Open Democracy (Великобритания): зачем понадобился закон о «физических лицах — иноагентах»

Российские депутаты несколько лет обсуждали поправки к законам «О СМИ» и «О защите информации», позволяющие наделять физических лиц статусом «иностранных агентов». Зато приняли их в ноябре 2019 года практически молниеносно и без особенных обсуждений. Аналогичные поправки к закону «О некоммерческих организациях» появились гораздо раньше — еще в 2012 году. Многие НКО, которые Кремль по тем или иным причинам считает для себя опасными, — от «Мемориала», собирающего информацию о жертвах сталинских репрессий, и до Фонда борьбы с коррупцией Алексея Навального, публикующего расследования о хищениях из бюджета, — признаны иностранными агентами, внесены в соответствующий реестр Министерства юстиции и получают все прилагающиеся к статусу «иноагента» проблемы и неприятности. Теперь приходит очередь «неправильных людей», которые чем-либо не угодили действующей власти. Бесконечный список иностранных агентов Авторы поправок, среди которых — депутат Петр Толстой, в прошлом телеведущий, а ныне видный деятель партии «Единая Россия», и сенатор Андрей Клишас, тоже единоросс, создатель законов о штрафах за критику власти и «распространение фейковых новостей» — по российской традиции ссылаются на зарубежный опыт. Про американский закон об иностранных агентах (FARA), который в первоначальном виде был принят еще в 1938 году и с тех пор неоднократно менялся, вспоминали еще тогда, когда готовился к принятию закон об НКО-иноагентах. В США иностранным агентом, обязанным пройти специальную процедуру регистрации, считается лицо, которое действует под контролем иностранного принципала и занимается политической деятельностью в интересах иностранного принципала. Аргументы создателей и сторонников российского закона максимально просты: «Им, значит, можно, а нам нельзя? США имеют право защищать свои национальные интересы, а Россия нет? Опять политика двойных стандартов?» Критики резонно замечают, — во-первых, понятие «политической деятельности» в российском законодательстве очень расплывчато, и трактовать его можно предельно широко. Опыт применения закона об НКО — иностранных агентах показывает, что, если это зачем-то понадобится государству, любая общественная или даже научная деятельность может быть сочтена политической. Наглядный пример — международное общество «Мемориал». Интересы «Мемориала» — в сфере истории, его исследовательские и научные проекты касаются событий, связанных с большевистским террором. И тем не менее «Мемориал», который финансируется в том числе и из-за рубежа, признан иностранным агентом. Общество организует различные акции в память о погибших в годы советских репрессий, — это и посчитали политической деятельностью. Во-вторых, в законе нет четких критериев для определения того, какие именно физлица могут быть объявлены иностранными агентами. Из текста соответствующей статьи не ясно, касается ли он всех, кто «распространяет информацию для неограниченного круга лиц» и «получает финансирование из-за рубежа», или только тех, кто, «получая финансирование из-за рубежа», распространяет материалы СМИ, признанных в России иноагентами, а также участвует в подготовке материалов этих СМИ. Кстати, нет и намека на то, что зарубежные деньги потенциальный агент должен получать именно за «распространение информации». Эти два критерия вообще никак не связаны между собой, и если следовать букве нового закона, то человек, например, поставивший в своем блоге ссылку на материал признанного в России иноагентом телеканала «Настоящее время» и при этом получающий денежные переводы от проживающего за границей родственника, вполне может оказаться иноагентом. Необходимость доказывать, что действует новоявленный агент «под руководством и в интересах иностранного принципала», тоже в законе не прописана. Мнимые страхи Поле для применения закона открывается, таким образом, широчайшее. Невнятность критериев позволяет признать иностранным агентом практически любого человека, имеющего страницу в какой-нибудь социальной сети. Нужно только, чтобы он получил из-за рубежа деньги либо «имущество». Таким образом, посылка с сухофруктами от бабушки, живущей в одной из южных республик бывшего СССР, может обеспечить любящему внуку статус иностранного агента. Да и вообще, — опыт работы власти против неугодных НКО показывает, что обеспечить наличие иностранного финансирования — не проблема. Так как раз и произошло в истории с признанием иностранным агентом Фонда борьбы с коррупцией. Минюст предъявил Навальному два факта пожертвований на его структуру из-за рубежа: работающий во Флориде россиянин перечислил ФБК 50 долларов, а некий гражданин Испании — чуть более значительную, но тоже не ошеломительную сумму. Журналисты издания «Медуза» нашли этого испанца. Он работает охранником в ночном клубе и не может объяснить, зачем и кому переводил деньги в Россию. Но формальности соблюдены, ФБК с осени 2019 года — иностранный агент, все публикации Фонда должны теперь сопровождаться соответствующей меткой. Социолог Элла Панеях даже утешала запаниковавших: подсчитав количество сотрудников Министерства юстиции (именно Минюст ведет реестр НКО — иностранных агентов и будет вести аналогичный реестр для физлиц), она заметила, что, даже бросив все прочие дела, они смогут за год записать в иноагенты максимум несколько тысяч человек. Но это и не важно — как и прочие репрессивные законы последнего времени, закон о физлицах — иностранных агентах будет служить не для массовой атаки на всех, кто теоретически может попасть под его действие, а для точечных ударов по тем, кого власть разных уровней посчитает для себя опасными. Репрессии в России сегодня носят не массовый, а точечный характер, но от этого не перестают быть репрессиями. Реальные угрозы По закону 2012 года НКО, внесенным в реестр иноагентов, которые не выполняют требования Минюста, то есть не помечают соответствующим образом любые свои публикации и не предоставляют в министерство отчетности, грозят довольно серьезные штрафы. Так, например, сумма штрафов, уже выписанных «Мемориалу», превысила недавно два миллиона рублей, а для небогатой исследовательской организации это очень серьезные деньги. А вот наказания для физических лиц, которые не будут соблюдать нормы нового закона, вообще пока не прописаны (и это, конечно, показатель невысокого качества работы законодателей). Но законодатели могут про свою недоработку вспомнить и штрафы прописать, — в этом в России никто не сомневается. Хотя, возможно, главный минус закона даже и не в этом. Россия — страна в очень высокой степени патерналистская. В этих условиях появление государственного списка «неправильных людей» наиболее рьяными патриотами путинской России вполне может быть считано как добро на террор против них. Между прочим, закон, декриминализовавший домашнее насилие, именно так и сработал. По его нормам, за нанесение телесных повреждений, не связанных с причинением тяжкого вреда здоровью, теперь положено не уголовное, а административное наказание. Но многие жители России поняли его по-своему: как разрешение бить безнаказанно детей и женщин, и процент преступлений, связанных с домашним насилием, после принятия закона заметно увеличился. Ультра-патриотов, которые считают Владимира Путина слишком мягким лидером и не понимают, почему Россия до сих пор не оккупировала Украину и не начала войну с Америкой, а также — почему в России живут и действуют безнаказанно критики власти, не то, чтобы много, но зато они достаточно активны. Власть играет с ними в разные игры: одних за чрезмерное рвение нестрого, но все-таки наказывает (так было с «общественными активистами», разгромившими выставку Джока Стерджеса в Москве), а некоторых, наоборот, прикрывает (так было с «общественным активистом», напавшим на Алексея Навального и повредившим ему глаз). Гарантировать, что появление списка физлиц-иноагентов такого рода «активисты» не воспримут как команду «фас», государство, разумеется, не может. А вполне возможно — такой эффект как раз и держит в уме. И еще немаловажный момент: социологи из «Левада-центра» (кстати, эта организация признана иностранным агентом) выяснили, какие ассоциации вызывает у россиян словосочетание «иностранный агент». 62% опрошенных сказали, что это — «шпион» или «внутренний враг». Такое отношение соотечественников жизнь новоявленных «иностранных агентов» явно не сделает легче. В тени больших выборов Возникает вопрос, почему законопроект, обсуждавшийся несколько лет и вызывавший массу критических замечаний, был принят именно сейчас, причем принят стремительно. Ответ довольно прост: страна входит в большой предвыборный цикл. В 2021 году — выборы в Государственную думу. Протестные настроения растут, «Единая Россия» теряет популярность, задача сохранить в парламенте конституционное большинство не выглядит легкой даже с учетом всего того, что мы знаем про административный ресурс и фальсификации. Выборы в городскую думу Москвы осенью этого года показали, что даже в условиях, когда власть отсекает от участия в кампании оппозиционных кандидатов, граждане могут найти эффективные стратегии противостояния. А дальше — 2024-й, год президентских выборов, в которых Путин, согласно действующей Конституции, принять участия не сможет. Вариант, в котором он на самом деле отойдет от власти, никто в Кремле, естественно, даже не рассматривает. Но любые схемы сохранения власти в его руках требуют наличия полностью подконтрольного парламента. При этом государственная пропагандистская машина все чаще дает сбои. Интернет, который, несмотря на обилие запретительных законов, контролировать получается плохо, становится более важным источником информации, чем государственное телевидение. Модные youtube-блогеры популярнее телеведущих, а в интернете как раз и преобладают оппозиционные настроения. Там — независимые СМИ, там миллионы просмотров у расследований ФБК, там в социальных сетях кипят страсти. Ситуация нервная, и еще один способ нанести удар по наиболее раздражающим сетевым оппозиционерам не будет, конечно, лишним. Очевидный расчет — на то, чтобы подорвать доверие к информации, распространяемой «иностранными агентами». Отсюда, кстати, и размытость формулировок. Власть не так уж сильно интересуют те, кто очевидно «действует в интересах иностранных принципалов». Власть интересуют те, кто готов в политике отстаивать свое понимание интересов России. Власть интересуют потенциальные конкуренты внутри страны, а не реальные «иностранные агенты». Группа правозащитников и деятелей культуры обратилась к Путину с открытым письмом, содержащим просьбу не подписывать новый закон (поправки не вступают в силу, пока президент их не утвердит). Положения закона в письме названы «юридически абсурдными» и «заведомо антиконституционными». «Клеймо иностранного агента дискредитирует человека в глазах его сограждан, умаляет его достоинство, несмотря на то, что он не совершал ничего плохого и противоправного и не исполнял волю иностранных заказчиков», — говорится в тексте письма. Слова-то верные, вот только адресат выбран немного странно: именно Путину накануне больших выборов как раз и необходим этот закон.