Борьба в Православной Церкви из-за России и Украины: кто на чьей стороне? (The Economist, Великобритания)

Прошло чуть больше года с тех пор, как патриарх Московский Кирилл, являющийся духовным лидером России и союзником президента Путина, отправился в Стамбул, чтобы в последний раз попытаться отговорить другого православного священника, Вселенского патриарха Варфоломея I, от признания независимой церкви на Украине. Руководство это страны многократно обращалось к Варфоломею с просьбой восстановить самостоятельную церковь, дабы укрепить непрочный украинский суверенитет в условиях поддержанного Москвой восстания на востоке и захвата Россией Крыма в 2014 году. Согласно записи беседы, которая стала достоянием гласности, этот визитер утверждал, что русские и украинцы единый народ, и что власть на Украине незаконна. Увидев, что принимающий их патриарх, который обладает в православном мире «первенством чести», с ними не согласен, русские возмущенно покинули Стамбул. С тех пор, и особенно после того как патриарх Варфоломей передал в январе Украине «томос», или документ на самоуправление, отношения между двумя патриархатами разрушились. Московские иерархи называют это крупнейшим за многие века расколом в восточном христианстве. Он превратился в глобальное соперничество за влияние на 200 миллионов проживающих в нашем мире православных христиан, и 7 сентября это противостояние дало о себе знать в Париже, который после большевистской революции 1917 года стал центром русского богословия. Случившееся в Париже парадоксально. Среди двух главных полюсов власти в православном мире Вселенский патриархат считается более прозападным. Он выживает в качестве христианского анклава в мусульманской Турции в определенной степени благодаря тому, что западные страны выступают за свободу религии. А Московский патриархат в последние годы все больше сближается с российским государством. Однако в Париже престижная и демократически мыслящая группа православных христиан сделала важный исторический шаг в сторону присоединения к Московскому патриархату, что означает одновременно и уход из-под власти Константинопольского патриархата. 104 представителя этой группы проголосовали за переход под руку Москвы, правда, с сохранением широкой автономии (75 человек были против). Они не набрали необходимые две трети голосов, однако архиепископ Иоанн Реннето (Jean Renneteau) заявил, что по-прежнему поддерживает это предложение и может в свое время провести еще одно голосование. Здесь надо кое-что объяснить. Во-первых, во французской столице проживает группа верующих (в основном эти люди живут во Франции, но ее приверженцы также разбросаны по некоторым другим странам), называющая себя архиепископией русских православных церквей в Западной Европе. Она считает себя главной наследницей группы часто ссорившихся друг с другом беженцев от большевистской власти, которые привезли во Францию свои острые теологические разногласия. На закате царской эпохи в России начался расцвет творческой религиозной мысли, и потом это движение переместилось на запад. Парижская архиепископия также считает себя главной наследницей русского церковного собора 1917-1918 годов, который провозгласил демократические принципы в церковном управлении. Эти принципы так и не были воплощены в жизнь в России, утонувшей в революционном хаосе. Но в последнее время эта французская группа тоже погрязла в хаосе, хотя и иного рода. Он не столь жесток и драматичен, но возникших противоречий достаточно для того, чтобы усомниться в будущем архиепископии. В ноябре прошлого года верные Константинопольскому Патриархату епископы на встрече в Стамбуле под руководством патриарха Варфоломея пошли на неожиданный шаг, проголосовав за лишение парижской архиепископии статуса самостоятельного образования. Входящие в ее состав приходы получили указание напрямую подчиняться главным православным иерархам в своих странах. Сторонники такого решения заявили, что в период роста напряженности в православном мире Вселенский патриархат Варфоломей должен сплотить и упорядочить свои силы. Было сказано, что неразумно иметь в одной стране несколько церковных структур, подчиняющихся патриарху Варфоломею. Православные иерархи в Москве очень точно подметили, что из этой ситуации можно извлечь выгоду. Парижская архиепископия отказалась подчиниться приказу из Стамбула о самороспуске, заявив, что она сформирована в соответствии с французским законодательством и рассмотрит предложения о продлении своего существования. Затем Москва сделала ей предложение, которое, видимо, обеспечивало сохранение самоуправления архиепископии, хотя и под верховной властью патриарха Кирилла. Архиепископу Реннето данное предложение понравилось, и он начал выступать в его защиту. Он заявляет, что для его паствы это единственный шанс выжить в качестве сплоченного объединения. Меньшая часть его прихожан выражает сомнения, утверждая, что Москва не сдержит слово и не будет соблюдать их право на самоуправление. В стане скептиков есть британские приходы, которые в 2009 году проиграли в Высоком суде Лондона юридическую баталию с Московским патриархатом за церковное имущество. Согласившись с позицией москвичей, архиепископ впал в немилость своих «великих господ» из Константинопольского патриархата. Они официально наложили на него взыскание и отправили «в отпуск», лишив права руководить приходами во Франции. Эти меры не имеют непосредственных практических последствий, но они предвещают новые правовые споры. Одним из возможных камней преткновения может стать собор с куполами-луковками, построенный русскими в 1861 году недалеко от Триумфальной арки. Именно там сегодня размещается архиепископия. Возвращение здания под управление Москвы станет большой победой для Путина, который живо интересуется архитектурным наследием царской эпохи. Многим обозревателям ясно одно. К концу подошел период, когда значительная часть православных христиан на Западе, преданная духовным традициям России, но сопротивлявшаяся власти Москвы, жила более или менее комфортно и сама занималась своими делами. Влиятельный комментатор на русской православной сцене Сергей Чапнин пожаловался в социальных сетях, что «[парижская] архиепископия практически прекратила свое существование, а логика имперских патриархатов возобладала». Некоторые российские либералы усматривают в существовании этой парижской группы доказательство того, что можно быть русским православным, не одобряя при этом авторитарный дух Московского патриархата и его тесные отношения с государством, которые наблюдаются сегодня. Это далеко не последняя стычка между двумя патриархатами. В последние недели архиепископия Афин предпринимает шаги по признанию украинской церкви. Это успех для патриарха Варфоломея. Между тем, Россия убедила некоторых влиятельных лиц православия (практически всех славян и даже некоторых греков) смотреть на Украину с ее точки зрения, считая, что легитимной может быть только та церковь, которая находится в союзе с Москвой. На самой Украине, где церковные споры в какой-то момент могли вызвать новую войну с Россией, ситуация сегодня стабильная, что довольно странно. Самостоятельная и подчиняющаяся Москве церкви имеют в своем подчинении примерно по 10 000 приходов каждая. И в очень немногих приходах сейчас ведутся активные споры о церковном руководстве. В других рядовых приходах ситуация далеко не такая мрачная, как может показаться, если посмотреть на баталии церковных иерархов. Об этом свидетельствует недавний инцидент в маленьком европейском городке. Три православных священника захотели провести службу вместе. Один из них подчиняется Московскому патриархату, второй Стамбулу, а третий Румынскому патриархату, дружащему с обоими соперниками. У этого трио возникла проблема. Москва запрещает своим священникам совершать богослужение вместе с теми, кто подчиняется Вселенскому патриархату. Поэтому они договорились, что службу возглавит румын, а другие два будут ему прислуживать на второстепенных ролях. Правила были соблюдены, и литургия прошла достойно и торжественно.