Foreign Policy (США): Путин проиграл большую игру в Африке, не успев её начать

Бронированный автомобиль для пустыни, военный вертолет, выкрашенный в защитные цвета, небесно-голубой истребитель выстроились у входа на арену. Оружие и гранатометы приветствовали гостей внутри. Это был первый в истории саммит России и Африки, который проводился в российском городе Сочи, и принимавший гостей хозяин — президент Владимир Путин — был полон решимости представить все, что его страна может предложить. «Хороши, — сказал один из представителей ЮАР, играя с новой линией автомата „Калашников". — Они мне нравятся». В то время как Путин пытается снискать расположение африканских лидеров и обставить грандиозное возвращение на континент, у мировой общественности возникли опасения, связанные с новой борьбой за Африку. Данная версия, как представляется, ограничивается Москвой, Пекином и Вашингтоном, официальные лица которых так или иначе дали понять, что их заинтересованность Африкой является частью более широкого геополитического противостояния друг с другом. С этой версией связано множество проблем, и не в последнюю очередь то, что она изображает африканцев пассивными политическими объектами, а не активными действующими лицами, которыми они являются по полному праву. Однако фактически первым недостатком является включение России в любые дискуссии великих держав мира. Представление, будто Россия принадлежит к таковым, о чем, как попугаи, твердят официальные лица и СМИ по всему миру, является всего лишь продуктом путинского пиара. «Россия старательно подогревает впечатление, будто она является крупным игроком», — рассказал Грант Харрис (Grant Harris), занимавший пост старшего советника по африканским делам при президенте Бараке Обаме, нашему изданию. В Сочи Путину это безусловно удалось, но данные позволяют увидеть совершенно иную картину. С 2014 года, когда санкции, введенные вслед за аннексией Крыма, вынудили Путина искать новые рынки и новых партнеров за пределами ограничительных мер Запада, Россия усиленно предпринимала попытки расширить свое влияние в Африке. Эти усилия не возымели значительных последствий. Сегодня в Африку попадает лишь 3,7% российских товаров. При этом более 2,7% поглощает Северная Африка, и лишь незначительная часть предназначается для остальной части континента. В обратном направлении ситуация обстоит еще хуже, так как африканские товары составляют лишь 1,1% российского импорта. Саммит в Сочи должен был изменить это положение дел. Однако мало что указывает на то, что эти надежды сбудутся. Большинство якобы подписанных соглашений на 12,5 миллиардов долларов на деле оказались всего лишь меморандумами о взаимопонимании, которые могут так никогда и не сдвинуться с места. Проблема проста и, казалось бы, неизбежна: помимо оружия, — а Россия по-прежнему остается его ключевым поставщиком, — она мало что может предложить и предложит при этом меньше, чем Африка возьмет. Пока трудно понять, как может сработать план Путина найти новых партнеров, попытаться заработать больше денег и перезапустить российскую экономику. «Когда форум закончится, все будет по-прежнему», — отчаивался один из жителей Сочи. Тем не менее Путин все равно избрал свою великодержавную парадигму. «В течение многих лет Путин стремился играть намного большую роль в международной системе», — рассказал нашему изданию Майкл Макфол (Michael McFaul), бывший посол США в России. В Сочи российский лидер и его приближенные не пытались этого скрыть, открыто заявляя, что возвращение в Африку является желаемым этапом возвращения Россией статуса великой державы. «Сверхдержавы, конкурирующие на этом континенте, будут диктовать будущее мировой повестки», — неловко заявил депутат российской Госдумы Антон Морозов перед полным залом африканских официальных лиц на второй день саммита (фраза выдернута из контекста — прим. редакции ИноСМИ). Но в процессе этого возвращения Россия допускает все больше промахов. Как выясняется, относиться к африканским государствам, как к пешкам, которыми легко манипулировать, не только сомнительно в этическом и интеллектуальном отношении, но и стратегически глупо. Когда за дело берется Россия, она часто сбрасывает со счетов внутреннюю политику Африки и не учитывает политические симпатии, отказываясь развивать значимые связи с гражданским обществом, а также связи по всему политическому спектру. Вместо этого, как объясняет Джадд Девермонт (Judd Devermont) из Центра стратегических и международных исследований (Center for Strategic and International Studies), «русские ставят все на руководство». В ЮАР эту ошибку можно было в полной мере наблюдать на примере непрозрачного и потенциально коррумпированного заискивания перед занимавшим тогда пост президента Джейкобом Зумой (Jacob Zuma) с целью получить контракт на строительство атомной электростанции. Совсем скоро после этого правительство Зумы пало в результате более масштабного коррупционного скандала, который в свою очередь послужил причиной отказа преемника Зумы Сирила Рамафозы (Cyril Ramaphosa) от столь ценного для России соглашения. В Судане Россия совершила аналогичные и еще более сомнительные ошибки. Пока Омар аль-Башир (Omar al-Bashir) сражался за сохранение своей пропитанной кровью диктатуры в ходе недавней революции, российская сторона предложила план дезинформации, который был призван его спасти. План не удался, и сегодня Башир сидит за решеткой. И несмотря на то, что отношения между Россией и Суданом возобновились, это была дорогостоящая ошибка в стране, способной предложить не только золото и нефть, но и военно-морскую базу в Красном море, а это один из основных приоритетов Путина. Другие промахи были еще более неловкими. В 2018 году сотрудники Евгения Пригожина, человека, стоявшего, как считается, за российским вмешательством в президентские выборы в Америке в 2016 году, разработали аналогичную тактику с целью срыва выборов на Мадагаскаре. Идея состояла в использовании фабрики троллей для оказания влияния на избирателей путем манипулирования СМИ в интернете. Однако в стране, где охват интернета составляет около 9,8%, то есть около четверти от среднего показателя по континенту, фабрика троллей значительного влияния не оказала. Кандидаты, которых поддерживал Кремль, проиграли, а последующие обвинения в подкупе малагасийских чиновников лишь еще больше запятнали имидж России. А в Ливии России повезло еще меньше. В июле было установлено, что двое тех же российских граждан, которые провалили заговор на Мадагаскаре, пытались оказать влияние на недавние выборы в Ливии. В результате бездарных уловок русских эта парочка была арестована — а это нелегкое испытание в этой стране, где, судя по данным «Фридом-хаус» (Freedom House), имеются проблемы как с выборной демократией, так и с верховенством закона. В Гвинее в настоящее время складывается аналогичная ситуация. Президент Альфа Конде (Alpha Condé), с интересом разглядывавший на саммите оружие, выступает против действующего в его стране ограничения в два срока. Чтобы заручиться поддержкой стареющего лидера Гвинеи, российский посол в этой стране выступил за внесение в конституцию поправки, позволяющей Конде остаться на посту. «Конституции не являются догмой, Библией или Кораном. Конституции подстраиваются под реальность», — высказался посол, поддерживая предложение о захвате власти. Ставка ва-банк на Конде может помочь добиться краткосрочных интересов, учитывая, что Гвинея является поставщиком бокситов, ценного ингредиента в производстве алюминия, но проходящие в столице протесты, в ходе которых несколько демонстрантов были убиты полицией, позволяют предположить, что Россия снова может пожалеть о своем решении повысить ставки. Несмотря на то, что Путин добился успеха во многих своих агрессивных кампаниях в Европе и на Ближнем Востоке, — сталкивая общественность, помогая политикам, аннексировав восточную Украину и обратив течение гражданской войны в Сирии, — его наступательные маневры в Африке ни к чему не привели. «Когда Россия перегнула палку, африканцы дистанцировались», — заявил Девермонт. Что упускает Россия, вмешиваясь в Африку, и о чем забывают остальные в рамках звучащей великодержавной риторики, так это о том, что у африканских государств естественным образом имеются свои собственные политические пристрастия, которые не всегда предлагаются на продажу или на милость одного лидера. Когда Россия стремится снискать расположения правящих элит и пытается подорвать демократические выборы, она игнорирует базовые тенденции на континенте. В ходе последнего опроса «Афробарометра» (Afrobarometer), ведущей компании, занимающейся исследованием общественного мнения в Африке, 75% респондентов высказались за свободные и справедливые выборы. В результате столь значительного философского расхождения между Кремлем и африканским континентом Россия стала в Африке бесполезна в политическом и идеологическом отношении, несмотря на могущественное присутствие там во время холодной войны. Сегодня всего лишь 0,0005% африканцев считают, что Россия может послужить оптимальной моделью развития их страны, рассказал нашему изданию пресс-секретарь «Афробарометра». Более того, сказал он, процент африканцев, считающих, что Россия оказывает самое значительное влияние на их страну «растворился в графе „Прочие"». Соединенные Штаты и Китай в качестве ролевых моделей и политических партнеров намного опережают Россию. Опрос «Афробарометра» показывает, что Соединенные Штаты являются наиболее желанной моделью развития на континенте, получив одобрение 30% африканцев. Китай занимает второе место, получив 24%. Обратную картину мы наблюдаем при ответе на вопрос о наибольшем иностранном влиянии: 23% африканцев считают, что Китай является наибольшей неколониальной державой в их стране, а 22% придерживаются аналогичного мнения относительно Соединенных Штатов. Учитывая, что Соединенные Штаты и Китай значительно реже прибегают к теневой внешней политике, а также обладают обширным финансовым потенциалом, глубокими дипломатическими отношениями, значительными связями в гражданском обществе и довольно серьезными военными ресурсами, легко можно понять, почему они занимают такое место в опросах. Тем не менее у Путина есть вполне понятный путь, чтобы догнать, по крайней мере, Вашингтон. В прошлом году президент США Дональд Трамп объявил о масштабном сокращении военного присутствия, и этот план воплощается, даже несмотря на то, что на континенте остается огромное пространство для антитеррористической деятельности — против «Боко Харам»* на западе, «Аль-Шабаб»* на востоке, «Аль-Каиды»* на севере и «Исламского государства»* на юге (так в тексте — прим. редакции ИноСМИ). В дополнение к этому Трамп проявил полное дипломатическое равнодушие к континенту: он не отправлял в Африку высокопоставленных чиновников со времен прошлогоднего визита туда бывшего госсекретаря Рекса Тиллерсона (Rex Tillerson) (и уволенного как раз в момент пребывания там), он сам ни разу не был в Африке с визитом, а также назначил на пост посла ЮАР дизайнера одежды и спонсора республиканской партии, не имеющего никакого дипломатического опыта. Недостаточное внимание администрации Трампа к Африке вписывается в ту же ошибочную великодержавную риторику. Когда занимавший на тот момент пост советника по национальной безопасности США Джон Болтон (John Bolton) представил в прошлом году новую политическую программу администрации Трампа в отношении Африки, он заявил о «насущных проблемах конкуренции сверхдержав». Недавно прозвучавшие комментарии заместителя госсекретаря Джона Салливана (John Sullivan) о России и Китае, по сути, выражали ту же позицию. Вдобавок ко всему имеется высказывание Трампа о «дерьмовых странах». «Одно это краткое расистское высказывание вмещает все крайне негативные стереотипы об африканском континенте, — говорит Харрис, бывший советник Обамы. — Оно нанесло значительный ущерб». Как и в случае с промахами США на Ближнем Востоке, политика Трампа в Африке — или отсутствие таковой — открывает путь для восхождения России. «Это еще один случай, когда мы выводим контингент, а Путин заходит, чтобы заполнить пустоту», — говорит бывший посол Макфол. Китай, в свою очередь, намного лучше разыграл свою партию. Регулярно говоря о своих собственных столкновениях с западным империализмом, Пекин оказался весьма искусен в использовании глобальной южной картины мира с целью представить свое взаимодействие с Африкой как основанное на взаимоуважении и невмешательстве. Тем не менее он все равно стал использовать Африку как территорию проецирования своей мощи. Китайская армия продолжает активно действовать на континенте, пусть и не провоцируя такой дестабилизации, как в посреднических войнах, которые страна разжигала в Анголе и других странах в ходе холодной войны: она использует свою единственную зарубежную базу в Джибути и тренирует солдат в Руанде. Китай также посчитал, что Африка — отличное место для проецирования своих принципов. На форумах Китайско-африканского сотрудничества в 2015 и 2018 годах президент Китая Си Цзиньпин заявил о цели «построить новую модель международного партнерства» и изменить «глобальную систему управления». Эти действия дорого ему обходятся. В последние годы в Замбии проходила оживленная кампания #SayNo2China (#СкажиНетКитаю), направленная на то, чтобы прекратить поток китайских инвестиций в страну и вмешательство в ее дела. В Гане подобная обеспокоенность вынудила президента Нану Акуфо-Аддо убедить ганцев в этом году, что взаимодействие с Китаем не приведет к «утрате суверенитета Ганы». Попытки Запада представить инвестиции Китая как «кредитные ловушки» не упростили ему поставленную задачу. И даже до сих пор у Китая есть то, чего нет у России, и что США, обеспокоенные другими проблемами, не готовы или не способны использовать: деньги. С тех пор как Китай десять лет назад догнал Соединенные Штаты как крупнейший торговый партнер Африки, Пекин руководил крупномасштабными инфраструктурными проектами и выдавал щедрые льготные ссуды континенту. На последнем форуме, посвященном китайско-африканскому сотрудничеству, Си удвоил информационно-пропагандистские старания своей страны, объявив о выделении инвестиционного пакета размером в 60 миллиардов долларов, что почти впятеро больше суммы, предложенной Россией на прошлой неделе. Однако совсем не обязательно, что все эти факторы непременно помешают восхождению России. В расчет в рамках великодержавной риторики не берется то, что африканские государства, как и все прочие государства, могут поддерживать множество партнерских отношений. Это основополагающий дипломатический факт, дающий особую выгоду в Африке, говорит Макфол, учитывая, что «США, Россия и Китай играют в разных плоскостях». Нигерия, заявившая в Сочи о новом соглашении на покупку вооружения, как раз является таким бенефициаром. Если Россия снабдила страну оружием и обеспечила ее оборону на нестабильном юго-востоке, то Китай помог ей финансировать и выстроить нефтяную инфраструктуру, а Соединенные Штаты купили ее нефть на миллиарды долларов. Если взглянуть еще раз, то ошибочная риторика с нулевой прибылью может обернуться настоящим золотым дном. _______________________ * террористические организации, запрещенные в России Стивен Падуано — лондонский журналист, доктор философии Лондонской школы экономики и политических наук (The London School of Economics and Political Science, LSE), сотрудник аналитического центра по внешней политике этой школы (LSE IDEAS).