Крылатые врачи: как реаниматологи работают на вертолетах

В большинстве фильмах о происшествиях и катастрофах как правило есть хорошо знакомая всем сцена: пострадавшего на носилках грузят в вертолет, вокруг него в кабине рассаживаются сосредоточенные врачи, и железная птица поднимается в воздух. Монтажная склейка – и вот пациент уже в больничной палате, живой и перевязанный. А вот то, что происходит во время полета, обычно остается за кадром. Сайт "РИА Недвижимость" расспросил действующего анестезиолога-реаниматолога Московского авиационного центра, как именно работают летающие врачи, встречаются ли им пациенты-аэрофобы и зачем медицинских специалистов обучают навыкам скалолазания для работы на вертолетах. Земля-небо Анестезиолог-реаниматолог Владимир Никольский работает на борту вертолета столько же, сколько существует сам Московский авиационный центр – добрых десять лет. Землю на небо сменил уже состоявшимся специалистом, пройдя полный путь от фельдшера до врача-реаниматолога на скорой помощи. В МАЦ, по его словам, попал банально – по объявлению, но с тех пор прикипел к работе на борту всей душой. "Работать на земле – дело привычное, большинство вызовов для скорой помощи – это измерение давления, проблемы с сердцем. На вертолете же гораздо больше чрезвычайных ситуаций и происшествий, это больше по мне", – рассказывает Никольский. По его словам, чтобы оказывать москвичам помощь в воздухе, одного желания и земной квалификации недостаточно. Прежде чем стать полноправной частью воздушной бригады, Никольский прошел четырехмесячное обучение на спасателя. Так как вертолетные медики работают в зонах чрезвычайных ситуаций, наличие отдельной спасательной корочки для них обязательно. "До обучения я, конечно, видел, как работают спасатели, но сам ничего такого не знал. Нас научили работе со специальными инструментами, даже скалолазанию – необходимым навыкам для работы на происшествиях разной сложности. Помимо того, что я каждые пять лет подтверждаю свой медицинский диплом, еще раз в три года прохожу спасательную переаттестацию", – объясняет реаниматолог. Как офисный работник привыкает к смене рабочего стола, так и Никольскому пришлось приспосабливаться к нюансам работы в воздухе. По воспоминаниям специалиста, на первых вылетах необычные для бывшего работника скорой ощущения возникали при попадании борта в зону турбулентности, при снижении и наборе высоты. Страшно, впрочем, не было, признается Никольский, а к особенностям передвижения вертолета он привык довольно быстро. "На борту совсем другая скорость работы, летаем-то мы без пробок. К тому же, зачастую передвижение на вертолете гораздо безопаснее езды на машине", – отмечает специалист. На экстренный случай В работе вертолетных врачей специфика особенная: основную часть их вызовов составляют не стандартные заявки на выписку больничного листа или прописывание антибиотиков, а чрезвычайные ситуации: ДТП, пожары, происшествия в отдаленных частях Новой Москвы, куда доберется не всякая скорая. После поступления вызова экипаж вертолета вылетает на место уже через две минуты, помощь пострадавшим специалисты начинают оказывать, едва борт опускается на землю. "Наша первостепенная задача – сразу после выгрузки максимально точно оценить состояние пострадавшего, определить, какие у него травмы, и какие меры необходимо принять. Первую помощь мы оказываем на земле, до транспортировки пациента в медучреждение. Если фиксируется перелом, то шинируем, если отслеживается нарушение дыхания – проводим интубацию трахеи. Бывает, что при крупных переломах приходится восполнять объем потерянной крови, такое бывает, например, при травмах бедра или таза", – объясняет Никольский. После осмотра и подготовки пострадавшего к транспортировке, медицинская бригада грузит пациента на борт, где за его состоянием следят на протяжении всего полета. Для этого в кабине установлено все необходимое оборудование: инфузоматы для точного введения раствора, дефибрилляторы для запуска сердечной деятельности ("утюги", как на профессиональном жаргоне называет их Никольский), мониторы, отслеживающие сердечный ритм и поступление кислорода, предусмотрен даже аппарат искусственной вентиляции легких. А чтобы приборы пилотов не вышли из строя при использовании оборудования, в медицинских вертолетах выстилают специальный диэлектрический пол. "Вертолет – не машина, он следует без остановок, и если мы понимаем, что пострадавшего ждут на операционном столе, мы заранее его готовим. Одежду, конечно, разрезаем, чтобы самим оказать помощь, при необходимости вставляет интубационную трубку, катетеры. Пациентов мы перевозим, как правило, тяжелых, с непростыми повреждениями, и даже если у них аэрофобия, они об этом не вспоминают – не до того. Но в моей практике бывало, что пострадавший с черепно-мозговой травмой начал рвать приборы – такая травма может ввести в состояние возбуждения. Таких мы усыпляем с помощью наркоза, чтобы люди не причинили себе вред и благополучно долетели до больницы", – рассказывает Никольский. Трое из борта На вызовы медицинская бригада вертолетных врачей вылетает в составе трех человек: два врача и фельдшер. До медицинского учреждения они способны транспортировать троих пациентов с травмами средней степени тяжести или двоих человек в тяжелом состоянии. При этом лекарственные препараты и перевязочные материалы специалисты набирают с запасом – на 25 человек. По словам Никольского, в Москве количество вызовов на ДТП в последние годы сократилось, однако вырос объем других, не менее опасных заявок. "В этом году, например, участились случаи выпадения детей из окон, в основном от двух до десяти лет. Чаще всего причина в неправильной установке окон и сеток. Также много летаем на детские ожоги", – отмечает реаниматолог. Только с начала 2019 года вертолетные врачи спасли около 600 человек, а за десятилетний период работы количество спасенных превысило шесть тысяч. В прошлом году для повышения эффективности экипажи Московского авиационного центра перешли на круглосуточные дежурства. "Но это не значит, что мы кладем больного в темную кабину и в полете спим с выключенным светом. Мы также внимательно отслеживаем состояние пострадавшего и оказываем ему необходимую помощь, неважно, день или ночь за окном", – подчеркивает Никольский. Хотя у московского обывателя полеты часто вызывают приятные ассоциации (отпуск, красивый вид за окном, ощущение невесомости), реаниматолог МАЦ признается: за десять лет непростой работы романтики в работе почти не осталось. Впрочем, иногда вид за бортом все еще способен удивлять. "Москва есть Москва, но иногда смотришь с высоты – раз, и вместо промышленной зоны видишь новый парк, красивые жилые дома. Бывает интересно летать в область, чтобы посмотреть, что там изменилось", – заключает Никольский.