С дальним прицелом

В начале сентября 2019 г. стало известно о новой программе Министерства развития Дальнего Востока: до 2025 г. макрорегиону нужно 11, 5 трлн рублей инвестиций – то есть по два триллиона каждый год. Такая сумма потребуется, чтобы выполнить наказ президента Путина: достичь 6%-ного роста в год, как у ведущих экономик Азиатско-Тихоокеанского региона. Правительство обязано понимать, что Дальний Восток – это не Сочи, Крым или Чечня, где путём накачки из центра можно создать оазис благоденствия. Это треть территории России, которая не может развиваться ускоренными темпами, пока экономика остальной страны топчется на месте. Впрочем, под ширмой «развития Дальнего Востока» может скрываться и более простая цель: за бюджетный счёт выстроить инфраструктуру для экспорта ресурсов в те же страны АТР. А забота о людях – просто упаковка этого интереса. Блеск и нищета 4–6 сентября во Владивостоке прошёл 5-й Восточный экономический форум. По сути, его основной смысл в том, чтобы презентовать важным персонам из соседних стран успехи в развитии российского Дальнего Востока и заякорить выгодных партнёров. В то же время много говорилось о планах сделать из ВЭФ некий антифорум, где вместо подписания ни к чему не обязывающих соглашений на астрономические суммы шла бы реальная дискуссия по основным проблемам с участием экспертов и ключевых инвесторов. Это удалось лишь отчасти. Президент Владимир Путин отметил, что инвесторы вложили в экономику Дальнего Востока 612 млрд рублей с 2015 года. За пять лет прибавилось 39 тыс. рабочих мест, а рост промышленного производства составил 23%. Владивосток и Хабаровск сегодня обласканы высочайшим вниманием, как некогда Петербург и Сочи. Президент предложил вдвое увеличить выплаты для учителей и врачей, приезжающих на Дальний Восток, пожурил главу «Аэрофлота» за дорогие авиабилеты и назвал придурками тех, кто считает восточные провинции «балластом». Словно уловив исходящие с небес флюиды, Российский центр исследований (РЦИ) АТЭС и Всероссийская академия внешней торговли (ВАВТ) опубликовали доклад, в котором утверждают, что обещанный «поворот России на Восток» состоялся. Доля азиатско-тихоокеанских стран в российском экспорте выросла на треть, а в импорте почти достигла 45%. Премьер Дмитрий Медведев сообщил, что на Дальнем Востоке сегодня реализуется 1145 проектов и инвестсоглашений на 3, 6 трлн рублей. Социальную инфраструктуру развивают по семи направлениям: здравоохранение, образование, культура, спорт, жильё и ЖКХ, транспорт и «дальневосточный гектар». До 2021 г. федеральный бюджет выделит более 94 млрд рублей, на которые построят или модернизируют 431 социальный объект от спорткомплексов до детских садов. Полпред в Дальневосточном федеральном округе (ДФО) Юрий Трутнев много говорил о приросте инвестиций, которые «в полтора раза превысили китайские». Запущено 242 новых предприятия, создано 39 тыс. рабочих мест, 33% всех прямых иностранных инвестиций в Россию в 2014–2018 годах пришлось на Дальний Восток и т.д. В качестве иллюстрации к улучшению жизни людей в докладе Трутнева упоминалось даже приобретение для нужд оленеводов Чукотского автономного округа «девяти комплектов мобильных кочевых домов». А это верный признак того, что в реальности всё не так и здорово. Какую бы динамику ни показывали в отчётах, реальные иностранные инвестиции в Дальний Восток составили в районе 130 млрд рублей – негусто, если учесть, что в ДФО добывается вся таблица Менделеева, а по площади он почти равен Австралии. До сих пор недостроены две пятизвёздочные гостиницы Hyatt во Владивостоке, которые планировалось открыть к саммиту АТЭС в 2012 году. В СМИ упоминалось, что некоторые зарубежные гости, уже бывавшие на Восточном форуме, первым делом спрашивали, достроены ли отели? Нет? Тогда всего наилучшего! Сегодня гостей с понтом размещали в плавучей гостинице («почувствуйте себя жителем Венеции»), которой семь лет очень стеснялись и считали вынужденной мерой. Как отметил заместитель главы Минвостокразвития Александр Крутиков, фактически провалились проекты международных транспортных коридоров в Приморье и освоение острова Большой Уссурийский. А президент Института корейской экономической политики Ли Чжэ Ен отметил на Дальнем Востоке «факторы структурной слабости региона» и приукрашенную статистику: «Учитывая структурные проблемы и демографические показатели, Дальний Восток по-прежнему непривлекателен как рынок». Другими словами, корейцы могли бы построить во Владивостоке новые заводы, но кто будет покупать их продукцию, если население тает на глазах? Больше всего иностранных инвесторов в регионе – из Китая. В Поднебесной очень рассчитывают на российскую экологически чистую немодифицированную сою». Рынок огромный – около 100 млн тонн, из которых на Россию приходится менее 4%. Из всего китайского сельскохозяйственного импорта на Россию приходится всего лишь 2, 5%. Аналитики отмечают в целом ухудшение качества российского экспорта в АТР, в котором выросла доля продукции низких переделов. Получается замкнутый круг: без роста населения наш Дальний Восток вряд ли всерьёз заинтересует азиатских партнёров как перспективный рынок. А заманить людей из европейской части России пока нечем. Наступят времена почище Минвостокразвития существует с 2012 г., и не сумело даже остановить бегство населения с Дальнего Востока. Речь пока идёт лишь о сокращении «темпов отъезда», несмотря на подъёмные приезжим специалистам, раздачу «дальневосточного гектара» и создание «территорий опережающего развития», где у бизнеса были бы льготные условия. Согласно исследованию ВЦИОМ, 28% жителей Дальнего Востока хотели бы сменить место жительства и навсегда покинуть регион. Это при том, что за последние 20 лет народу и так стало меньше на 23%. Но правительство по-прежнему прорицало в стратегиях развития, будто к 2025 г. население ДФО увеличится с 6, 2 до 6, 5 млн человек. С чего это могло бы произойти, умом не понять. Сегодня на Дальнем Востоке детей в возрасте 5–15 лет почти в два раза меньше, чем молодёжи 20–29 лет. Откуда тогда возьмётся демографический бум? Но на конференциях приходится слышать от чиновников: «Как так? Раз президент поставил задачу, мы должны обеспечить». И в 2019 г. население ДФО действительно выросло сразу на 2 миллиона человек – за счёт присоединения к Дальнему Востоку Бурятии и Забайкалья. Но де-факто на тысячу детей, несмотря на 7-летние вливания денег, по-прежнему приходится около 667 мест в детских садах. Плотность автомобильных дорог в пять раз ниже среднероссийской. Преступность бьёт рекорды, уровень благоустройства городов таков, что проехать по тротуару с коляской большая проблема. Исследование, проведённое фондом «Нужна помощь», показало, что в регионах Дальнего Востока угрожающе нарастает проблема сиротства. В сентябре 2019 г. Минприроды опубликовало перечень городов с наиболее загрязнённым воздухом. Все они оказались из регионов Сибири и Дальнего Востока: Абакан, Барнаул, Иркутск, Красноярск, Новокузнецк, Норильск, Улан-Удэ, Чита, Ангарск, Братск, Зима, Кызыл, Лесо- сибирск, Минусинск, Петровск-Забайкальский, Свирск, Селенгинск, Усолье-Сибирское, Черемхово, Черногорск и Шелехов. Ещё недавно возглавлявшие список «европейские» Магнитогорск и Дзержинск провели работу над ошибками, а орошаемые бюджетными триллионами дальневосточники нет? Когда-то все эти неудобства и высокая стоимость жизни компенсировались богатыми зарплатами. Если в 1995 г. среднедушевые номинальные денежные доходы превышали среднероссийский уровень на 23, 9%, то в 2018 г. – только на 10%. Йогурт «Даниссимо» в небольшом населённом пункте может стоить рублей 300, килограмм помидоров – 700. А ведь на Дальнем Востоке половина жителей живёт в городках до 50 тыс. человек, а треть – в посёлках до 10 тысяч. Восток преткновения При сословной системе, которая оформляется в России на наших глазах, обогащение групп интересов за счёт присвоения ренты – легальное и нормальное явление. При всех проблемах бюджета Кремль сохранил один из самых дорогих мегапроектов – реконструкцию БАМа и Транссиба. А его экономическая обоснованность высосана из пальца не меньше, чем мост с Сахалина на Хоккайдо. Получается, всё дело в способности групп интересов лоббировать такой проект, выбить на него деньги. И если лоббистам БАМа это удалось, то может получиться и у других приближённых к трону. КАК рассказывали «АН», в советское время считалось, будто БАМ поможет освоить богатые месторождения ресурсов в Сибири, создать новые города. На пути БАМа собирались построить девять территориально-промышленных комплексов, из которых на сегодня состоялся только Южно-Якутский угольный комплекс. Из четырёх богатейших месторождений комплекса едва начали разрабатывать лишь одно – Эльгинское. К нему начали строить железнодорожный отросток длиной 320 км со 194 мостами. Ну как это сможет окупиться, если угольная отрасль – сплошь дотационная? Бамовские посёлки не только не превратились в города – официально принята программа их расселения. 70 посёлков исчезнут в течение 7 лет. За 22 постсоветских года население «столицы БАМа» Тынды сократилось почти наполовину – с 65 до 34 тыс. человек. Здесь давно не строят нового жилья, закрылся хлебозавод, а для мясо-молочного комбината нет сырья. Гипотетическим становится вопрос: почему же федеральная власть готова тратить на Дальний Восток триллионы, а в Карелии или Псковской области экономит копейки на прачках и школьных учителях? Согласно терминологии социолога Симона Кордонского, это значит, что сформировалась мощная корпорация для нейтрализации угрозы потери Дальнего Востока. Хотя совершенно непонятно, как именно Россия может лишиться этого региона, если не будет вбивать в него примерно 1 трлн рублей каждый год? Что значит «китайцы захватят»? Объявят войну нашей ядерной супердержаве? Или они оккупируют регион экономически, переселившись к нам жить? Но почему тогда больше дальневосточников ищут работу в Китае, чем китайцев в России? И если опасность китайского заселения так пугает Москву, то почему нельзя вместо триллионных вложений просто ужесточить визовый режим? Как в анекдоте: можно расстрелять, а можно сбрить усы. Вряд ли российские власти можно обвинить в том, что они хуже нас понимают причины бегства населения с Дальнего Востока. Вряд ли у них есть иллюзии по поводу роста частных вложений в регион. Но они не могут обуздать активность силовиков, которая отталкивает бизнес в силу сословной природы собственной власти. И не могут игнорировать недовольство дальневосточных элит, которыми управляют из далёкого центра, словно колониями. К тому же падение цен на энергоносители и противостояние с Западом на долгие годы вперёд определили специализацию России в мировом разделении труда – экспорт угля, нефти и газа. А традиционные месторождения понемногу истощаются, и освоение кладовых Дальнего Востока превращается в вопрос выживания и политической состоятельности. Таким образом, инвестиции в макрорегион позволяют Кремлю убить трёх зайцев: получить лояльность местных элит, выстроить инфраструктуру для экспорта ресурсов (трубопроводы, железные дороги и порты) и сплотить группы интересов на почве дележа нового бюджетного пирога. Обратная тяга Так с какого перепугу россияне должны стремиться переезжать в Сибирь и на Дальний Восток, где нынешним летом горело 3, 8 млн га леса, потому что золотопогонные спасатели поначалу решили не тушить пожары, чтобы поберечь деньги? Ещё в октябре 2018 г. аудитор Счётной палаты России Юрий Росляк заявил, что программа «Социально-экономическое развитие Дальнего Востока и Байкальского региона на период с 2019 до 2021 г.» не отвечает целям стратегического развития и не решает проблему миграционного оттока. Никак не обеспечивается и главная цель финансирования: создание комфортных условий проживания населения. В Приморье смертность превышает рождаемость на 11%. На Камчатке очередь в детские сады ждут более 1, 5 тыс. малышей и умирает каждый тысячный родившийся ребёнок. А в некоторых школах Владивостока – по 40 человек в классе. Нынешняя программа – это в первую очередь инфраструктурные мегапроекты. По сути, дальневосточникам, которым нужны нормальные образование и здравоохранение, отсутствие бюрократических барьеров, адекватные суды и верховенство права, говорят: мы вам построили новую железную дорогу, мост и стадион – что вам, гадам, ещё от нас надо? В новую программу вошёл мост на Сахалин длиной 5, 9 км, соединяющий мыс Погиби с мысом Лазарева через пролив Невельского. Вместе с 452-километровой железнодорожной веткой из Комсомольска-на-Амуре в Ильинское он обойдётся в разы дороже Керченского моста в Крым – предварительно называется сумма в 540, 3 млрд рублей, которая может подрасти «в процессе». Планируется построить глубоководный угольный терминал в Ильинском, а в перспективе ещё один мегамост на японский остров Хоккайдо через 43-километровый пролив Лаперуза. И это всё ради того, чтобы удобнее было возить в Японию уголь? Ещё две переправы через Амур должны соединить нас с Китаем: железнодорожный переход Нижнеленинское – Тунцзян под Биробиджаном протяжённостью 2, 2 км и 1, 3-километровый автомобильный мост Благовещенск – Хэйхэ. На этом фоне правительство не рвётся рассматривать причины, по которым 1, 8-милионный Хэйхэ, образованный решением Госсовета КНР в 1980 г., сверкает километрами богато освещённых небоскрёбов, мостов, виадуков. А в Благовещенске живут 224 тыс. жителей, что на уровне 20-летней давности, а его архитектура осталась брежневско-хрущёвской. Вдруг ушлые эксперты объяснят, что китайский подход основан на раскрепощении предпринимательской инициативы: тут и адекватные налоговые режимы, и региональным властям не нужно согласовывать в Пекине каждый чих. На российском Дальнем Востоке процессы идут в обратном направлении. На Сахалине, который Москва хочет осчастливить мегамостом, мучеником и героем на глазах становится бывший губернатор Александр Хорошавин, осуждённый в 2018 г. на 13 лет лишения свободы по коррупционным статьям. Сахалинцы верят, что их земляк рискнул не подчиниться Москве в вопросе о переделе нефтяных доходов, а изъятый у него миллиард рублей наличными предназначался на отступные москвичам. При Хорошавине Сахалинская область оставляла себе 75% налога на прибыль, которую получали нефтяники, осваивающие богатейшие месторождения на шельфе. Когда губернатором стал рыбный магнат Олег Кожемяко, Сахалин согласился на 25%. Таким образом область потеряла из-за пересмотра условий около 35 млрд рублей. Оставшихся в доходной части бюджета 140 млрд вроде бы достаточно для зажиточной жизни, но с 2015 г. по сей день штат обладминистрации вырос с 875 до 4, 5 тыс. чиновников. И деньги перестали доходить. Кожемяко спустя три года ушёл «поднимать» Приморский край, так и не выполнив многих обещаний: ликвидировать весь аварийный жилой фонд, перенести столицу округа в Южно-Сахалинск, сделать рыбу дешёвой и не приводить на руководящие посты чиновников с материка. Стоит ли удивляться, что сахалинцы не ждут от щедрот Москвы ничего хорошего, сколько бы им ни говорили, что запланированные на Дальнем Востоке инвестпроекты создадут более 130 тыс. новых рабочих мест. И даже обещания ипотеки под 2% годовых не вдохновляют. За 2021–2025 гг. власти планируют потратить на развитие ТОРов 111, 2 млрд рублей. Но Счётная палата в 2017 г. отметила, что бюджетные деньги на эти цели не осваиваются, а строительство инфраструктуры отстаёт от плана. Уже много лет правительство вбивает триллионы в расширение БАМа и Транссиба, развитие Севморпути, а мост через реку Лену в районе Якутска собираются построить уже полвека. Но почему же люди всё равно бегут? Инвестор здесь не ходит В новой программе настораживает, что 11, 5 трлн не планируется добыть, как обычно, из федерального бюджета. По мысли правительственных экономистов, львиную долю этих средств должны дать частники, используя механизмы государственно-частного партнёрства. То есть капиталист должен поверить, что наибольший барыш ждёт его не в Китае, Индии или Казахстане, а именно на Дальнем Востоке с его сословиями силовиков, назначаемыми губернаторами, набегами контрольно-ревизионных варваров и международными санкциями. Причём на этапе принятия решения он не может пропустить информацию, как опрокинули Олега Тинькова c землёй под горнолыжный курорт на Камчатке или как выгнали британских нефтяников с сахалинского шельфа в 2005 году. «АН» уже рассказывали про инвестиционный климат Дальнего Востока. Поверив в чиновничье радушие, инвестор построил на площади Серышева в Хабаровске 15‑этажный офисный центр «Счастье» с кофейнями и детским городком. В феврале 2018 г. арбитражный суд постановил снести «Счастье» за счёт инвестора «по требованиям безопасности». По соседству находится следственный изолятор, начальство которого подождало, пока здание полностью достроится, и вкатило иск. Все «корпорации развития» развели руками: что же сделаешь, таков суровый закон – не тюрьму же из центра города переводить. В другом случае частник вложился в жилой комплекс на берегу Амура, за 200 млн расселил беспросветные бараки. И вдруг власти останавливают стройку только потому, что местная епархия возмутилась: а вдруг объект испортит вид на Спасо-Преображенский кафедральный собор. Логично предположить, что частный инвестор может прийти на Дальний Восток, если влиятельная группа интересов пролоббирует бюджетную поддержку для его проектов. Ведь для группы «Полюс» в Магаданской области не пожалели 9, 9 млрд рублей, для якутского проекта АЛРОСЫ – более 8 млрд, для планов группы «Петропавловск» в Амурской области – 5, 6 млрд рублей. Кому же дарят бюджетные деньги? Коренным дальневосточникам? Но офис группы «Петропавловск», занимающейся в России горнодобычей, расположен в Лондоне, 70% акций компании владели иностранные фирмы. «Полюс» – это крупнейший в России производитель золота, его основным собственником называют семью Сулеймана Керимова. Создаётся впечатление, что подлинной целью «развития Дальнего Востока» является создание инфраструктуры для энергичного экспорта ресурсов в азиатские страны в интересах «своих». А простым дальневосточникам остаются огрызки под барским столом. Как косить под китайца У российского «поворота на Восток» есть множество рисков. И это не только опасность превратиться в сырьевой придаток Китая, о чём часто говорят. Экономический подъём стран Юго-Восточной Азии стал поводом для национальной гордости, граничащей с высокомерием. Азиатские партнёры часто предпочитают иметь дело с теми, кто близок им культурно. Не исключено, что и Кремлю понравится идея заменить «европейские ценности» на «азиатские». К последним относятся явный приоритет государства над личностью, культ вождей и смирение перед их властью. АВСТРАЛИЯ в 1990-е годы пережила настоящую драму самоидентификации, когда премьер-министр Пол Китинг попробовал перестать быть «филиалом Британской империи» и провозгласил целью слияние с Азией. Сэмюэл Хантингтон в бестселлере «Столкновение цивилизаций» подробно описывает, как элиты азиатских стран отвергли заигрывания австралийцев. Премьер-министр Малайзии Магатир заявил, что культурные традиции – основное препятствие на пути принятия Австралии в ряды азиатских стран: «В культурном плане Австралия всё ещё остаётся европейской страной». А диктатор Сингапура Ли Кван Ю презрительно назвал её «новым белым отребьем Азии». «Выбор Китинга-Эванса можно рассматривать как результат близорукой переоценки экономических факторов и игнорирования культуры страны», – резюмирует Хантингтон. В ходе Восточного экономического форума бывший посол Сингапура в РФ Майкл Тэй тоже развивал идею, что Россия не слишком подходит для стран АТР культурно: «Вам серьёзно нужно противостоять очернению России в СМИ Юго-Восточной Азии, которые во многом просто копируют американские. Советую обратиться к опыту Китая, который действует через Институты Конфуция, продвигает свой позитивный образ». Но поворот в сторону Китая тоже не должен быть слишком резким, поскольку тогда могут обидеться другие азиатские партнёры: «Потому что тогда рябь идёт по всей остальной Азии. Все думают, что, поворачивая к Китаю, Россия отворачивается от всех остальных». Что-то не очень похоже, что нашу страну готовы принять в АТР с её русским лицом: мы должны выбрать между китайским, японским или малайским образом и подобием.