Проблемный экспорт - «Вертолёты России» стремительно теряют позиции на внешнем рынке

Вечная реформа и прорывной продукт Так уж повелось, что предприятия холдинга, с момента образования ОАО «ОПК Оборонпром» и по настоящее время находятся в постоянном процессе оптимизации. Мы уже писали о пагубных последствиях этого процесса для отрасли в целом. Сейчас наши доводы подтверждены данными о 30%-м падении продаж холдинга за 2018 год. Очевидно, что говорить об успехах проводимых реформ при таких показателях нет никакого смысла, тут, как говорится, пора искать ошибки. Сколько бы не продолжалось реформирование отрасли, до сих пор единственным «прорывным» продуктом, который составляет основу экспорта, является советская разработка – вертолёты типа Ми-8/17. Эта уникальная «рабочая лошадка» была всегда востребована на внешнем рынке – и во времена СССР и после его развала. До образования холдинга сборочные заводы Улан-Удэ и Казани держались на плаву именно за счёт этой модели. Так почему же сейчас производство в Казани фактически заморожено и, судя по информации в прессе, идут сокращения, да и в Улан-Удэ с загрузкой тоже не сказать, что всё хорошо. Учитывая, что в настоящее время вся вертолётная составляющая страны находится под непосредственным контролем вертолётного холдинга, логично предположить, что все проблемы отрасли являются следствием деятельности этого самого холдинга. О специфике процессов, происходящих в холдинге, мы писали не раз. В настоящее время там идёт очередная, совершенно, по нашему мнению, бестолковая процедура: слияние конструкторских школ Миля и Камова. Поможет ли это действо восстановить 30%-е падение на рынке? Ответ скорее отрицательный. Но дело не только в холдинге. Как уже указано выше, единственным экспортным потенциалом холдинга был и остаётся вертолёт Ми-8/17, продажи которого держатся (а точнее держались) в основном за счёт закупок этого вертолёта государственными органами различных стран. Было время, когда даже американцы закупили партию этих вертолётов для Ирака и Афганистана, тем самым признав превосходство этой модели над вертолётами собственного производства. Говорить, что один только холдинг завалил все показатели было бы не верно, так как по действующему законодательству, основную роль в военной торговли России с зарубежными странами играет Федеральная служба по военно-техническому сотрудничеству (ФСВТС РФ). Наделённый огромными полномочиями, этот федеральный контрольный орган давно превратился в активного игрока на рынке. Он определяет порядок сделок, их стоимость и всё, что является неотъемлемым механизмом торгового процесса. То есть, можно сказать, что ФСВТС РФ фактически и является российской торгующей структурой в этой области. Но «торговать» (или влиять на торговый процесс) этот федеральный орган может исключительно в области военной номенклатуры. Именно поэтому ФСВТС РФ стремится, что называется, «затолкать» всю продукцию под эту категорию. Ранее, Владимир Путин уже призывал предприятия ОПК не ограничиваться военным сектором и выходить со своей продукцией на гражданский рынок. Понятно, что президент говорил не о производстве «кастрюль и сковородок», к примеру, на авиационных предприятиях. Он имел в виду реализацию производимой техники в невоенном сегменте рынка. Но как это сделать, если основной торговый игрок – ФСВТС РФ не хочет выпускать предприятия ОПК из своих «крепких объятий». Об этом мы писали ранее в материале «Услышат ли чиновники своего президента?». Из приведённого в предыдущем материале письма замдиректора ФСВТС РФ Анатолия Пунчука и прилагаемой к нему справки следует, что эта служба хотела бы все производимые товары, в частности, указанные в справке вертолёты, отнести к области военной торговли. При этом, руководство ФСВТС РФ сетует, что когда информация по определению статуса продукции стала доступной широкому кругу торгующих субъектов, федеральной службе стало «сложнее дурить» потенциальных покупателей. Вот в этом разделении статуса как раз кроется много интересного, касаемо вертолётов типа Ми-8/17, которые являются основным экспортным потенциалом холдинга. Манипуляции с ресурсами В 2004 году, вышеуказанному типу вертолётов бюллетенем Т2133-БЭ-АБ был определён назначенный ресурс 7000 лётных часов. В 2012 году КБ Миля ввело в действие новый ресурсный бюллетень Т2776-БЭ, на основании которого назначенный ресурс существенно увеличивался до 18000 лётных часов. Таким образом, экспортная привлекательность вертолёта типа Ми-8/17 была повышена в разы. Однако это было сделано не для всех машин, а точнее не для всех покупателей. Одновременно с бюллетенем Т2776-БЭ в 2012 году выходит бюллетень ТМ3215-БЭ-АБ, к которому, судя по «иконостасу» подписей, приложили руку уже мантуровский Минпромторг в лице замдиректора департамента авиапрома Алексея Ляшенко и «Рособоронэкспорт» (РОЭ) в лице начальника департамента экспорта вертолётной техники и услуг Григория Козлова, совершенно не имеющие никакого отношения к конструкции вертолёта. Это уже было время безграничного господства холдинга «Вертолёты России» в отрасли – бухгалтеры и торгаши начали полностью управлять «конструкторской мыслью». Бюллетень ТМ3215-БЭ-АБ определял ресурсы для аналогичных вертолётов типа Ми-8/17, но изготовленных в военно-транспортном варианте для инозаказчиков. Написан этот бюллетень очень хитро, так сказать в «лукавой манере», свойственной большей части нынешних российских государственных торговцев. В конце бюллетеня сообщалось, что для указанных в нём вертолётов (изготовленных в военно-транспортном варианте, эксплуатируемых у Инозаказчика) бюллетень Т2133-БЭ-АБ утрачивает силу исключительно в части определения межремонтных ресурсов и сроков службы. А это значит, что увеличение назначенного ресурса до 18000 часов вертолётов, реализуемых по линии ВТС, не касается. Поэтому эти вертолёты продают с назначенным ресурсом 7000 часов. С технической точки зрения – это полнейший абсурд и вопиющая безграмотность. Ведь ранее назначенный ресурс на вертолёты типа Ми-8/17 был единым. Тут нелишне вспомнить, как АО «Вертолёты России» и РОСТЕХ пытались «добровольно-принудительным» методом ограничить гражданских эксплуатантов по календарю в 25 лет. Но ничего у них так и не вышло. Но вот по вопросам военного экспорта вертолётов типа Ми-8/17 удалось ограничить иностранных эксплуатантов в границах 7000 часов. Почему же иностранные эксплуатанты должны мириться с подобными «художествами»? Учитывая стремление ФСВТС РФ загнать всех иностранных потребителей под категорию ВТС, можно найти объяснение, почему экспортный рынок фактически рухнул. Посудите сами, возьмём, к примеру, показательный контракт по поставке вертолётов американцам – в прошлом это был предмет особой гордости РОЭ. По нему была осуществлена поставка вертолётов Ми-17В-5 в военно-транспортном варианте, то есть с назначенным ресурсом 7000 часов. Судя по данным авторитетного информационного ресурса РБК, в общей сложности американцы закупили 71 вертолёт на сумму 1,3 млрд. долларов США. Легко высчитать, что один вертолёт обошёлся американцам в 18,3 млн. долларов США. Американцы приобрели эти вертолёты через РОЭ по линии ВТС, значит, они купили 7000 часов назначенного ресурса на каждый вертолёт. Стоимость на единицу получаем, разделив стоимость вертолёта на количество часов 18300000/7000 = 2614. То есть стоимость одного (назначенного) лётного часа для военно-транспортного вертолёта типа Ми-8/17 равна 2614 доллара США. Уважаемый читатель может сам произвести нехитрый расчёт и убедиться, что если бы американцы купили те же самые вертолёты по той же цене, но как гражданские (то есть с назначенным ресурсом 18000 часов), то стоимость назначенного лётного часа в этом случае была бы 1016 долларов. Получается, что американцы, закупая вертолёты у РОЭ по линии ВТС, переплатили за единицу назначенного ресурса в 2,57 раз! Но это ещё не всё. Впоследствии стараниями Анатолия Пунчука, российская сторона устроила американцам фактический «послепродажный геноцид», пытаясь совместно с вертолётным холдингом затянуть на сомнительные компании в контракты по послепродажному обслуживанию поставленных вертолётов. Кому же это понравится?! Вот уже и чехи отказываются от эксплуатации вертолётов российского производства. В этом-то и кроется ответ, почему закупки российских вертолётов снижаются. Дело в том, что стараниями ФСВТС РФ и подконтрольных им специализированных экспортёров, вся эта система стремится реализовывать вертолёты Ми-8/17 исключительно как военно-транспортные. Тогда и РОЭ в «шоколаде» и руководству ФСВТС РФ есть о чём отчитаться перед президентом. Но ведь заказчики-то умеют считать… Кстати, именно ФСВТС России ежегодно отчитывается об «успехах» военной торговли перед президентом страны. Занимательная арифметика 16 декабря 2019 года состоялось заседание Комиссии по вопросам военно-технического сотрудничества с иностранными государствами. Перед телекамерами Владимир Путин зачитал следующее: «Отмечу, что экспорт российских вооружений и военной техники растёт: в текущем году отгружено продукции на общую сумму 13 миллиардов долларов. Это более чем на два с лишним миллиарда больше, чем на тот же период прошлого года». 5 марта 2019 года на аналогичном заседании, посвящённом подведению итогов военной торговли за 2018 год, Владимир Путин отметил: «Объём зарубежных поставок вооружения и военной техники растёт третий год подряд, в прошлом году составил более 15 миллиардов долларов». Исходя из последних данных, предоставленных президенту руководством профильной федеральной службы, элементарная математическая операция по определению прироста показателя (в данном случае отгруженной продукции по линии ВТС) выглядит так: 13-15=2. Кто-то заметил ошибку? Нетрудно догадаться, что перед цифрой два, полученной в ответе, не хватает знака минус. А это уже меняет всю логику. То есть получается, что наторговали на 2 миллиарда не больше, а меньше. Но, видимо, отсутствие минуса в представленных службой данных, президент не заметил. Это и не удивительно, при его-то загрузке… Таким образом, можно констатировать следующий факт: согласно одному из основных законов диалектики количество (по оценкам многих экспертов) отрицательных изменений в промышленности, российской системе ВТС и прочих сферах, от которых зависит военная торговля, привели к качественным изменениям, выразившемся в падении объёмов экспорта и провалах на рынках. Россия хоть и занимает второе почётное место, но с очень спорным результатом – 8,6% против 59%, которые приходятся на долю американского ВПК. Является ли это успехом?! Тут мнения у экспертов могут сильно расходиться…