о травле нобелевского лауреата за поддержку сербов
«То, что Петеру Хандке присудили Нобелевскую премию, — знак того, что в Нобелевском комитете действительно произошла оздоровительная чистка и премии наконец стали присуждаться согласно литературным заслугам, а не за политкорректность и не за поразительную банальность творчества. Всё равно честный человек в современном литературном мире — большая редкость. Честным быть невыгодно». Петер Хандке, австрийский автор, получивший в этом году Нобелевскую премию по литературе, на церемонии вручения премии только что (на прошлой неделе) в Стокгольме повздорил на своей пресс-конференции с журналистами. Они обвинили его в отрицании «геноцида», якобы осуществлённого сербами в Сребренице, где якобы 8 тыс. мусульман мужчин были убиты. Его уже обвиняли в отрицании того же «геноцида», посему событие было ожидаемым. Поразительна храбрость, проявленная новым Нобелевским комитетом, — присудить Нобелевскую премию писателю с такой неоднозначной репутацией! Мы с Хандке одного поколения. Он только на год старше меня, мы дети войны, таким образом. Его отец был немецкий офицер, мой — русский офицер. Его мать — словенка. Насколько я знаю, к Словении имеют отношение только две знаменитости — Меланья Трамп и Петер Хандке. На мой взгляд, ничего особенного он не совершил. Жил себе под Парижем в Chaville c актрисой Sophie Sernin и с дочерью Leocadie(й). Писал книги, много книг, так что его левая рука (он левша) покрылась воспалением от тяжкого труда. Зимой с 1995 на 1996 год совершил небольшое путешествие в бывшую Югославию — к Дунаю, к Саве, Мораве и Дрине (реки). Понятно, что ему хотелось знать, что на самом деле происходит на его бывшей родине (Словения же входила в состав Югославии). Вернулся, написал два эссе, где рассказал, что не верит в геноцид сербами мусульман, — и на него тотчас накинулись журналисты, правозащитники, мусульмане. Когда 11 марта 2006 года в тюрьме в Гааге умер Слободан Милошевич, Хандке присутствовал на похоронах Милошевича — ну на него накинулись немедленно уже правозащитники и журналисты всего мира. Так, журналистка журнала Le Nouvel Observateur Ruth Valentini написала, что он оправдывает «резню в Сребренице и другие преступления, совершённые во имя этнических чисток». Французский суд принял сторону Хандке в последовавшем тогда разбирательстве и признал, что его оболгали, но к нему прилипла репутация человека, отрицающего геноцид мусульман. В 2008 году он ездил в Косово, побывал и на стороне, населённой сербами, и на албанской. Пришёл к выводу, что сербы подвергаются бесчисленным унижениям. Вот, собственно, и всё. Складывается впечатление, что Петер Хандке честный человек, не побоявшийся выбрать побеждённую сторону, в данном случае — сербскую. И за это подвергается сейчас оскорблениям, гонениям и остракизму. Одна из его пьес была снята с показа в театре Vieux-Colombier cразу после его посещения церемонии похорон Слободана Милошевича. На церемонию вручения Хандке Нобелевской премии не явились многие современные писатели. Вот что пишет The New York Times о Хандке и его судьбе: «Когда Хандке был критикуем до 90-х годов, то его критиковали главным образом старомодные литературные фигуры — они недолюбливали его за авангардные тенденции. Но когда он опубликовал два эссе в январе 1996 года о своей поездке в Сербию (они были позднее выпущены в форме книги «Путешествие к рекам. Справедливость для Сербии»), его критики пришли из-за литературных страниц. Это были политики, журналисты и правозащитники». Ещё цитата из The New York Times: «Во время войн на Балканах Хандке читал новостные рапорты в своём доме во Франции и раздражался, что все рапорты в подавляющем большинстве изображали Сербию как злодея в этом конфликте, вместо того чтобы дискутировать о всей сложности конфликта. Первой реакцией Хандке было неприятие этих новостных рапортов». Кстати, Хандке попытался объясниться. 10 октября этого года он собрал журналистов в своём доме под Парижем, однако был вынужден закончить пресс-конференцию после того, как его спросили о его эссе на тему балканских войн. «Я — писатель, я укоренён в Толстом, я укоренён в Гомере, я укоренён в Сервантесе, — сказал он. — Оставьте меня в покое и не задавайте мне таких вопросов». И он указал журналистам на дверь. То, что Петеру Хандке присудили Нобелевскую премию, — знак того, что в Нобелевском комитете действительно произошла оздоровительная чистка и премии наконец стали присуждаться согласно литературным заслугам, а не за политкорректность и не за поразительную банальность творчества. Всё равно честный человек в современном литературном мире — большая редкость. Честным быть невыгодно. Снимаю шляпу перед Петером Хандке. А я редко перед кем-либо снимаю шляпу. Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.