Что нужно знать о Репине и его картинах перед походом на ретроспективу в Русском музее?

Русский музей открывает масштабную выставку работ главного отечественного реалиста. Специально к ретроспективе редакция «Собака.ru» подготовила краткий гид по жизни и творчеству Ильи Репина в формате азбуки — скорее всего именно там вы впервые увидели его хрестоматийные произведения. Репин еще при жизни получил статус мэтра и главного русского художника современности: показ его холстов на выставках вызывал не меньший резонанс в прессе, чем выход фильма Тарантино сейчас. Именно глазами Репина мы смотрим на отечественную историю — учебники и энциклопедии растиражировали его образы Ивана Грозного, Царицы Софьи, запорожцев, народовольцев и крестьян, чиновников и промышленников, писателей и композиторов. Говорим «Мусоргский» — и перед глазами портрет кисти Репина. «Лев Толстой» — то же самое. Художника критиковали за «всеядность»: он писал на библейские сюжеты и одновременно о «народной доле», от сказок переходил к «жанру иностранной жизни», от нежных детских портретов — к историческим полотнам. «Что делать, может быть, судьи и правы, но от себя не уйдешь. Я люблю разнообразие», — парировал Илья Ефимович. Ретроспектива художника, чьи полотна знают даже те, кто никогда не ходил в музей, не просто еще один потенциальный «блокбастер». Два крыла корпуса Бенуа займет не живопись, развешенная в тематическо-хронологическом порядке. Как ни банально — это российский культурный код и художественная «скрепа». Репин к такой характеристике, наверняка отнесся бы с юмором и самоиронией: 250 живописных и графических работ Ильи Репина, в том числе 75 из Третьяковской галереи, можно будет посмотреть в Русском музее до 9 марта, а генеральным партнером выставки выступил банк ВТБ. Академия Художеств Мог ли предположить 19-летний Илья Репин из Чугуева, начинающий иконописец, непринятый в Императорскую академию художеств, что через 81 год ее назовут его именем? « — Ax, в Aкaдeмию? Дa гдe вы гoтoвилиcь? Ax, вoт эти мaлeнькиe pиcyнoчки? Нy, вaм eщe дaлeкo дo Aкaдeмии xyдoжecтв. Идитe в pиcoвaльнyю шкoлy: y вac ни тyшeвки, ни pиcyнкa нeт eщe», — так реакцию академического конференц-секретаря на его работы Репин в книге воспоминаний «Далекое близкое». Уже через год он окажется в здании на Университетской набережной в качестве вольнослушателя. 8 лет в стенах Академии, полученная Золотая академическая медаль и пенсионерство за рубежом кардинально изменили отношение художника к альма-матер: «Процветание Академии художеств доказывает деспотизм и низкую цивилизацию страны, а главное, ничтожную частную инициативу. Везде, где замечательные художники берут к себе учеников и учат их в мастерских, академии играют ничтожную роль и приходят к забвению».Слова, кстати, очень созвучные разговорам некоторых современных студентов — кажется, за 150 лет ничего не изменилось. В 1893 году, в разгар реформы Академии Художеств, Репина пригласят преподавать — он отнесется к этой миссии крайне серьезно: изучал зарубежный опыт, объездил лучшие европейские музеи. В письмах он объясняет возвращение к Академии, которое, кстати, осудил близкий друг Репина Стасов: «Если Академия дает стены, дает полную автономию преподавателям, полную свободу устройства своих выставок, так отчего же им теперь ломаться?» «Вы говорите, Академия не нужна. Тогда не нужны и университеты, не нужны и школы рисования, не нужны и школы грамотности. Передвижники (самое богатое у нас общество художников) не завели ни одной школы учеников за 20 лет! Где же учиться прикажете русской молодежи художников...», — резонные замечания Репин подтвердил собственными педагогическими успехами. В его мастерской занимались Сомов, Фешин, Кустодиев, Малявин. «Бурлаки на Волге», 1873 год 25-летний Репин днями и ночами готовится к конкурсу на Малую золотую медаль Академии на тему «Иов и его друзья» — ветхозаветный мученик, потерявший детей и имущество предстает перед старыми друзьями. Сокурсник зовет художника писать этюды на Неву, загород: природа, красивая публика, девушки — «я уже боюсь даже глаза останавливать: втянут, не оторвать потом, будут грезиться и во сне...». Тогда Репин впервые видит бурлаков: «Я никогда еще не был на большой судоходной реке и в Петербурге, на Неве, ни разу не замечал этих чудищ "бурлаков" (у нас в Чугуеве бурлаком называют холостяка бездомного). О боже, зачем же они такие грязные, оборванные?» В тот год появился замысел картины, которую он начнет писать после первой поездки на Волгу в 1870 году. На академическом просмотре эскизов и этюдов в конференц-зале Академии художеств великий князь Владимир Александрович пообещал заплатить 3000 рублей за исполнение будущей картины с сюжетом на тему труда бурлаков. В последствии он повесит полотно в своей бильярдной. Работа займет целых 3 года. Впервые петербургская публика увидит ее на экспозиции вещей, отобранных для отправки на Всемирную выставку в Вену. Академист Федор Бруни, автор знаменитого «Медного змия», назвал «Бурлаков» «Великой профанацией искусства». Чиновники восклицали, мол, давно уже никто не использует такой варварский способ перевозки грузов. Одним из главных защитников полотна выступил Стасов, который в письме редактору «Санкт-Петербургских ведомостей» писал: «Взгляните только на "Бурлаков" г. Репина, и вы тотчас же принуждены будете сознаться, что подобного сюжета никто еще не смел брать у нас и что подобной глубоко потрясающей картины из народной русской жизни вы еще не видали, даром что и этот сюжет, и эта задача уже давно стоят перед нами и нашими художниками». Критик лукавит: на ту же тему в 1866 году создал картину В.В. Верещагин, а за два года до репинских «Бурлаков» свое видение каторжного труда на Волге представил Алексей Саврасов. «Воскрешение дочери Иаира», 1871 год Картина была написана к конкурсу на большую золотую медаль Академии — она давала право на поездку заграницу или «пенсионерство». Конкурсной темой был библейский сюжет (изображение сцен из «народной жизни» в Академии было нонсенсом) — Иисус воскрешает 12-летнюю дочь правителя синагоги. Как вспоминал Стасов: «Он долго не хотел браться за нее, предпочитая лучше пропустить конкурс, чем делать что-то не идущее к его вкусам и понятиям —порядочная редкость между художниками! Но вдруг ему пришла в голову мысль, которая сделала возможным исполнение картины, даже и на классический сюжет. Он вспомнил сцену из времени своего отрочества, ту минуту, когда вошел в комнату, где лежала только что скончавшаяся его двоюродная сестра, молоденькая девочка. В его памяти возникло тогдашнее чувство, полумрак комнаты, слабо мерцающий красный огонь свечей, бледное личико маленькой покойницы, закрытые глаза, сложенные тощие ручки, худенькое тельце, выделяющееся словно в дыму, важная торжественность и глубокое молчание кругом — и вот из этих, выплывших теперь ощущений, глубоко запавших прежде в юной душе, он задумал создать свою картину». Репин решительно меняет подход к восприятию сцены: основное действие переносится в левую часть изображения, нарушается фризовая постановка фигур с целью выделения главного смыслового центра, замыкающегося на прикосновениях рук стоящего Христа и лежащей дочери Иаира. Интересно сравнивать свето-теневые решения и колорит репинской картины с другой конкурсной работой на тот же сюжет в исполнении Василия Поленова. Медали, кстати, получили оба художника. Жены Первый брак 26-летний Репин заключил с 16-летней Верой Шевцовой — дочерью архитектора Алексея Шевцова, который принимал участие в строительстве несохранившейся церкви Воскресения в Коломне. Известно высказывание Корнея Чуковского, который дружил с художником в 1910-е годы: «Первая семья Репина по своей некультурности проявляла мало интереса к его творчеству». Это, конечно, преувеличение: Вера много позировала Илье Ефимовичу, да и сама училась рисованию, кроме того происходила из семьи образованной. «Вера искусством не занимается, к сожалению, — дети мешают и собственная медлительность», — писал Репин в письме Стасову. О внимании жены к работе мужа пишет дочь коллекционера Третьякова, которая передает слова Веры: «И вот придет Илья, начнет рассказывать о своей работе в тот день над своими картинами - и усталость моя мгновенно исчезает. Ложусь спать счастливая, полная энергии на будущий день. Тогда я забываю и свое, надоевшее мне лицо, которое утром, когда я причесывалась, приводило меня, в зеркале, прямо в отчаяние своей некрасивостью». Однако через 15 лет супруги разошлись, биографы пишут, что всему виной разный ритм жизни: художник любил принимать гостей, а Вера уставала с четырьмя детьми, занимаясь бытом. Развод Репин переживал тяжело. В письме Петру Третьякову он пишет: «Не получая так долго ответа на мои два письма о Крамском, я думал, что Вы вследствие разных наговоров о моем теперешнем семейном положении (Имеется в виду разрыв Репина с женой) не считаете меня более достойным вашего доверия и дружбы». Вторая жена — убежденная вегетарианка, противница использования труда слуг, писательница Наталья Нордман-Северова — полная противоположность тихой Вере Шевцовой. О ее чудаковатостях и необычном способе организации быта осталось много нелестных отзывов, однако Корней Чуковский в мемуарах постарался ее «защитить». «Наталья Борисовна уже с 1901 года стала собирать всю литературу о нем, составила ценнейшие альбомы с газетными вырезками о каждой его картине. Кроме того, он не раз повторял, что одной из своих наиболее блестящих удач — композицией «Государственного совета» — он всецело обязан Наталье Борисовне: она приняла к сердцу те трудности, которые он встретил при написании этой картины, и помогла ему своими советами, а также сделанными ею фотоснимками». Современники колко высказывались о внешности второй жены Репина, но, как известно, красота — в глазах смотрящего. Глядя на ее портрет в тирольской шляпке, который привезли из финского музея Атенеум, становится понятно, что для Репина она была красивой женщиной. А ведь его страсть к реализму и неумению «приукрасить» — факт широко известный. Нордман-Северова умерла в 1914 году — 70-летнего художника это событие подкосило, хозяйством в «Пенатах» с того момента занялась дочь Вера. «Заседание государственного совета 7 мая 1901 года», 1903 год После гастролей на ретроспективе в Москве самое «невыездное» полотно Репина вернулось в Русский музей. Создавалось оно для зала заседаний Госсовета в Мариинском дворце и было настоящим вызовом мэтру: шутка ли, на плоскости нужно разместить 81 фигуру государственного мужа, к тому же по условиям задчи каждый персонаж должен быть узнаваем. Репин находит единственно правильное решение — соединяет в одном композиционном пространстве несколько точек зрительной проекции зала. Для достижения поставленной цели художнику пришлось убеждать заказчиков увеличить в два раза площадь холста. Еще одна проблема: у Репина почти не работала правая рука. Вместе с ним над «Заседанием» трудилось двое учеников — Иван Куликов и Борис Кустодиев. Сначала они занимались лишь техническими задачами вроде грунтовки холста и расчерчивания перспективы, но вскоре мастер доверил им написание интерьера. Кроме того все вместе они делали наброски с «государственных натурщиков». «Много в картине переделывается и прибавляется. Аксессуары все написаны. Стулья так в конце концов навострились писать, что самому нравится. Репин, видимо, доволен, что так хорошо и скоро идет дело», — описывал ход работы подмастерье Кустодиев. «Иван Грозный и его сын 16 ноября 1581 года», 1885 год Невероятно, но сила воздействия этого полотна на эмоции велика и по сей день: вспомним недавнее покушение на работу в Третьяковской галерее, второе за историю — о феномене в новой книге написала искусствовед Софья Багдасарова. Картины не будет на выставке — именно из-за недавних трагических событий, но будут эскизы. Этот холст вызвал у современников примерно такой же поток «хейта», как совместный клип Киркорова и Баскова «Ибица». Оцените влияние живописи на умы публики конца XIX века: после публичного экспонирования картины разгорелся скандал, а хозяин «Ивана Грозного» Третьяков получил распоряжение о запрете выставлять работу на публике — первый прецедент выставочной цензуры. Запрет был вскоре снят после личного ходатайства художника Алексея Боголюбова, воспитателя Александра III. Вот что писал, «простерший совиные крыла» над Россией, обер-прокурор Синода Константин Победоносцев: «Сегодня я увидел эту картину и не смог смотреть на нее без отвращения...Удивительное ныне художество: без малейших идеалов, только с чувством голого реализма и с тенцией критики и обличения. Зато Мастерство Репина оценил Крамской: «Вот она вещь, в уровень таланту! Вот живопись — фон в картине Репина. Вот он — оркестр настоящий»; «Молодец Репин, именно молодец», — похвалил Лев Толстой. Кстати, картина появилась в самом популярном сериале года — «Чернобыль»: наплевав на фактологию, создатели поместили «Ивана Грозного» в кремлевский коридор, аллегорически намекнув на истинное значение действий советского правительства. Куоккала Куоккала — финское название поселка, известного сейчас как Репино. В 1899 году художник приобрел там усадьбу, которую назвал «Пенаты» в честь римских богов — хранителей домашнего очага. С 1908 года Репин круглый год жил в Куоккале, куда петербуржцы обычно приезжали во время дачного сезона. «Пенаты» быстро стали местом притяжения писателей, художников, философов — Наталья Нордман придумала устраивать в среду «день открытых дверей» для всех желающих пообщаться с Репиным и посмотреть работы в его мастерской. Гостей удивляли необычные порядки в доме, в том числе юного Корнея Чуковского, который оставил о них пространные воспоминания. «Жена Репина, ярая пропагандистка вегетарианской еды, угощала не только его, но и всех его гостей каким-то наваром из трав. Эти-то супы из сена приобрели большую популярность в обывательских массах. Многие приезжали к Репину не столько для того, чтобы побывать у него в мастерской, сколько для того, чтобы отведать его знаменитое «сено». Помню, как Дорошевич, князь Барятинский и артистка Яворская привезли с собою в «Пенаты» ветчину и тайно от Репина ели ее тотчас же после обеда, хотя репинские обеды были и обильны и сытны». «Идея раскрепощения прислуги свила себе прочное гнездо в этом доме. За время, обеда все блюда подавались чьими:то невидимыми руками, и гости хозяйничали сами», — вспоминал среды в «Пенатах» писатель и сын «бабушки русской революции» Николай Брешко-Брешковский. Музей в «Пенатах» открыли в 1940 году, там представлены работы Репина (в том числе последний автопортрет 1920 года) и его учеников, а также мемориальные вещи. Лев Толстой Репин создал с десяток иконических образов автора «Войны и мира»: писатель и художник познакомились в 1880-х годах. Конкуренцию по узнаваемости им может составить разве что портрет Толстого 1873 года кисти Крамского — «старшего товарища» Репина. Толстой-пахарь, Толстой на отдыхе, Толстой за работой, Толстой с женой: Илья Ефимович разработал целую визуальную мифологию, недаром сейчас в московском музее писателя идет выставка «Репин. Миф о толстом». Кстати, создавая знаменитый холст «Пахарь. Лев Толстой на пашне», художник и сам попробовал тяготы крестьянского труда. «Наконец я попросил позволения попробовать попахать. Едва-едва прошел линию под гору, — ужасно накренил, а когда пришлось подниматься на взлобок, не могу сделать десяти шагов. Страшно трудно! Мочи не было. «вот оно, в поте лица», — подумал я, утираясь. — Это с непривычки, — сказал Лев Николаевич. — И я ведь не сразу привык». Главным портретом на выставке в Русском музее кураторы считают портрет «Лев Толстой босой» 1901 года. Репин не раз бывал в Ясной Поляне и в один из приездов в 1891-м с разрешения Толстого стал писать большое полотно, которое закончил только через десять лет. «Босяк , а осанка военного», «грозные нависшие брови, пронзительные глаза – это несомненный властелин», — таким запомнился художнику писатель. Мемуары Критик Владимир Стасов не скрывал восторга в отзывах об эпистолярных талантах художника: «Какие там изумительные чудеса есть! Какая жизнь, энергия, стремительность, сила, живость, красивость и колоритность! Что ожидает чтецов будущих поколений!» Однако в переписке Репин только тренировался — истинный масштабы его писательских способностей раскрылись в мемуарах и статьях, которые он посвящал своим современникам: Ивану Крамскому, Николаю Ге, и, конечно, Льву Толстому. Тексты художника издавались книгой несколько раз, впервые еще в 1901 году. Сборник мемуаров, статей и писем об искусстве «Далекое и близкое», переживший десятки переизданий появился уже после смерти Репина — в 1937 году под редакцией Корнея Чуковского. В автобиографической части он особенно подробно и образно описывает свои детство, отрочество, юность — почти как Толстой. Например, так художник описывает мастера Персанова — своего чугуевского учителя: «Я копировал большую гуашь английской работы: в тенистом зеленом парке башня замка отражалась в воде. Персанов добродушно смотрел на мои старания скопировать оригинал, потом подвел меня к окну над Донцом, за которым уже начинался лес. — Вот видишь: вода и лес над водой, вот так и надо рисовать — прямо с натуры». «Не ждали», 1884–1888 годы Самая популярная картина из «народнической» трилогии, которая целиком хранится в Третьяковской галерее. Туда также входят «Арест пропагандиста» и «Перед исповедью». Широко известен итоговый вариант «Не ждали»: в комнату скромной интеллигентской квартиры с портретами Тараса Шевченко и Николая Некрасова на стене входит «блудный сын». Напомним исторический контекст: уже случилось цареубийство, казнь виновных. Выражение лиц детей, траурный наряд женщины (видимо, матери), тревожный взгляд девушки в дверях, сам облик главного героя вызывают вопросы: а что собственно происходит, почему «не ждали»? Если герой возвращается из ссылки, то откуда удивление? Или его считали мертвым? Большинство картин Репина, в том числе «Не ждали» — как будто-то бы концентрированный кинофильм, где все действие в одном кадре. Недаром художник и несколько лет спустя мог вдруг переписать лицо и «доработать» произведение. В Третьяковской галерее хранится еще одна версия «Не ждали», первоначальная — вместо изможденного юноши там изображена девушка-курсистка. Картину приобрел в свою коллекцию Третьяков, она стала любимым произведением Игоря Грабаря, Михаила Нестерова, Валентина Серова. Александр Бенуа писал: «Увидев картину, я как-то даже забыл о самом сюжете – до такой степени я был зачарован…» Революция 1905 года 17 октября 1905 года император Николай II подписал манифест «Об усовершенствовании государственного порядка», в котором были обещаны «незыблемые основы гражданской свободы». Эта новость накалила до предела страсти участников всероссийской политической стачки. Репин создал картину, находясь в «Пенатах» спустя несколько лет после событий, о которых в 1905 году писал: «Слава богу! Слава богу! Свобода завоевана. Я боюсь теперь исторического возмездия. Угнетенный раб через Прометея овладел огнем. Страшно делается за будущее, если дикарь -- одурелое войско -- захочет отомстить...» По деталям портретов в картине можно понять не только сословную принадлежность каждого человека, но и назвать конкретные имена некоторых персонажей — критика Владимира Стасова, филолога Мстислава Прахова, актрису Лидию Яворскую, историка литературы Семена Венгерова. Философ Василий Розанов писал о полотне: «Сколько понимания, сколько верности! Конечно, все жившие в 1905-1906 годах в Петербурге скажут о картине: "Это — так! Это — верно!" Несут на плечах маньяка, с сумасшедшим выражением лица и потерявшего шапку. "До шапки ли тут, когда конституция". Лицо его не ясно в мысли, как именно у сумасшедшего, и видны только «глаза в одну точку» и расклокоченная борода» Такая же «без мысли» и поднявшая букет высоко кверху еврейка, лет 35, в середине толпы, в центре картины. Дальше «поднятого букета» она вообще ничего не думает. Она вся - эффект, поза и единичный выкрик». В послереволюционной России картина Репина «17 октября 1905 года» была почти забыта, видимо из-за неоднозначности образов, во всяком случае ее репродукции не тиражировались миллионами копий и не оказывались на обертках шоколада. Историческую несправедливость недавно восстановил бизнесмен Андрей Филатов — он поместил фотографию репинской картины на этикетку вина La Grace Dieu Des Prieurs. Мир узнал об этом неожиданно: из инстаграмма футболиста Дэвида Бэкхема, который распивал напиток ценой более 2 тысяч евро за бутылку на яхте Элтона Джона. «Садко», 1876 год «Сообщаю Вам под глубочайшим секретом тему будущей моей картины: Садко богатый гость на дне морском; водяной царь показывает ему невест. Перед Садко проходят прекрасные девицы всех наций и всех эпох: пройдут и гречанки, и великолепные итальянки Веронеза и Тициана (экстракт всего, что создало искусство чудесного по этой части, красота форм, красота костюмов); наивный малый Садко вне себя от восторга, но крепко держит наказ угодника выбирать девушку-чернавушку, идущую позади, это русская девушка», — пишет Репин из Парижа критику Стасову. Сюжет фантастический, однако Репин старается добиться максимальной правдоподобности: художник специально изучал морских обитателей, особенности цвета морской воды в больших аквариумах, внимательно осматривал Хрустальный дворец в Лондоне. Надо сказать, что Репин сомневался, стоит ли вообще писать на такой сюжет: «Знаете ли, ведь я раздумал писать "Садко". Мне кажется, что картина этого рода может быть хороша как декоративная картина, для залы, для самостоятельного же произведения надобно нечто другое; картина должна трогать зрителя и направлять его на что-нибудь». Уже после начала работы, Репин бранился в переписке, называя будущий шедевр дрянью: «Я думаю даже не выставлять "Садко", а прямо сдать его по принадлежности; ну, да, впрочем, увидим». Заказал картину, кстати, Великий князь Александр Александрович — будущий император Александр III. Эмоциональность и импульсивность Репина, к счастью для русского искусства, не помешали довести картину до совершенства — возможно, если бы художник родился в XX веке, он отвечал бы за визуальные эффекты какого-нибудь «Аватара». Третьяков С меценатом Третьяковым Репин познакомился во время своей работы над «Бурлаками»: Павел Михайлович оценил эскизы и очень хотел картину себе, однако она уже была «забронирована» братом императора Великим князем Владимиром Александровичем — он пообещал за нее 3000 рублей. Третьякову пришлось довольствоваться эскизом на картоне. Собиратель серьезно помог художнику во время его пенсионерства во Франции: денег от Академии Художеств не хватало — заказы Третьякова выручали. Сохранилась трогательная дружеская переписка, в которой художник делился размышлениями об искусстве и давал коллекционеру рекомендации по поводу работ других авторов. Вот что он пишет Третьякову в 1883 году, будучи уже известным и состоятельным: «Искусство вследствие необыкновенной потребности в последнее время (время реакций всегда этим отличается) сделалось выгодным ремеслом. В самом деле, какой же другой личный труд оплачивается так высоко?» Между Александром III, основателем Русского музея, и Третьяковым шло негласное соревнование — кто купит больше картин Репина; до революции Третьяковская галерея выходила вперед. Но нельзя было просто взять и купить холст у Репина. Художник мог запросто приехать в галерею в отсутствие Павла Михайловича и «подправить» уже приобретенную работу. Так произошло с «Не ждали», «Иваном грозным», «Крестным ходом в Курской губернии»: Как-то Репин прибыл в Москву, обманул сотрудников галереи и начал «вносить правки». Хранитель коллекции Н.Мудрогель вспоминал о реакции Третьякова: «Много дней потом, по утрам приходя в галерею, он останавливался перед картинами и принимался ворчать: “Испорчены картины, пропади картины!”» Известен случай, когда Третьяков стал соавтором Репина: ему не понравилась излишняя румяность лба Льва Толстого на портрете 1887 года и собиратель собственноручно залессировал красноту. Доверять эту работу автору он побоялся: «Репин все перекрасит и, может быть, сделает хуже». Ученики 4 года назад в музее-усадьбе И. Е. Репина «Пенаты» проходила выставка работ из собрания KGallery под названием «Ученики Репина». За время преподавания художника в Академии (1894–1907 годы) в его мастерской успели поработать Филипп Малявин, Борис Кустодиев, Анна Остроумова-Лебедева, Николай Фешин, Константин Сомов, Иван Билибин и другие. Есть разные мнения о том, насколько хорошим учителем был Илья Ефимович: были претензии и к методологии, и к неровным оценкам, которые он выносил. «Какой он мастер и как глубоко понимает натуру! Он, значит, любит своих учеников, если теряет свое-время, чтобы как можно нагляднее показать нам и двинуть нас вперед. Милый Репин! Я его то люблю, то ненавижу! Интересно его видеть, когда он работает. В блузе, лицо совсем меняется, ничего он не видит, кроме натуры, чувствуется сила в нем и вместе с тем он почему-то во мне возбуждает жалость», — писала своей подруге Остроумова-Лебедева. Уходя в отставку он предложил себе на замену троих учеников: Малявина, Кардовского и Кустодиева. Последнего он охарактеризовал так «отличный портретист, и картины его из русской жизни очень жизненны и национальны». Интересно, что один из его «воспитанников» Исаак Бродский в советское время прославится полотном «Расстрел 26 бакинских комиссаров» — кажется, он весьма далеко ушел в искусстве живописи от своего учителя. «От Репина я воспринял не его манеру письма, а его отношение к искусству, любовь и серьезный подход к искусству, как к делу жизни. Это дало мне значительно больше, чем простое подражание его технике», — вспоминал впоследствии Бродский. Франция Обладатель золотой медали Академии Художеств за работу «Воскрешение дочери Иаира», Репин имел право на пенсионерскую поездку — за казенный счет поработать в европейских странах несколько лет. Большую часть времени художник с семьей провел в Париже. Из французской столицы он пишет друзьям с рассказами о нравах местной художественной жизни, например о впечатлениях о Парижском салоне в 1874 году: «Вещей около 2000, много очень плохих, вообще французы не строги; и здесь можно скорее составить себе имя и даже капитал; цены страшные! Небольшие картинки 30 000, 16 000 фр., за портреты Каролюс Дюран 20 000 фр. и еще отказывается и передает другим работу. Мало-мальски знаменитый художник уже капиталист...». В то же время сам Репин испытывает финансовые затруднения: перебои с деньгами от Академии, он пишет на заказ для Третьякова (портрет Тургенева) и Великого князя Александра. В Париже художник увлекся работой с керамикой: «Мы теперь все керамикой занимаемся, пишем на лаве и на блюдах; занятно очень, красиво может выходить, а главное, ведь какая прочность после обжога в огне; вот чудесно применить бы к наружной живописи и к живописи в местах, где она скоро портится и где ее заменяют тяжеловесной, аляповатой мозаикой». Один из самых неприятных моментов пенсионерской поездки: выставленная художником на Парижском салоне картина «Парижское кафе» вызывает гнев Крамского: «…человек, у которого течет в жилах хохлацкая кровь, наиболее способен (потому что понимает это без усилий) изобразить тяжелый, крепкий и почти дикий организм, а уж никак не кокоток». «Кафе» не заинтересовало французскую публику и осталось накупленным, хотя Репин и не рассчитывал на успех. Картина на выставке не представлена — она находится в частной коллекции, ее обладатель отдал за полотно на аукциона Chriestie's 4,5 миллиона фунтов стерлингов — абсолютный рекорд для картин Репина, да и для «русских торгах» на тот момент. Чуковский Корней Чуковский — автор «Крокодила», «Тараканища», «Мухи-цокотухи», «Айболита». Однако, для искусствоведов он — редактор книги мемуаров Репина «Далекое и близкое», а также автор самых остроумных и трогательных воспоминаний о художнике. С художником он познакомился в Куоккале, будучи совсем юным и так вспоминал первую встречу: «казалось невероятным, что знаменитый художник, самое имя которого для множества русских людей сделалось в то время синонимом гения, может так легко и свободно взобраться на чердак к безвестному юнцу-литератору». Текст Чуковского о Репине хочется растащить на цитаты, что мы и сделаем. «Это гениальный поэт!», «Это гениальная натура!» — нередко восклицал он о всяких посредственностях. Странно было слышать с непривычки, как самозабвенно восхищается он такими художниками, которые по своему дарованию были значительно ниже его». «Открылась в Петербурге выставка «левых» иностранных художников под названием «Салон Издебского». Этот Издебский, человек разбитной и учтивый, в очень туго накрахмаленной манишке, был у Репина в Финляндии, пригласил его на вернисаж своей выставки. Репин кланялся, благодарил, провожал его до ворот и еще раз кланялся и прижимал руки к сердцу. В назначенное время Илья Ефимович приехал на выставку. Издебский, сверкая манишкой, встретил его на лестнице и стал рассыпаться в любезностях, и Репин снова кланялся, прижимал руки к сердцу и говорил ему приятные слова. Репин вошел в залу, шагнул к одной картине, к другой и закричал на всю выставку: — Сволочь! И затопал ногами, и стал делать такие движения, будто хотел истребить все кругом. Издебский было разлетелся к нему, но Репин в исступлении гнева мог выкрикивать только такие слова, как «карлик», «лакейская манишка», «мазила», «холуй», и эти слова сдунули Издебского, как буря букашку». Эмиграция Репин в отличие от своих учеников Фешина и Сомова в эмиграцию не уезжал, он в ней оказался вместе с «Пенатами», которые в 1918 году стали территорией независимой Финляндии. Илью Ефимовича звали обратно, в Куоккалу даже ездила делегация советских художников во главе Исааком Бродским: с собой он привез 2 000 долларов вспомоществования и как бы в возмещение пропавших в 1917–1918 годах банковских сбережений Репина. Художник передал для Музея Революции четыре своих произведения, но предпочел остаться в своем доме, хотя и не принял подданства Финляндии.Финляндское правительство отметило его почетной национальной наградой, орденом Белой розы, а художественная общественность чествовала Репина. Соседи до сих пор считают русского художника немного «своим». В благодарность Репин создал панно «Финские знаменитости» — за одним столом собрались поэты, живописцы, Ян Сибелиус и генерал Маннергейм. Писать всех героев с натуры у мастера не было возможности (не то что в случае «Заседания госсовета»), полотно носит несколько коллажный характер, чем напоминает монументальный холст «Славянские композиторы» 1872 года. 74-летний художник принял февральскую революцию, но не принял октябрьскую, его отношении к власти большевиков видно в картине 1918 года «Большевик» — карикатурный гражданин в берете отбирает у ребенка буханку хлеба. Картина хранится в Константиновском дворце, которые теперь именуется «Дворцом конгрессов» — это дар бизнесмена Алишера Усманова. Репин работает практически до самой смерти, несмотря на болезни, и умирает в 1930 году. Его хоронят в «Пенатах». И.Е. Репин. К 175-летию со дня рождения Русский музей, Корпус Бенуа 4 октября 2019–9 марта 2020 Выставка проходит при генеральной поддержке банка «ВТБ»