На Культурном форуме обсудили, нужно ли сохранять исторические здания в Петербурге. Главное

14 ноября в рамках международного культурного форума прошла дискуссия «Разрушать Нельзя Сохранять» о судьбе исторического центра Петербурга. В ней приняли участие художник Покрас Лампас, глава КГИОП Сергей Макаров, девелопер Игорь Водопьянов, архитектор Максим Атаянц, президент Союза архитекторов России Николай Шумаков, вице-президент Академии архитектуры Парижа Бертран Лемуа и управляющий историческим центром Вены Рудольф Цунке. Модерировал беседу Владимир Шухов, который называет себя правнуком создателя Шуховской башни, а недавно предложил снести старые здания в центре города. «Собака.ru» записала самые интересные цитаты. Владимир Шухов: Петербург горячо любим и оберегаем жителями, как я за последние два месяца сумел на собственном опыте убедиться. На мой взгляд, он попал в ловушку собственного величия: многие здания не реставрируются, а медленно умирают. Мы бы хотели вместе с экспертами обсудить, как городу можно помочь и какие есть примеры решения этих проблем в других странах. Игорь Водопьянов: С моей точки зрения, горожане заинтересованы только в развитии общественных пространств. Любое другое развитие людям не нужно и воспринимается как вторжение в их жизнь – возможно, даже не всем, а сплоченному коллективу градозащитников. Город состоит из зданий, которые строились как офисы – были те, в которых работали или жили чиновники и дома обслуживающего персонала. Но потом город перестал быть центральным офисом империи. Возводился Петербург быстро, дома строились некачественно, почвы у нас плохие, поэтому все быстро начало стареть. Любое здание в центре может выполнять три функции: жилая, офисная и торговая. Последняя касается только первых этажей и то далеко не везде, поэтому остаются первые две. Чтобы сделать в центре качественное жилье, нужно выселять из него людей. В СССР так и делали, но тогда все дома принадлежали государству, поэтому проблем не было. Потом в результате приватизации 1991 года у нас появилась масса собственников – как нигде в мире. Поэтому любая попытка что-то сделать со зданием упирается в условную петербургскую бабушку, которая в этом доме пережила блокаду и требует оставить ее в покое. Государству необходимо разработать механизм действия в подобных случаях: например, если кто-то выкупил 96% акций АО, то оставшиеся 4% он может приобрести принудительно, никого не спрашивая. Возможно, для реновации необходимо что-то в этом духе, иначе частные деньги никогда в город не придут. Это первая проблема, вторая – крайне избыточные требования к охране. Мне кажется, то, что не видно с улицы, не нужно охранять. То есть нужно отселять людей, ломать все внутри и выстраивать заново. Только так мы сможем получить качественное, а потому окупаемое жилье в центре. Николай Шумаков: Петербургу дважды серьезно повезло: 300 лет назад, когда его решили строить, и когда столицу перенесли в Москву. Если бы этого не случилось, на месте Исаакиевского собора был бы бассейн, а внутри Петропавловской крепости поставили дворец съездов. Абсолютно каждый дом здесь нужно сохранять, любить и лелеять, город и жив, и здоров. Паника по отношению к его исторической ткани мне кажется чрезмерной. Найдутся и деньги, и силы, и новые механизмы. Максим Атаянц: Мне кажется, что сама постановка вопроса – развивать город или дать ему тихо умереть – это пример ложной альтернативы. Город должен развиваться путем тщательного его сохранения. Сумма зданий в Петербурге имеет гораздо большую ценность, чем каждое из них взятое по отдельности. Значительное большинство исторической застройки имеет довольно скромные архитектурные качества, но когда она собирается в непрерывную ткань, то становится градостроительным чудом. Чрезвычайно опасно делить город на охраняемые памятники и фоновую застройку, с которой можно поступать как угодно. Необходимо действовать так, чтобы по возможности никаких видимых человеку изменений не вносилось. Хочу отметить, что сейчас Петербург выглядит намного лучше, чем 20 лет назад. Законодательство нужно радикально менять, ужесточая там, где это необходимо, и существенно меняя в пользу застройщиков там, где это не навредит. При работе с существующими зданиями в центре города, нужно ужесточать требования к фурнитуре, дверям, сохранению заданных габаритов. При этом нужно давать полную свободу инвестору для работы внутри дома, если нет специфических выявленных предметов охраны. Чрезвычайно опасно делить город на охраняемые памятники и фоновую застройку, с которой можно поступать как угодно. Необходимо действовать так, чтобы по возможности никаких видимых человеку изменений не вносилось Я хочу обратить внимание коллег на недооцененный опыт Ленинграда 1945-1956 годов, когда город находился в несравнимо худшем состоянии. За десятилетие была проведена огромная работа, в том числе строительство в центре – но оно было настолько деликатным, что непрофессионал сегодня и не заметит, что какие-то дома были построены после войны. Покрас Лампас: У художников точно нет желания разрушать – есть стремление к диалогу. В историческую среду необходимо интегрироваться правильно, лучше, если искусство будет появляться там, где художественная работа уместна и необходима – например, во дворах. Петербург всегда притягивал творческих молодых ребят. У них есть желание что-то делать для города, но часто даже нелицевые фасады охраняются настолько строго, что художники уезжают заниматься искусством где-то еще. Формирование среды для стрит-арта и паблик-арта полезно для города – для туризма, культуры, цитирования. Искусство может повысить стоимость недвижимости – это создает дополнительную привлекательность для бизнеса, который начинает заниматься предпринимательской деятельностью вокруг проекта. Я считаю, что Петербург накладывает на каждого участника жизни города ответственность. Но при этом нужно, чтобы город был притягателен для людей креативных. Интеграция искусства может стать одним из ключей не просто для реставрации, но и для создания новых смыслов. Тем более, что здесь многие готовы это делать на максимально лояльных условиях. Сергей Макаров: Большой город – это большие проблемы. У нас самый большой градостроительный объект в списке ЮНЕСКО: 9 000 памятников на территории города и 16 000 исторических зданий. Это не проблема, а большая ценность – и как любая ценность, она требует осмысления, дискуссий. Понятно, что не все, что строилось до революции, было качественным – но современные технологии позволяют сохранить любую постройку, если она ценна. В прошлом году мы привлекли для сохранения наследия почти 20 млрд рублей – это большие деньги, так что город жив и хорошо себя чувствует. Но из-за ошибок приватизации есть действительно большие проблемы с жилищным фондом. Рудольф Цунке: Я уверен, что целью Вены и Петербурга не является превращение города в музей, и специалисты ЮНЕСКО понимают это. Вена находится в списке городов, которые и сохраняют, и строят новое. Прежде всего, это ответственность государственных структур и политиков — определять, что делать, во что инвестировать. В Вене мы изменили закон о строительстве, и когда новый инвестор хочет что-то возвести в центре, он должен объяснить, какую пользу это здание принесет горожанам, как они выиграют, это требование. Мы сейчас находимся в лучшей ситуация: у нас 95% домов принадлежат одному владельцу, поэтому переговоры вести несложно. Мне кажется, что в Вене и Петербурге стоит говорить о городах с человеческим лицом — конечно, оно меняется с течением времени, но оно должно сохранять свои характерные черты, их нельзя потерять. Мне кажется, что в Вене и Петербурге стоит говорить о городах с человеческим лицом — конечно, оно меняется с течением времени, но оно должно сохранять свои характерные черты, их нельзя потерять Есть меры, которые можно принять для улучшения города, не тратя больших средств: например, в Вене или Париже вы не можете припарковать машину в центре города. В Вене мы полностью изменили некоторые улицы, совсем убрав оттуда автомобили. Мы стремимся к тому, чтобы все участники движения – пешеходы, велосипедисты, автомобилисты – имели равные права. Мне кажется, не имеет смысла говорить только о зданиях, потому что город – это не отдельные дома, а целый организм. Бертран Лемуа: 30 лет назад я впервые приехал в Петербург и вижу, что сейчас он не потерял свое лицо. В устойчивом городе XXI века нужно учиться управляться с тем, что нам оставили, и передавать это будущему поколению. Наследие — важная ценность и актив. Мы не обязательно должны все сохранять в изначальном виде, но обязаны всерьез подходить к любым изменениям. Мы не хотим жить в музее, город должен жить, быть современным, обновляться и развиваться. Самое главное – за последние 50 лет мы, весь мир, осознали ценность наследия. Во Франции поддерживают собственников, которые ремонтируют свои здания, есть различные субсидии, которые помогают частным владельцам заботиться о наследии. Для тех, кто занимается реставрацией, существенно снижают налоги. Это помогает владельцам и девелоперам учитывать историческую ценность. Важно, чтобы город сохранял свою высоту — возможно, Дубаю нужны небоскребы, а Петербург должен оставаться низким. Таким городам, как Париж или Петербург, необходимо качество – реставрации, современной архитектуры, адаптации старых зданий к новым потребностям. А еще нам нужно терпение – это не то, что можно сделать за пару или даже за десять лет. Это, в лучшем случае, возможно сделать за жизнь одного поколения, наши дети будут продолжать это дело.