«Титаник», который плывёт, Тутанхамон, знающий, что правда только одна, колёса любви, неизбежно обязанные нас раздавить, скованные одной цепью, равнение на которых положено держать, даже целуясь... Знакомые тексты, для коих подобрала музыку группа Nautilus Pompilius, звучащие то в радиоэфире, то в переходах, написал Илья Кормильцев. Сегодня ему «стукнуло» бы 60 лет. На самом деле масштаб этого человека куда шире, чем музыкальная нетленка, пошло именуемая «легендами русского рока». Но в силу явной политической неудобности Кормильцева — создателя скандального издательства «Ультра-Культура» и радикального мыслителя, провозгласившего себя председателем Совнаркома всемирного СССР, — о нём вряд ли будут вспоминать. Поэтому News.ru решил восполнить эту пустоту. Химия слова Илья Кормильцев родился 26 сентября 1959 года в Свердловске. Обладающий нехилой исторической энергетикой уральский мегаполис в начале сонно-застойных 1980-х родил культурный феномен под названием свердловский рок. И одной из центральных фигур сего явления стал герой этого текста, хотя он не выступал перед многотысячными толпами и не играл на гитаре, как иные рок-идолы. Будущий автор знаменитых песен в юные годы проявил склонность к иностранным языкам и учился в английской спецшколе, но после её окончания решил поступить на химический факультет Ленинградского университета. Со второго курса Кормильцев перевёлся на химфак Уральского университета в родном Свердловске, который окончил в 1981 году. Свой научный интерес он позднее объяснял тем, что «из всех бэконианских наук химия в наибольшей степени может претендовать на то, чтобы считать себя прямой наследницей магии». Ходили слухи, что кроме написания стихов студент-химик имел некоторый интерес к взрывному делу, но в итоге стал «бомбистом» разве что в части тотального неприятия мещанского благочестия и политического сервилизма. В 1980 году любитель пиротехники, «функционирующий» на модной в те времена дискотеке под названием «220 вольт», познакомился со свердловским композитором Александром Пантыкиным, создателем рок-группы «Урфин Джюс», для которой Илья Кормильцев стал сочинять тексты. Шаманские приёмы, свойственные его поэзии, лихо рубили когнитивные штампы с самого начала. «За столом судьбы сидишь уже много лет, Поглощаешь ты за годом год свой обед, Суетятся рядом люди, каждый с радостью несёт Даже голову на блюде, если блажь к тебе придёт», — пел «Урфин Джюс» в композиции 1981 года «Пожиратель». Не знаю, слушал ли данную песню режиссёр Карен Шахназаров, но через семь лет, в разгар перестройки, он де-факто визуализировал этот образ в многослойной сюрреалистической кинодраме «Город Зеро» с Леонидом Филатовым. К сожалению, «Урфин Джюс» просуществовал недолго и не попал в нерв эпохи, как Nautilus Pompilius, с лидером которого, 21-летним студентом-архитектором Вячеславом Бутусовым, Илья Кормильцев познакомился в 1983 году. К тому времени косивший под Led Zeppelin музыкальный коллектив записал два магнитоальбома — «Али-Баба и 40 разбойников» и «Переезд». Первый текст Кормильцева для «Наутилуса» вышел в 1985 году на диске «Невидимка». Это не была, собственно, музыка, а своего рода аудиоперформанс «Кто я?». Абсурдистский набор слов по сути являлся слепым отражением состояния общества времён позднего Черненко и попыток молодёжи нащупать предел душной безальтернативности застойного бытия: «Обязательства, кредит, аванс, Долг, третий в комнате, Третий в телефоне, Третий в постели, Никак нет, Так точно, есть... Где я, кто я, куда я, куда? Никогда!» Но всё это было предысторией «Наутилуса». Известность группе принёс альбом 1986 года «Разлука», в котором появились будущие хиты, написанные Кормильцевым, — «Скованные одной цепью», «Рвать ткань», «Наша семья» и, конечно же, «Взгляд с экрана». Позднее на «лёгкую» бытовую песню про не пьющего одеколон Алена Делона был снят подзабытый клип. Его сделал будущий известный режиссёр, уроженец Свердловска и друг рок-музыкантов Алексей Балабанов. Текст, транслирующий страхи перестроечного общества, особенно в условиях укрепления уличной преступности, органично лёг не только на депрессивный саунд, но и на видеоряд. В кадрах клипа можно найти почерк будущего автора «Брата», «Морфия» и «Груза-200», специализировавшегося на феноменологическом описании упадка империй. Время славы и позора О популярности коллектива в конце 1980-х рассказывать не надо. Чего хотя бы стоит тот факт, что рок-группа из Свердловска записала свой следующий после «Разлуки» студийный альбом «Князь тишины» (1988) с участием Аллы Пугачёвой, которая спела бэк-вокал в песне «Доктор твоего тела». Сам Кормильцев к повышенному вниманию к «Наутилусу» в частности и советским рок-музыкантам в целом относился довольно критически. В статье «Великое рокенролльное надувательство-2» он высказывал мысль, что в годы перестройки «русский рок» стал «серебряной ложечкой», которой «разбивали скорлупу советской системы» при поддержке самой партийной номенклатуры, вскоре после обвинений музыкантов в фашизме и измене родине ставшей вероломно носить их на руках. Автор текстов «Наутилуса», к примеру, вспоминал, как соратник Бориса Ельцина, «демократ» и одновременно член КПСС с 1971 года Геннадий Бурбулис дрожащей рукой «разливал портвейн по стаканам в гримёрке, уговаривая перед концертом господ музыкантов поддержать со сцены его кандидатуру». С падением советской парадигмы наступило их осевое время. И время нашего Позора. Хотя внешне оно и выглядело временем нашей Славы. Многие — самые чуткие и хрупкие — начали умирать под занавес восьмидесятых. Другие предпочли воспользоваться предложенной Гребенщиковым формулой «Рок-н-ролл мёртв, а я ещё нет», хотя время для предательства каждый выбирал сам. У кого-то оно наступило в 1993-м, у кого-то — в 1996-м, а у кого-то — в 2005-м, — отмечал Кормильцев. При этом он указывал, что изначально советский музыкальный андеграунд, зародившийся в недрах брежневского застоя, был стихийной реакцией на поступательный демонтаж социализма в СССР (как, собственно, западный рок — жестом против неравенства и войн, неотъемлемой частью «молодёжной революции» 1960-х). Мы не знали советской власти такой, какой её замышлял Сталин, не говоря уже о призрачных на тот момент тенях Ленина и Троцкого. Мы выросли и возмужали при Брежневе. С его птенцами нам и приходилось иметь дело. Именно о них были наши ранние песни — о комсомольских цыплятах с оловянными глазками, веривших только в джинсы и загранкомандировки. О бездуховности и смерти веры. Реакция на развёртывающийся у нас на глазах процесс обуржуазивания была спонтанной и синхронной — это была стихийная реакция юных идеалистов на наличную фальшь социума. Типичный, как сказали бы сейчас, сетевой процесс, — писал Кормильцев. После распада «Наутилуса» в 1997 году он пришёл к выводу об «исторической исчерпанности» рок-музыки и рок-поэзии, став профессионально заниматься переводами. С Вячеславом Бутусовым Илья Валерьевич рассорился, когда тот стал активно обслуживать власть после того, как в 2005 году Владислав Сурков позвал рокеров сотрудничать с Кремлём. А когда экс-лидер «Наутилуса» отметился концертом на организованном движением «Наши» слёте «Селигер», Кормильцев в своём Живом журнале разразился в адрес бывшего товарища грозной тирадой: «Являясь сознательным противником политического строя, установившегося в современной Эрэфии, я не хочу, чтобы наёмные гопники, оттягивающиеся за счёт налогоплательщиков, внимали стихам, которые я писал сердцем и кровью. Я простил Славе визит к Суркову, в конце концов, мотивом могло быть простое любопытство. Этого я ему простить не могу. Впрочем, чего ещё ждать от того, кто давно уже стал обычным россиянским обывателем, в тапочках на босу ногу узнающим „про жизнь“ из передач „Останкино“. Вряд ли этот человек, от которого в последнее время подозрительно часто стали слышаться реляции о „духовности“ (первый и верный признак серьёзных проблем с совестью), поедет петь песни в тюрьмы или под двери ментовских участков, где часто гостит настоящая молодёжь России. Не видно и не слышно было как-то его, когда в ставшем для него родным городе проходил шабаш самонадеянных лилипутов, считающих себя хозяевами этого мира (саммит G8 в Петербурге, состоявшийся летом 2006 года. — News.ru.). А ведь, наверное, питерские менты не стали бы вязать демонстрацию антиглобалистов, если бы впереди шёл Бутусов. Короче говоря: Слава, пой „про девушку“! Твоей новой публике наши старые песни ни к чему!» Политически Кормильцев не относил себя к тем или иным политическим лагерям, но по большей части симпатизировал левым. Он последовательно критиковал национализм и либерализм, а также, как уже говорилось выше, нелицеприятно относился к отошедшим от корней Октября 1917-го чиновникам эпохи «брежневизма». Россию начала XXI века (точнее, ситуацию в стране) он характеризовал как «империю троечников» — бывших комсомольцев и средней руки партократов, избавившихся от «призрачной необходимости равняться на идейные предрассудки старших товарищей», но в совершенстве освоивших «искусство русского бригадного бизнеса — бессмысленного и беспощадного». В июне 2006 года бывший рок-поэт совершил эпатажный жест — провозгласил себя «председателем Совнаркома (Правительства) Всемирного Союза Советских Социалистических Республик (в оккупации)». Это его метафизическая должность отсылает к футуристу Велимиру Хлебникову, провозглашённому коллегами-имажинистами Председателем земного шара. Эти книги в огне Отменно владевший английским, французским и итальянским языками Илья Кормильцев переводил на русский язык книги Чака Паланика, Уильяма Берроуза, Фредерика Бегбедера, Джона Толкина, Ирвина Уэлша и многих других. В 2003 году он основал издательство «Ультра-Культура», давшее «путёвку в жизнь» чеченскому писателю Герману Садулаеву, а также познакомившее россиян с текстами таких людей, как лидер партии «Чёрная пантера» Хьюи Ньютон, исследователь психоделических препаратов Тимоти Лири, знаток маргинальных культур Адам Парфей, жена президента сепаратистской Ичкерии Алла Дудаева, скандальный американский писатель Мелвин Бёрджес и многих-многих других. Печатались и известные до этого в РФ авторы, но по разным причинам считавшиеся «неблагонадёжными» — Гейдар Джемаль, Борис Кагарлицкий, Эдуард Лимонов. Мы с Кормильцевым играли в «Ультра-Культуре» роли доброго и злого полицейского — я был злым. Даже если роман передавали какие-то его знакомые, то Кормильцев просил именно меня им отказать. В этих случаях я говорил для авторов очень обидную фразу: «Вы слишком хороши для нас». Многие на нас тогда обижались, — вспоминал писатель и соратник Кормильцева Алексей Цветков. Он объяснял такой формат «Ультра-Культуры» тем, что «отказники» и так смогут стать известными, а задача проекта — «дать голос тем, кому больше никто точно бы не решился помочь». Многие из сопричастных хорошо помнят, как в 2003 году Московская международная книжная выставка-ярмарка отказалась предоставить стенд «Ультра-Культуре». Тогда Кормильцев как настоящий футурист превратил в штаб издательства самолёт-музей на ВДНХ. Воздушную посудину завесили яркими плакатами, на одном из которых красовалась надпись «книга как оружие», точно отражавшая текущий момент. Неудивительно, что очень быстро на радикальное издательство обратили взор государственные структуры. Суды в Ульяновской и Свердловской областях запрещали книги «Ультра-Культуры» за «пропаганду наркотиков», а занимавший кресло депутата Госдумы Александр Чуев в 2006 году написал на издательство заявление в прокуратуру, после чего было заведено уголовное дело о якобы распространении порнографии. Тиражи изымались и уничтожались, а вскоре прекратил существование и сам проект. Это произошло после смерти Кормильцева, который скоропостижно умер в Лондоне 4 февраля 2007 года. Во время поездки в столицу Британии он упал и попал в больницу, врачи диагностировали у него рак позвоночника в последней стадии... Кажется поразительным, но матрицу своей смерти Кормильцев прописал ещё в начале 1980-х — в тексте для группы «Урфин Джюс»: «Хлебное поле затянул плевел, Жаркое пламя гасит ветер, Раковая опухоль меня встретит На другой стороне холма. Коварный разум возводит стены, На тело и дух установлены цены, Холодный приказ и насилия сцены На другой стороне холма».
