить лидеров этой индустрии — здесь нашлось место первопроходцам, маргиналам, визионерам, без которых картина русской музыки была бы совсем иной. Гитарная музыка стала «новой русской волной», поп обрел человеческое лицо, электроника стала заметной на западе, подполье вышло из сумрака, а хип-хоп окончательно стал главным жанром — вот те люди, которые смогли нам это доказать. Петербургское трио Sonic Death до выхода своего дебютного альбома записало около тридцати песен, уходивших то в романтичный гитарный рок, то в рок гаражный — но на 1st Blood заметен след и панка из клуба CBGB, и, например, шугейза. Лидер группы Арсений Морозов в своих текстах собрал все свои страхи тех времен: угрюмую атмосферу Петербурга, стрельбы в Америке, одиночество и другие личные проблемы. Сыгранный лишь в этом году в том виде, в каком он был задуман, 1st Blood гораздо больше, чем это по нему видно, должен был быть похож на группу Suicide — то есть бескомпромиссным роком с синтезаторами о каждодневном личном апокалипсисе; впрочем, в итоге на самом альбоме не хватает только синтезаторов. Лидер групп Motorama и «Утро» Влад Паршин в 2010-х основал еще две группы, в которых он поет на русском — «1» это своеобразный сборник лучшего одной из них, вышедший на катушке с магнитной лентой. Половина песен тут — на стихи последнего футуриста Семена Кирсанова, еще одна — авторства гдровского поэта Эрвина Штриттматтера, две — лучшие — авторства самого Паршина. Пост-панк здесь чаще всего встречается с более мягкой музыкой, напоминающей о шведских группах вроде The Tough Alliance и Embassy — из-за чего нарочито архаичная, состаренная музыка группы звучит и правда по-летнему. Ведомая минчанином Антоном Кривулей группа «Бэтманы Большой Украины» многое черпала из The Beach Boys и других групп шестидесятых — а их альбом «Отдых синих людей» оказался лучшей попыткой ухватить дух того, что в своей музыке передавал Брайан Джонсон и его одногруппники. Всего восемь удивительно легких песен, часть из которых Кривуля уже неоднократно пел и споет еще — в обманчиво простых аранжировках и сыгранные рок-составом: «Отдых синих людей» был наполнен шутками для своих и рассказами о своих, но при этом это, возможно, самый доступный альбом минского полуподполья, невероятно жизнерадостная, вопреки всему, пластинка. Кристина Герасимова (к концу десятилетия, кажется, поменявшая фамилию на Луна) к концу 2010-х оказалась одним из самых работоспособных музыкантов в русской поп-музыке (впрочем, и не только поп), выйдя на уровень, при котором она смогла себе позволить выпускать по альбому в год без потерь в качестве. Лучший из них, впрочем, «Заколдованные сны», как будто бы нарушал классическую для нее схему и уходил то в чистый и практически бессловесный электропоп, то в ностальгию по неприхотливой русской поп-музыке нулевых, то в постпанк — при этом всегда оставаясь песнями самой Луны. Бакинский дуэт «Каспийский груз» долго было принято высмеивать за простецкие рифмы — зато к концу 2010-х стало понятно, что простота была осознанной и связана скорее с актерским методом: взявшие себе псевдонимы Брутто и ВесЪ рэперы крепко вживались в роли шукшинских практически персонажей со сложным прошлым и тяготеющим к лирике настоящим; давшее название одному из треков описание «папин бродяга, мамин симпатяга» отлично подходило и самому дуэта. На «Сторона А/Сторона Б» романтика скорее взяла верх — а в музыке дуэта стали еще сильнее заметны любовь к дворовым песням, R&B в духе Шаде и современному хип-хопу: последнее воплощалось, пожалуй, в самых неожиданных для музыки «Каспийского груза» песнях. Челябинский музыкант Иван Лужков — невероятно плодовитый автор: за первую половину 2010-х у него вышел десяток полноценных альбомов, несколько мини-альбомов и сборников. «Исследования на рыбах», технически, тоже сборник лучшего, отобранный автором блога Dynamic Tension Фараджем Эфендиевым из тех песен, что прислал ему Лужков — сколько их было изначально, неизвестно, но их количество сократилось до 24. Здесь нашлось место и кавер-версиям, которые вскрывали в оригинале что-то не обнаруженное там ранее (например, на Nirvana, The Strokes и «Кино»), и собственным песням Лужкова, которые нисколько не уступали музыкантам, которых он перепевал — как минимум в умении найти для песни идеальную аранжировку или выразить печаль подходящими словами. Анонимное трио (к выходу A+G ставшее дуэтом) WWWINGS настолько успешно при помощи интернета встроилось в мировую тусовку музыкантов, занимающихся деконструированной электроникой, что на их альбомах можно было увидеть совместные работы с будущими любимчиками журнала Wire. В отличие от многих своих коллег, A+G лишен какого бы то ни было контекста: его название — это первые буквы псевдонимов участников дуэта, а на первой обложке были координаты мест в Киеве и Петропавловске-Камчатском — возможно, именно благодаря огромному пространству для трактовок, альбом заходит куда всего остального их творчества в попытках обнаружить нечто потустороннее в музыке, дойти в деконструкции до чего-то вечного. Несмотря на то, что Фараон затаился под конец десятилетия и стал скорее персонажем светской хроники, его можно по праву назвать одним из самых заметных рэперов за отчетный период; Бульвар Депо же — один из главных рэперов, выросших из уфимской рэп-тусовки. «Плакшери» это пик того, что они делали вместе и по одиночке в рамках объединения YungRussia — нарочито минималистичный, часто обращающийся к одним и тем же темам и звукам в рамках разных треков, балансирующий между рассказом о хорошей жизни и абсурдом. В центре этого находится «5 минут назад» — впечатляющее высказывание о преходящести моды и визионерстве. Адиль Жалелов, он же Скриптонит, благодаря своим хип-хоп-альбомам получил признание как слушателей, так и критиков — но в какой-то момент сообщил, что хочет уйти из рэпа в эксперименты. Solitude, как можно понять из названия, записанный с живой группой — короткий, но очень впечатляющий результат этого ухода. Шесть поп-песен о нелюбви, растерянности и неодобрении сопровождала вдохновлённая рагами, джазом и роком в духе Tame Impala музыка. Жалелов, кажется, именно на Solitude добился самых высот в своих текстах в плане самокопания и рефлексии, выйдя за пределы тех тем, которые были затронуты в его творчестве ранее — после чего вернулся к ним в уже новом разрезе под конец десятых; это, впрочем, уже совсем другая история. Екатеринбургское трио (впоследствии дуэт) «4 Позиции Бруно» дошло в своем творчестве до самых глубин исследования низов России — и их чуть более шуточный рэп-проект «Птицу ЕМЪ» можно было считать отдыхом от основного (что изменилось с выходом третьего и последнего, более мрачного альбома группы). На «Давай забудем о морали» группа дала голос отщепенцам вроде онанистов-эксгибиционистов, школьным изгоям, ревнивцам и многим другим. «Птицу ЕМЪ» смело рассуждали о том, как минутные слабости или болезни могут дать внезапную подножку людям, как алкоголизм или тотальная трезвость отторгают людей — пожалуй, никто в русском рэпе не поднимал и больше не поднимет подобные темы. Катя Шилоносова в начале десятых работала в команде — сначала в рамках группы Me & Kate, потом в Glintshake (позже переименовавшейся в «ГШ»); ее первые песни под этим именем были записаны с дуэтом Stoned Boys. Binasu, первая полноценная сольная запись Шилоносовой, звучит как радость и облегчение от ощущения самостоятельности — в которой находится место и экспериментам, и поп-музыке. В музыке NV нашлось и место минимализму в понимании японских эмбиент-музыкантов, и чему-то в духе японского же сити-попа — все это существует в мире Binasu настолько органично, что прямые цитаты из некоторых азиатских исполнителей кажутся максимально уместными, а изначально написанная для сборника новогодних песен Nobinobi практически не выдает своего происхождения. Московский рэп-дуэт Canicool, пойдя по стопам Мистера Малого, читал тексты с многочисленным использованием своего собственного сленга — но слово «жулемила» и другие ни в чей обиход не вошли. На своем втором альбоме Миха Архангел и Супер Саня внезапно обратили свое внимание на стиль майами-бейс и записали песни с полным соответствием жанру — почти все треки были посвящены тому, как достичь в этом мире высот, как духовных, так и финансовых, и тому, как хорошо трясти под музыку задницей, а где-то проглядывались и необходимые сэмплы из нью-вейва. Вместе с уникальными словами вроде «ворс» и «подтвердешь» Canicool попытка сделать самобытную версию русского хип-хопа удалась лучше других — при том, что по всем приметам он был калькой обычного. Два часа великий русский музыкант, не менее великий продюсер и уж точно великий поэт Егор Летов поет в клубе «Апельсин» все свои главные песни под аккомпанемент одной только гитары — и больше ничего другого. Последним альбомом «Гражданской обороны» считается запись концерта в электричестве в том же «Апельсине», вышедшей годом ранее — «Акустику», таким образом, можно считать прощанием и послесловием. Обглоданные до скелета песни не теряют ни в своей мощи, ни в своем посыле — наоборот, кажется, низведенные только до гитары и голоса они кажутся еще сильнее и проникновеннее, чем в исполнении полноценной группы. Летов поет песни практически без пауз, не давая себе передышки, чтобы успеть спеть практически все, что хочется — лучшего завершения нельзя было и придумать. Скромный дуэт «Тальник» совершенно бесхитростен там, где многие другие могли бы уйти в иронию — на обложке «Музыкайф» находится, натурально, теплый клетчатый плед. Незатейливые песни, вдохновленные чем-то вроде радио «Милицейская волна» и сборниками «Одинокий пастух», повествуют о простецких чувствах — привязанности, влюбленности и доверии. Это все довольно искренняя попытка разобраться в себе, а вовсе не циничная стилизация — вдобавок ко всему, строчки про мятный холодок во рту и правда застревают в голове с удивительной легкостью. Куда хитрее и интереснее тут кажется продакшн, в котором «Тальник» с годами достигли больших высот — сочетающий в себе и ностальгию по звуку начала нулевых, и современные эксперименты. Москвичка Дарья «Ушко» за два года выпустила на Soundcloud несколько десятков композиций, через которые можно было проследить творческий рост исполнительницы — от первых экспериментов с музыкой до полноценных песен. golden hits 16/17 это всамделишный сборник хитов, личная выборка лучшего из записанного за отчетный период: тут нашлось место и простым песням про дождь и цвета, и маленьким трагедиям вроде упавшего под лед знакомого, всё под минималистичный аккомпанемент электронных инструментов. Это довольно мрачный, но при этом поп, взявшийся из ниоткуда и при этом попадающий куда-то в самое сердце после первого прослушивания, искренний и неприлизанный. Московское сообщество Johns' Kingdom впоследствии выросло в один из главных местных лейблов десятилетия, «ГОСТ Звук», но именно за недооформленной его версией наблюдать было еще интереснее — вышедший в середине десятых сборник находится где-то между звуком уходящим, напоминающим об экспериментах лейбла, скажем, Hippos In Tanks, и звуком новым, самостоятельным, низкокачественным (в хорошем смысле) техно и хаусом. За двадцать четыре трека здесь находится место и импровизационному хип-хопу, и привязчивой поп-музыке, и эмбиенту — при этом заметно, как именно здесь зарождается свой, узнаваемый звук, принесший известность таким музыкантам, как buttechno и Кедр Ливанский. Егора Клочихина, выпускающегося под псевдонимом Foresteppe, часто записывали в ряд русских электронных музыкантов — хотя он всегда придерживался аналоговой техники записи и любому синтезатору предпочитал дудочки и шарманки. От предыдущего творчества Клочихина Karaul отличается разительно: вдохновленный армейским опытом альбом завязан на полевых и дневниковых записях, сделанных за год службы. Некогда уютный и оттого непривычный мир Foresteppe наполнился тревожными звуками, а кроме эмбиента на Karaul можно было услышать и нойз, и маршевые ритмы — инородные элементы именно что проникают в модель мышления автора. Именно в этом и есть главный страх альбома — как во что-то привычное приходит что-то, что делает тебя другим, меняет навсегда. Петербурженка — на момент записи — Галя Чикис играла в нескольких местных группах и краутрок, и что-то в духе Dresden Dolls, но интереснее всего ее музыка стала в сольном творчестве: под аккомпанемент синтезаторов Чикис пела о тревогах и надеждах, которые сопровождали ее на тот момент. В своих и чужих текстах Чикис сумела найти какую-то интонацию, балансирующую между загадочностью, обреченностью и надеждой, а одинаково вдохновленная Вангелисом, Дебюсси и современниками вроде Джеймса Ферраро музыка эту потустороннесть только усиливала. Венчала все двенадцатиминутная заглавная песня, практически мантра о том, что чувство страха — это то, от чего стоит избавиться. Судя по этому альбому, у Чикис это получилось. «#100МЕСТГДЕНАДОПОБЫВАТЬ» — стотрековый джаз-альбом, посвященный федеральной службе исполнения наказаний, записанный всего за несколько часов и после этого наполненный найденными записями по теме: неизвестные сотрудники ФСИН, журналисты и заключенные говорят о русской тюрьме; время от времени это просто найденные записи из интернета, как будто бы к заключению под стражу не относящиеся. Каждая композиция посвящена СИЗО в том или ином русском городе — вместе с напряженной, постоянной меняющейся музыкой это дает масштабную и очень впечатляющую картину, своеобразную звуковую версию сайта «Медиазона»: «Сольвычегодск» не хуже журналистов справляются с рассказом о русских тюрьмах. Непрошенное продолжение альбома «Downshifting» Муджуса, в чем-то его превзошедшее: московские модники, игравшие пост-панк, перешли к более электронной музыке и запели по-русски. Manicure тоже в основном опирались на абстрактные тексты, при этом очень сильно вдохновлялись космосом и природой — но лучшие песни здесь более конкретны: о Москве, об одиночестве и жизни в большом городе. Manicure словно посмотрели в окно с видом на Химкинское водохранилище, поставили на кухне чайник, написали об этом песни — и не прогадали. Череповецкое трио 2muchachos, вопреки названию, не было связано с культурой ни одной испаноязычной страны — а занималось слегка игрушечным, уютным эмбиентом, что примечательно, песенным. На своем последнем альбоме «Forest Is Not What It Seems» у них получилось создать практически сказочную, одновременно напоминающую о старых пластинках для детей и лейбле 4AD. Здесь находилось место и страхам, и беспокойству — в целом альбом же атмосферой напоминал о таких важных произведениях культуры о том, сколькими тайнами полон обычный лес, как «Твин Пикс» и «Ежик в тумане». 2muchachos, как и дружественная группа ifwe, остались вещью в себе — но достаточно интересной для того, чтобы быть признанной годы спустя. Московская формация «Панк-Фракция Красных Бригад» выросла из перформансов и хэппенингов в арт-сообществе, но после нескольких смен состава стала полноценной группой — их дебютная запись, так никогда и не вышедшая на кассете, вопреки стилизованной под это обложке, была настолько наполнена яростью и призывом к действию, что иным группам явно стоило у них поучиться. Песни как уроки истории, песни как форма активизма, песни как рефлексия по поводу наркотиков, политических идеалов и детства — в сочетании с грязным звуком и орущим вокалом автора текстов группы Владимира Айгистова «Песни» давали сокрушительный эффект. Обнинский поэт Андрей Жильцов изначально стал известен в русской подпольной тусовке благодаря несколько скоморошной хип-хоп-группе The Cold Dicks, но именно в группе с нарочито издевательским названием «Журналист из Фурфура» ему удалось максимально проявить свои творческие таланты. На их втором альбоме «Диктатура отклонений и норм» Жильцов под нарочито простой и понятный каждому рок мелодекламирует свои самые страшные стихи — о ненужности, о беспокойстве, о смерти, об алкоголизме и том, насколько жалок мир вокруг. Жильцов, продолжая традицию русских проклятых поэтов, одновременно отказывается быть с кем-то под одним знаменем — и это заявление «против всех» очень подкупает. Василий Вакуленко, более известный как Баста, любит скрываться за псевдонимами — и в начале десятых к своей коллекции добавил, кроме Ноггано, еще и Нинтендо: за ним скрывался простой, но очень доходчивый хип-хоп с большим количеством отсылок к южному хип-хопу. Часовой практически альбом показал небывалый для Басты уровень грува, знаний хип-хоп-культуры и юмора — сама идея рифмы юга Америки и юга России кажется довольно простой, но у Вакуленко это получилось очень легко и будто само собой. Для этого лихого и беспардонного хип-хопа, нарочито дурацкого, Вакуленко будто бы нашел новое имя, чтобы отпустить все свое прошлое творчество — и лихость и творческая свобода здесь очень заметны. Состоящий из двух самостоятельных записей альбом делится на Bank Robber, который вообще-то, повесть, и In The Same Car, который, вообще-то, фильм — с самого начала Zurkas Tepla не ограничивал свое творчество рамками музыки: при этом она не носит вспомогательный характер, а скорее параллельна сопутствующим ей компонентам. Bank Robber в какой-то степени работает в том числе над деконструкцией клубной музыки, In The Same Car, напротив, работает с воспоминаниями, в том числе ложными — все вместе они образуют дилогию неуютной музыки, в которой узнаваемые звуки лишь работают на обратный эффект, вызывающий растерянность у слушателя, выбивающий почву под ногами.