Почему мы так увлечены настоящими преступлениями? Часть 1.

Но, что привлекает нас в этом мрачном жанре и что это говорит о нас самих? Сериал от Netflix «Создавая убийцу» (Making Murderer), в котором повествуется о жертвах несправедливых приговоров и судебной системы Америки достиг 19,3 миллиона просмотров всего лишь за 35 дней. А подкаст журналистских расследований «Serial», рассказывающий криминальные истории в трёх статьях, к настоящему времени может похвастаться 350 миллионами загрузок. Эти примеры отнюдь не противоестественны – наша страсть к настоящим преступлениям растёт и мы не чувствуем при этом никакого стыда. Зрители всего мира ежедневно переключаются на каналы с жанрами, вызывающими горячую полемику, получая свою порцию жестоких историй. Но почему мы это делаем? Разве мы вуайеристы, извращенцы, которые любят тайно подглядывать за половыми актами, скрываясь в потёмках? Или мы просто сочувствующие наблюдатели, трагически констатирующие, что этот мир наводнён преступностью? По словам Дэвида Кантера (David Canter), профессора психологии и автора «Криминалистической психологии для чайников», чувство риска, которое мы переживаем, когда смотрим истории о настоящих преступлениях, будоражит нас. Кантер разработал практическое руководство для следственной психологии и профилировал Джона Даффи, который вместе с Дэвидом Мулкахи совершал изнасилования и убийства. Парочку прозвали «железнодорожными насильниками», а самого Даффи осудили за два убийства и четыре изнасилования в 1988 году. Профессор говорит: «Мысли о борьбе с несправедливостью или побеге стимулируют нашу физиологическую активность. В этом и есть весь эффект, и если такое возбуждение не несёт настоящей опасности, мы испытываем наслаждение, не впадая в реальную панику». Кантер также добавляет, что чем больше на совершение преступления влияет случай, тем больше мы страшимся беззакония. Если кто-то убивает спутника жизни, хотя это и трагедия, но особого беспокойства в обществе не вызывает, потому, что большинство думает: «Ну, наверное, что-то не заладилось у них в отношениях…». Но если на кого-то напали на улице, и никто не может прояснить – почему, на самом деле это произошло, вот это и пугает людей по-настоящему. Они думают: «Если это случилось с ним или с ней, значит, это может случиться и со мной!». И тогда это уже становиться реальной угрозой. И здесь на помощь приходят документальные фильмы о настоящих преступлениях. Страхи после просмотра ослабевают, как будто вам сделали прививку от тревог и беспокойства. В противном случае страхи могут вами завладеть. Некоторые не смотрят новости, потому, что они ужасают, но они с удовольствием смотрят криминальные истории, потому, что они восхищают. Впрочем, это правда, что у нас, порой, возникает потребность в том, чтобы наше сердце учащённо билось. Дэвид Уилсон (David Wilson), профессор криминологии, бывший начальник тюрьмы и автор недавней книги «Моя жизнь с убийцами» (My Life with Killers), считает, что есть ещё одна причина, по которой нас так прельщают настоящие преступления. Феномен популярности настоящих преступлений на экранах очень разносторонен. Он включает в себя всё: от серийных убийств до судебных ошибок, а для большинства зрителей – это ещё и попытка разгадать тайну преступления. Как и в случае с подкастом «Исчезнувшая Мора Мюррей» (Missing Maura Murray. Пропала в 2004 году и до сих пор не найдена) мы способны расшевелить «диванных детективов», и привлечь их уникальные знания для разгадки головоломки. Общественный интерес в таких случаях, может принести большую пользу. Если полиция больше не занимается определённым делом, заинтересованные люди, проводящие поиск в Интернете или архивах, могут накопать достаточно информации, чтобы вновь можно было заняться «висяком». Далее Уилсон объясняет, что на самом деле такой результат крайне редок. Что его беспокоит, так это жестокие люди, которых может вдохновить на преступление тот привлекательный глянец, которым часто лакируют сенсационные истории. Без сомнения, подобный подход заставляет напрягаться тех, кто выступает против показа на экранах жутких преступлений, которые подаются в форме развлечения. Всё это порождает закономерный вопрос: почему мы так много уделяем внимания преступлениям и преступникам, а не их жертвам?