Как Южная Корея заменила одного диктатора другим: он давил людей танками, но был помилован

Северная Корея — это разруха, голод и диктатура, а Южная — рай с «Самсунгом», кей-попом и демократией. Примерно так рассуждают люди, воспитанные на антикимовской пропаганде. Между тем реальность куда сложнее и интереснее. Специально для «Ленты.ру» известный российский кореист Константин Асмолов написал цикл статей об истории Корейского полуострова и двух государств, бывших некогда одним целым. В прошлый раз мы рассказывали, как в Северной Корее вожди пытались насадить правильную культуру и выстроили подобие экономики, потерпевшей в итоге крах. В этот раз речь пойдет о том, как в Южной Корее 1980-х одна диктатура сменилась другой, протестующих давили танками, а события тех дней настолько обросли мифами, что в них не могут разобраться до сих пор. 6 декабря 1979 года — через месяц с небольшим после убийства южнокорейского президента Пак Чон Хи — исполняющим обязанности главы государства был назначен премьер-министр Чхве Гю Ха: хороший управленец без политических амбиций. Он сохранил конституционную систему Юсин (направленную на централизацию власти), но выпустил из тюрем политзаключенных, в том числе главного оппонента покойного диктатора — Ким Дэ Чжуна, который в то время находился под домашним арестом. Новый лидер также обещал вскоре провести референдум по подготовке новой конституции и всеобщие выборы. Не без давления США Чхве заявил о грядущей «деюсинизации» и начал делать активные шаги в этом направлении. Однако стабилизировать обстановку политик не сумел: его действия были практически сразу же пресечены новым поколением высшего офицерства. В результате уже через шесть дней после избрания Чхве Гю Ха — 12 декабря — в стране произошел государственный переворот, организованный руководителем военной разведки генералом Чон Ду Хваном. Как и пришедший до него к власти после переворота Пак Чон Хи, Чон Ду Хван происходил из бедной семьи, где был седьмым ребенком из десяти. Но Чон был 1931 года рождения и относился уже к новому поколению людей, чье взросление выпало не на период японского правления, а на Корейскую войну и смутное время после нее. В 1951 году он поступил в Военную академию, где был капитаном футбольной команды и получил прозвище Лейтенант Принцип за прямолинейность и пристрастие к дисциплине. Широкую известность получила история о том, как он избил двух солдат, пытавшихся угостить его сигаретами: он расценил это как попытку дать взятку. Важно, однако, именно то, что Чон окончил академию в 1955 году и стал представителем так называемого одиннадцатого выпуска, который первым был обучен по американскому образцу. В итоге в отличие от Пака, которому было тяжело общаться с американцами, он гораздо лучше представлял себе, кто они такие, и как надо с ними вести дела. В 1963-м Чон был назначен начальником отдела кадров корейского Центрального разведывательного управления. На следующий год он вместе с несколькими одноклассниками создал тайное общество «Ханахве» («Общество Единого»): его члены обязывались быть патриотами своей страны и помогать друг другу по службе. В дальнейшем он в том числе организовывал преследование северокорейских коммандос, в 1968-м атаковавших Голубой дом (резиденция президента), и командовал полком и элитной штурмовой 9-й дивизией «Белая лошадь» во Вьетнаме (в 1970-1971 годах). Кстати, во Вьетнаме Чон требовал от своих подчиненных, чтобы они всегда носили чистое исподнее, дабы в случае смерти враг не увидел несвежее белье. Затем он был командиром Первой дивизии, дислоцированной на стратегическом направлении к северу от Сеула. Перед самой смертью Пака Чон стал помощником начальника службы безопасности Голубого дома, а позднее — начальником Управления обороны и безопасности (военной разведки). Таким образом он мог сдерживать и контролировать вражду между корейским ЦРУ и личной охраной президента, следствием которой и стало в свое время убийство президента Пак Чон Хи главой разведуправления. Арестовать военное руководство страны мятежникам помогли части сил Сеульского гарнизона, подчиненные Чону силы специального назначения, и Девятая дивизия армии, находившаяся под командованием его близкого друга, генерала Ро Тхэ У (другое написание имени — Но Тхэ У, или Ро Дэ У). Последняя для этого была специально выведена из Демилитаризованной зоны. Особо жестокими столкновения были в центре города, на подступах к президентскому дворцу и около здания Министерства обороны в районе Самгакчи. Семичасовая перестрелка, во время которой использовали и бронетехнику, унесла немало жизней. Взять под контроль Минобороны и основные средства массовой информации мятежникам удалось только к утру следующего дня — защитники военного ведомства бежали по подземным коммуникациям в штаб-квартиру американской армии, здание которой располагалось на другой стороне улицы. Некоторое время в стране продолжали существовать старые структуры, но реальная власть все больше и больше концентрировалась в руках Чона. В апреле 1980 года он стал руководителем ЦРУ Южной Кореи, при этом оставаясь на военной службе. Это вызвало массовые протесты: ЦРУ, невзирая на весь свой политический вес, рассматривалось как гражданская организация, связанная с правительством, а не с армией. Затем Чон провел большую чистку в силовых структурах и уволил офицеров, заподозренных в связях с заговорщиками: историк Майкл Брин приводит цифру в 8 тысяч уволенных. По широте охвата, смехотворности обвинений и сопутствующей обстановке он сравнивает эту чистку с проходившими на севере. Американцы заняли выжидательную позицию и относились к Чон Ду Хвану с осторожностью. Вызвано это было позицией их посла в стране, который считал Чона лжецом и политиканом. Тот же активно добивался одобрения Соединенными Штатами занятия им президентской должности и пытался разыгрывать при этом северокорейскую карту. В рамках такой стратегии 13 мая 1980 года Чон заявил, что за спиной студенческого движения и левых радикалов стоит КНДР. На следующий день в Сеуле развернулась массовая студенческая демонстрация, названная «сеульской весной» и провозгласившая приверженность «великому шествию демократизации». 15 мая демонстрации достигли кульминации: перед Сеульским вокзалом собралось более 100 тысяч человек. В последний раз выступления такого масштаба происходили в стране во время Апрельской революции 1960 года. 17-18 мая Чон Ду Хван в ответ провел широкомасштабные аресты среди членов оппозиции, разогнал Национальную ассамблею и объявил полное военное положение вместо частичного, которое было до того. Общее число участников антиправительственных выступлений в стране за апрель-май 1980 года превысило 200 тысяч человек. Реакцией на события в Сеуле стало восстание в городе Кванчжу, где до того разгоняли демонстрацию, связанную с арестом Ким Дэ Чжуна, и закрыли университет Чхоннам, который был оплотом демократических настроений. На подавление выступлений 18-20 мая были брошены не только 18 тысяч полицейских, но и 3 тысячи солдат и офицеров парашютно-десантных войск, не имевших опыта разгона протестующих. В принципе, это был не первый случай использования спецназа против демонстрантов: в октябре 1979-го их применяли в Пусане и Масане, но тогда демонстрантов не избивали на глазах у всех. К тому же в этот раз военным объявили, что в городе происходит коммунистический мятеж. В итоге в Кванчжу дело дошло до применения штыков и огнеметов против безоружных людей. Солдаты не только разгоняли демонстрации, но и врывались в кафе и автобусы, избивая всех молодых людей студенческого возраста, и даже убивали таксистов, которые пытались отвозить в больницы пострадавших. Когда стало известно, что в столкновениях погибло много мирных граждан, к студентам присоединились горожане, беспорядки переросли в широкомасштабное восстание. Ситуацию усугубили слухи о том, что часть солдат находилась под действием наркотиков, а ответственные за вспышку жестокости люди были родом из города Тэгу — жители Кванчжу и Тэгу традиционно относятся враждебно друг к другу. 20 мая вышедшие на улицы сожгли представительство проправительственной телерадиокомпании «Эм-би-си». Восставшие штурмовали полицейские участки и правительственные учреждения, захватили склады с оружием и 350 единиц автотранспорта, в том числе три бронетранспортера. Опасаясь массового кровопролития, власти вывели спецподразделения из города. Восставшие же захватили Управление провинциальной администрации, сформировали свои органы власти для обеспечения порядка и переговоров с центральным правительством, организовали доставку в город продуктов питания. Среди вставших во главе города преобладали молодые радикалы. Их план заключался в том, чтобы продержаться как можно дольше и либо героически погибнуть, продемонстрировав тем самым варварство военного режима, либо добиться вмешательства США, которые должны были вступиться за демократию. 25 мая для разрешения ситуации в Кванчжу прибыл президент Чхве Гю Ха. Однако поскольку реальной власти у него не было, переговоры ничем не кончились. Восставшие требовали отмены чрезвычайного положения и отставки Чон Ду Хвана. Созданный ими городской совет обратился в посольство США с просьбой вмешаться в ситуацию. Многие авторы, не только левые, обращают внимание на то, что стихийно возникшая в городе система управления более напоминала Парижскую коммуну или органы власти первых демократических правительств. В городе не было погромов, не трогали банки и офисы крупных фирм, практически не было коммунистических лозунгов. Наоборот, власти пытались контролировать наличие оружия в частных руках и активно опирались на помощь религиозных авторитетов, а созданные отряды по поддержанию порядка писали на машинах американскую аббревиатуру SWAT (спецподразделение полиции). Ранним утром 27 мая в Кванчжу вошли танки, и в течение полутора часов основные правительственные учреждения были взяты правительственными войсками. Захват города произошел очень быстро и организованно и воспринимался властями как успешная военная операция. По сообщению историка Владимира Федоровича Ли, в результате 77 солдат и офицеров были награждены государственными орденами и медалями за «выдающиеся боевые заслуги» во время народных волнений в Кванчжу. Корейская история, в свою очередь, «обогатилась» знаковым событием, надолго ставшим символом подавления оппозиции. В слухи о том, что это были провокации коммунистов, никто не поверил: никаких прямых доказательств северокорейского влияния на события не было обнаружено даже впоследствии. А вот японское телевидение снимало восстание достаточно активно. На пленку запечатлели множество кадров, демонстрирующих военные преступления режима, в том числе людей, раздавленных танками. Сведения об общем числе пострадавших различаются в зависимости от ангажированности авторов. Власти говорили о 150-200 погибших, диссиденты — о 10 тысячах жертв, не уточняя, сколько среди них было убитых, раненых и подвергшихся репрессиям. Ближе всего к реальности цифра о 2 тысячах погибших: она получена путем анализа статистики умерших в городе в мае 1980-го по сравнению со средними показателями за этот месяц в другие годы. А если считать всех раненых, арестованных и пропавших без вести, то общее число пострадавших — около 4 тысяч человек. События в Кванчжу закономерно сравнивают с другим «танковым подавлением» на пекинской площади Тяньаньмэнь. При этом считается, что корейский случай был более кровавым: в Китае, по уточненным данным, число жертв составило около 700 человек. Южнокорейские власти же из-за произошедшего создали местный аналог Государственного комитета по чрезвычайному положению, который заморозил Конституцию и запретил политическую активность 210 депутатам Национальной Ассамблеи (90 процентов от общей численности ее членов). Уволены были 86 профессоров, более 600 школьных учителей и 8,6 тысячи гражданских служащих, закрыты свыше 700 периодических изданий и 600 издательств. Кроме того, 60755 человек были арестованы без предъявления обвинения: 3,2 тысячи из них оказались осуждены военным судом, а почти 40 тысяч — отправлены в так называемые образовательные лагеря, о которых мы поговорим в следующем материале. 16 августа 1980-го Чхве Гю Ха ушел в отставку с поста президента страны. Через неделю Чон Ду Хван сначала повысил себя в звании до четырехзвездного генерала, а потом ушел в запас, чтобы занять пост президента. Должность он получил 27 августа по процедуре, описанной в конституции Юсин. В октябре того же года в условиях военного положения прошел плебисцит, принявший новую Конституцию. Она ликвидировала прежние атрибуты диктатуры и отменила все нововведения периода Юсин, но дала президенту гораздо больше власти, чем парламенту. Под давлением США в основной закон был введен пункт, запрещающий избирать главу государства на второй срок, но в то же время продолжительность первого увеличили до 7 лет. 3 марта 1981 года Чон Ду Хван стал президентом Пятой Республики уже в соответствии с этой Конституцией. С восстанием в Кванчжу связан очень важный вопрос об ответственности США за произошедшую бойню. Напомним, что корейская армия подчинялась американскому командованию, и потому применение военной силы против мирного населения должен был одобрить Вашингтон. Направить на подавление восстания дивизию из Демилитаризованной зоны тем более можно было только с согласия американцев. И если ряд советских историков утверждал, что карательные действия объединенных корейско-американских сил напрямую координировал американский генерал Джон Викхем, то американская точка зрения старается тщательно затушевать участие США в этих событиях. Америка с самого начала выступала за мирное урегулирование проблемы, а ее командование могли либо не проинформировать полностью, либо же «добро» имело форму не конкретного приказа давить людей танками, а «действовать по обстановке». Историк и журналист Дон Обердорфер упоминает, что южнокорейские власти не только оставили без внимания и не опубликовали заявление правительства США с призывом к мирному урегулированию, но, наоборот, раструбили о том, что Вашингтон дал «добро» на подавление восстания. Однако, хотя Соединенные Штаты не оказывали Чон Ду Хвану прямую поддержку, они ничего и не предприняли для того, чтобы удержать режим от кровопролития. Несмотря на деятельность президента Джимми Картера по активному насаждению прав человека, посольство просто побоялось создавать опасный прецедент и поддержать горожан в их борьбе с режимом. Конечно, это вызвало определенное брожение умов в США, однако решающую роль в выработке того решения, которое было принято, сыграл дипломат Ричард Холбрук. Он заявил, что вопрос привлекает слишком много внимания, в то время как его нужно рассматривать более широко и с точки зрения интересов национальной безопасности. Впрочем, не стоит считать, что дипломаты США не сделали совсем ничего. Свое влияние американцы употребили для того, чтобы в очередной раз спасти Ким Дэ Чжуна. Несмотря на то что мужчина находился под арестом, его обвинили в организации мятежа. 31 июля 1980 года он предстал перед судом военного трибунала и был приговорен к смерти. В тюрьме он находился под круглосуточным присмотром пяти надзирателей, а суд над ним был замечательным примером политического фарса: 20 адвокатов, выступавших в защиту узников военного режима, были арестованы сами, а еще четырех лишили прав на исполнение профессиональных обязанностей. При этом Ким Дэ Чжун, будучи верующим католиком и твердым сторонником ненасилия и непротивления, призывал своих сторонников не мстить за его казнь: «Политическая месть, жертвой которой я являюсь, не должна повториться». Жизнь заслуженного диссидента была спасена благодаря секретному соглашению: в обмен на поездку Чон Ду Хвана в Вашингтон в феврале 1981-го. Его визит оказался первым визитом иностранного президента в правление Рональда Рейгана. В его ходе президент США несколько раз демонстративно выразил свою поддержку южнокорейскому лидеру. Сделка была тайной, а обошедшие корейские газеты фотографии Рейгана с Чоном создали ложное впечатление, будто новый президент Республики Корея всегда пользовался американской поддержкой. Именно с того времени антиамериканизм стал в Южной Корее важным составным элементом студенческого движения и левого движения в целом. А само восстание стали считать знаковым событием «движения за демократизацию», равнозначным событиям в Пекине 1989 года. Разумеется, как знаковое событие, восстание и его подавление постепенно обрастало городскими легендами. Практически сразу к и без того ужасающим картинам разгона демонстрации, вызвавшим восстание, стали добавлять истории о том, что в действительности было убито гораздо больше людей. Рассказывалось, что тела вывезли и спрятали, а слово со значением «10 тысяч», которое традиционно означает «очень много», надо понимать буквально. Другой слух гласит, что мирную демонстрацию расстреливали с воздуха, причем речь идет не об отдельных стрелках с вертолетов, а об авиационных пулеметах, косящих всех на своем пути. На фоне официальных заявлений властей такие страшилки превратились в городские легенды, но въелись в часть массового сознания примерно так же, как рассказы о том, что в подавлении путча 1993 года в Москве принимали активное участие американские и израильские наемники. Стоит отметить, что впоследствии католический священник Чо Чхуль Хён написал о расстрелах с воздуха в своих мемуарах, а престарелый Чон Ду Хван обвинил его во лжи. А в мае 2018 года на экс-президента завели дело о «преступной диффамации в отношении умершего». Обвинение нашло доказательство того, что с вертолетов стреляли: миф был увековечен, а вот бывший президент «в своих мемуарах исказил историческую правду». Однако доказано было то, что стреляли из ручного огнестрельного оружия (пулеметы же предполагалось использовать для предупредительного огня), и поэтому красиво посадить бывшего диктатора на срок, который он, по мнению левых, не досидел, пока не получается. Еще одна легенда, запущенная с иного фланга, касалась того, что в восстании принимал участие северокорейский спецназ, и таким образом действия властей и жестокое обращение с гражданским населением оказываются как бы частично оправданы. Историю подхватили даже некоторые западные авторы. Однако вопрос о том, как 600 спецназовцев внедрились в южную часть страны, никак себя не проявили в ходе восстания (в том числе, с идеологической точки зрения), и почему это не было использовано в пропаганде по горячим следам, вызывает у автора недоумение. В правление Мун Чже Ина (президент РК с 2017 года) этот миф засветился с неожиданной стороны. Здесь стоит отметить, что находящаяся сейчас у власти условно левая администрация очень хочет избежать обвинений в том, что она является просеверокорейской. Кроме того, сегодня при описании революций и восстаний моден тренд на сугубо мирный протест. В итоге, с одной стороны, президент специально отметил: высказывания о том, что восстание было простым мятежом, а в его проведении участвовали северокорейские войска, является ложью, оскорблением южнокорейской истории и демократизации и даже отрицанием духа Конституции. С другой — снова появилась идея о том, что вооруженную борьбу с властями вели не левые активисты (радикальные, и возможно, просеверокорейские), а засланные провокаторы из числа солдат и полицейских. Правда, рассказывают об этом довольно странные свидетели, наподобие бывшего южнокорейского агента американского ЦРУ: тот якобы к старости решил податься в диссиденты и рассказать всю правду. Но вот показания никак не «бьются» с иными данными и официальными документами, что сторонники этой версии привычно объясняют тем, что власти что-то скрывают. Забегая вперед, ответим на вопрос, кто и насколько понес наказание за эти события. В 1992 году Южную Корею возглавил Ким Ён Сам — первый гражданский президент. Фактически он получил власть из рук Ро Тхэ У, который стал президентом после Чон Ду Хвана. Поскольку Ким Ён Сам объявил о наступлении эры демократии, ему было нужно максимально жестко отмежеваться от тех, кто привел его к власти. Он затеял против Чон Ду Хвана процесс, обвиняющий его в коррупции. Но доказательств оказалось недостаточно. Чтобы додавить противников, 20 декабря 1995 года им был принят «Специальный закон о событиях в Кванчжу». Документ был наделен обратной силой, на его основании Чон Ду Хвана обвинили в преступлениях против конституционного строя и государственной измене. Специальный выбор главного следователя, пропагандистская кампания в прессе и организованные властями массовые митинги напоминали автору политические процессы времен самого Чон Ду Хвана. В декабре 1996 года Чон Ду Хвана и Ро Тхэ У приговорили к длительным срокам заключения. Однако год спустя экс-президенты были помилованы указом следующего президента Ким Дэ Чжуна — человек, которого Чон приговорил к смертной казни, проявил христианское милосердие. Окончательное прояснение истории стало возможным в правление в 1997-2008 годах Ким Дэ Чжуна и Но Му Хёна благодаря деятельности комиссии по национальному примирению. От имени власти народу принесли извинения, а для жертв соорудили мемориальное кладбище. С тех пор независимо от того, консерваторы или прогрессисты находятся у власти, на национальном кладбище в Кванчжу 18 мая каждый год проходит поминальная церемония. На ней присутствует как минимум премьер-министр страны. В правление Мун Чжэ Ина, нынешнего президента РК и представителя левых, начала работу специальная комиссия. Она «должна выяснить правду о событиях и определить виновных в гибели людей». Пока ей удалось подтвердить историю про стрельбу с вертолетов. Теперь она активно ищет места тайного захоронения жертв прошлого. И хотя все указанные места перекопали (вскрывали даже полотно скоростной трассы), недостающие 8 тысяч тел пока не нашли. Несмотря на это, один из политиков от правящей Демократической партии Тобуро объявил, что в 1980 году в Кванчжу был совершен геноцид. Это, конечно, сильно сказано, однако все правление Чон Ду Хвана действительно прошло под знаком этой бойни. А каким президентом оказался Чон и чем закончилась Пятая Республика Южной Кореи — читайте в следующих материалах.