«Люди топят углем и мазутом, а алюминиевым гигантам снижают налоги в 22 раза»

Пожары в тайге, режим «черного неба» в столице региона, гибель золотодобытчиков в результате прорыва дамбы… На фоне негативных событий последних месяцев губернатор края Александр Усс вошел в пятерку аутсайдеров по уровню доверия граждан. Один из его главных критиков — депутат заксобрания от партии «Патриоты России» Иван Серебряков. В интервью Daily Storm он рассказал о связях бизнес-интересов семьи губернатора Усса с пожарами в тайге, о публичном цитировании «Майн Кампф» и проблемах с экологией в Красноярском крае, которые никто не торопится решать. — Летом вся страна наблюдала за ситуацией с пожарами в Сибири. Вскоре стало известно, что они связаны с незаконной рубкой леса и так называемыми инвестиционными проектами. Что вам известно об этом? — Ситуация с незаконными рубками, с инвестиционными проектами, с отчетом главы Счетной палаты (руководитель Счетной палаты Красноярского края Татьяна Давыденко в июне выступила с докладом о хищениях в лесной отрасли, а через месяц была уволена. —- Примеч. Daily Storm) — каждый красноярец о ней знает. Для нас было дико видеть то, как власть пытается абстрагироваться от этой ситуации, пытается ее не замечать. Даже когда дымка затянула дома, когда дым дошел до Урала, руководители региона пытались ничего не замечать. Я могу сказать, почему так быстро и целенаправленно пытались принять решение об отстранении Татьяны Давыденко. Если вы сопоставите карту лесных массивов, которые были выделены под инвестиционные проекты (получить участок для вырубки леса в Красноярском крае можно, согласовав с властями так называемый инвестпроект. — Примеч. Daily Storm), с картой пожаров, то у вас очень многие точки сойдутся. Инвестиционный проект — это когда приходит бизнес и говорит: «Мы здесь откроем рабочие места, дайте нам лес для ЛДК». И государство в лице Красноярского края выделяет этот лес за очень смешные деньги. В итоге не строится никакой ЛДК, но лес вырубается. А кто участвовал в этих инвестиционных проектах? Мы там увидим очень интересные вещи, которые будут относиться к представителям исполнительной власти. Об этом знают тоже все красноярцы, это никто не скрывает. Красноярский лес субъект реализует на бирже, которая зарегистрирована в Иркутске по тому же адресу, что и брокер, и стоимость кубометра леса — 290 рублей за кубометр. У других регионов — Томска, Омска, Иркутска — ценники в среднем 700-1000 рублей за кубометр С начала этого года у нас продано порядка полутора миллионов кубометров леса по вышеназванной стоимости. В отчете Давыденко, который был опубликован и обсуждался каждым вторым в регионе, упоминается компания «Красноярсклесоматериалы», одним из учредителей которой якобы является супруга губернатора. Под этот инвестпроект был выделен лес, его вырубили, проект не состоялся. Деляна с лесом сгорела. — Но проблемы с системой тушения лесных пожаров есть и на федеральном уровне… — Каждый глава принимает решения сам, тушить или не тушить. И мы все прекрасно помним, когда сначала наш глава говорил, что тушить экономически нецелесообразно — это большая тайга, большой огород, все вырастет потом. А потом прилетел премьер-министр и говорит: «Постойте-ка, это вообще-то ответственность губернатора». И начали говорить: «Да, надо тушить. Почему же мы не тушили?» — На днях появилась информация об итогах проверки Росприроднадзором дамбы в Курагинском районе, в результате разрушения которой 19 октября погибли золотоискатели. — Если вы вспомните указ президента, когда случилось наводнение в Иркутске, то он говорил: «Всем субъектам необходимо проверить наличие всех гидротехнических сооружений на территории субъекта, законных, незаконных и так далее, на их пригодность». Комплексная проверка. И срок был дан до ноября. Красноярский край отчитался в сентябре, одним из первых. Мне этот документ на глаза попадался. По нему у нас все хорошо, незаконных гидротехнических сооружений нет, аварийных нет, все законно. Буквально через три недели происходит трагедия. И мы узнаем, что, оказывается, незаконные сооружения у нас есть. А где в таком случае космомониторинг, где природоохранная прокуратура, на основании каких заключений правительство Красноярского края готовило документ для отчета в Москву? — Еще один повод для федеральных СМИ вспомнить Красноярск — режим «черного неба» и загрязнение воздуха. В октябре местные журналисты писали, что крупнейший загрязнитель Красноярска — КрАЗ — хочет получить разрешение на сверхнормативные выбросы вредных веществ. Что делается в этой сфере? — Экологическая проблема у нас стоит особенно остро. И для ее решения требуется несколько подходов. В первую очередь, конечно, это газификация. Во вторую очередь это дешевые тарифы на электроэнергию. У нас три ГЭС: Саяно-Шушенская, Богучанская и Красноярская. И у нас киловатт-час для предприятий зачастую стоит больше семи рублей. Причем нет единой системы: в одном районе может быть один тариф, в другом — другой. Люди пытаются найти альтернативные источники энергии: топят углем, мазутом, чем угодно. И масштабно поднимаются мини-котельные, которые никак не регламентируются. Плюс используют не самый хороший уголь: тот уголь, что имеет меньшую зольность, стоит дорого. В первую очередь надо отрегулировать тарифы. Я задавал этот вопрос губернатору на сессии законодательного собрания. Мне дали ответ: «Мы на бирже покупаем электроэнергию». Потом, безусловно, алюминиевый завод (КрАЗ. — Примеч. Daily Storm) в черте города. Мы как регион создали такие комфортные условия для этого предприятия, где, по сути, можно творить что хочу, и по большому счету тебе за это ничего не будет. Я разговаривал с бывшим руководством этого алюминиевого завода. Он говорит: «У нас проверяющие службы на предприятии жили. Природоохранная прокуратура, целые службы работали, мониторили». Сегодня этого нет. Губернатор не видит того, что происходит. Более того, у нас даже вносят законопроекты, которые позволили таким гигантам снизить налог на имущество в 22 раза. — В новостях много негативного: не хватает лекарств иностранного производства для онкобольных детей, пожары, экология… Это все звенья одной цепи? — Это не просто звенья одной цепи. Это разбалансировка органов государственной власти. Я просто приведу пример: [у нас] город с плохой экологией. Построен замечательный онкоцентр. Но за полгода [мы] не смогли закупить медикаменты для него на один миллиард 300 миллионов. Это из-за чего произошло? Из-за того, что власть как таковая либо не умеет работать, либо не хочет. На мой взгляд, это халатное бездействие. — У вас на сайте периодически мелькает тема обманутых дольщиков. Проблема актуальная для всей страны. Есть ли у нее какие-то красноярские особенности? — Ситуация в регионе с дольщиками страшная. Еще когда губернатор был исполняющим обязанности, он говорил о том, что эта проблема будет решена в ближайшие сроки. И когда около администрации Красноярского края обманутые дольщики выставили палатки, а исполняющий обязанности сказал, что он в ближайшее время приобретет квартиру и тоже станет обманутым дольщиком, ему поверили. Вот только и сегодня обманутые дольщики ставят палатки, только уже в сквере 400-летия Красноярска и около ресторана «Распутин». Росгвардия эти палатки сносит, для того чтобы не портить картинку и показать, что у нас все вроде как позитивно. Подумайте только: от 10 до 12 тысяч обманутых дольщиков! Было распоряжение президента решить проблему с обманутыми дольщиками, но у нас она не только не решилась, а усугубилась. На самом деле по количеству обманутых дольщиков мы чуть ли не самый первый регион. И у нас даже последние события, связанные со строительной фирмой «Реставрация», которая гремела на всю страну, -— это дополнительные тысячи обманутых дольщиков. Ни для кого не секрет, что руководитель «Реставрации» Николай Коваленко являлся человеком абсолютно знакомым для исполнительной власти, вхожим в близкий круг губернатора и его команды. Сейчас он живет в Испании, насколько я знаю. — Опасно в открытую выступать против руководства региона? — Я как-то прочитал одну статью, что Красноярский край вернулся в 1990-е. Там шла речь о том, как отжимают бизнес в регионе, что невозможно предпринимателю нормально работать, если он так или иначе не ангажирован с нынешним руководством Красноярского края. Если ты неким образом связан с какими-то вопросами, то в таком случае у тебя зеленый свет. Если вдруг ты никак не связан, то у тебя могут быть серьезные проблемы. Люди не стесняясь об этом говорят, и ко мне на прием как к депутату приходят. Например, Владимир Александрович Беккер — фермер, предприниматель. Еще в бытность Виктора Толоконского губернатором Беккер построил большой цех для переработки мяса. Дела шли хорошо, пока не сменилась власть. Ветнадзор, которому он косвенно мешал с точки зрения бизнеса, на протяжении года придумывал самые смешные аргументы в пользу невыдачи разрешения на убой скота. Соответственно, большой цех стоял без дела, а люди получали зарплату. Спустя год, когда разрешение было получено, банально закончились деньги. Хочу отметить следующий нюанс: будучи депутатом, Владимир Беккер начал задавать вопросы по поводу нашего злополучного леса уже новой власти, министру сельского хозяйства и губернатору. — Недавно появилась новость, что Александр Усс вошел в пятерку аутсайдеров по уровню доверия народа. Получается, Татьяна Давыденко добилась своего? Это совокупность действий, ее в том числе, но есть и ряд других факторов. Как можно иметь поддержку, когда у людей горе? Люди к тебе обращаются с проблемой, они хотят видеть ее решение, но вместо этого им начинают хамить, говорить: «Давайте мы вам воротничок поправим» или «Права кто-то решил тут, может, качнуть?», а потом приносить извинения. А цитирование фашистских преступников по телевидению? Российский губернатор цитирует Геббельса — это вообще как? У меня два деда воевали, меня это задело как гражданина. Я считаю недопустимым для высшего должностного лица цитировать строки из «Майн Кампф». Эта литература является экстремистской, она запрещена законодательством, за нее людей сажают, любые цитаты из нее также, я уверен, караются по закону (книга «Майн Кампф» включена в список экстремистских материалов. — Примеч. Daily Storm). А уж когда высшее должностное лицо начинает цитировать экстремистскую литературу — это за гранью добра и зла!