Искусственный интеллект для промышленности

У российских промышленников не хватает денег на цифровизацию, а многие из них слабо представляют себе, что это такое и каков эффект от цифровых технологий. Такой вывод можно сделать из результатов исследования Центра конъюнктурных исследований Высшей школы экономики «Деловые тенденции и цифровая активность предприятий обрабатывающей промышленности». Эксперты опросили больше тысячи руководителей предприятий обрабатывающей промышленности в 30 с лишним регионах России и выяснили, например, что 15% из них не используют на своих предприятиях технологии радиочастотной идентификации (RFID). Многие даже не могут точно сказать, что это такое. Только 12% охарактеризовали уровень использования RFID на их предприятии как нормальный и выше нормального, 73% считают, что он ниже нормального. Технология RFID — это способ автоматической идентификации объектов: на них устанавливаются специальные электронные метки, которые позволяют при помощи радиосигналов отслеживать перемещение этих объектов. В развитых странах эта технология активно развивается в последние 30 лет. Например, на предприятиях, перерабатывающих отходы, она позволяет подсчитывать запасы сырья, отсортировывать опасные материалы, дистанционно следить за наполнением контейнеров и т.д. В результате сокращается потребность в личном присутствии специалистов на местах, растет производительность и мощность предприятий. В России же треть промышленников использует RFID только для того, чтобы контролировать дисциплину своих сотрудников — с помощью меток руководители следят за перемещением подчиненных. А вот в производственной цепочке данную технологию задействует лишь 11% предприятий. Денег нет Около 52% руководителей главной целью цифровизации видят повышение производительности труда и лишь 23% ожидают, что цифра позволит им увеличить объемы производства. То есть связь между этими параметрами для промышленников неочевидна, а цифровизацию большинство из них понимает как введение на заводе электронной системы пропусков и установку нескольких компьютеров. Только у 10% предприятий есть цифровые стратегии развития. Причем в основном они видят это развитие в автоматизации производственных процессов — так себе представляют цифровизацию 24% опрошенных. Лишь 11% руководителей готовятся к внедрению на предприятиях интеллектуальных роботехнических комплексов, 13% намерены организовать сотрудникам цифровые рабочие места. Проблема в нехватке денег, говорят промышленники. Многие отрасли российской промышленности пользуются оборудованием еще советских времен, у них очень высока доля ручного труда. Поэтому речь идет не о цифровизации, а хотя бы об автоматизации предприятий. Без примесей Средства на IT более-менее свободно могут выделять представители традиционно высокотехнологичных отраслей: фармпроизводство, химическая, электроэнергетика. Например, петербургская фармацевтическая компания «Активный компонент» в 2019 году внедрила на своем производстве систему 2D ВЭЖХ-МС японской Shimadzu. Это мини ERP-система (Enterprise resource planning — планирование ресурсов предприятия), поясняет гендиректор и совладелец «Активного компонента» Александр Семенов. ВЭЖХ — высокоэффективная жидкостная хроматография — это метод разделения сложных смесей веществ, широко применяемый в аналитической химии. МС — масс-спектрометрия — метод исследования вещества основанный на определении отношения массы к заряду ионов, образующихся при ионизации соединений. Используется как для качественного (установление состава и структуры), так и количественного определения. «Система называется LabSolutions. Она позволяет связать воедино весь парк приборов, занимающихся синтезом, чтобы все они действовали в едином графике, причем зачастую даже без участия человека — ночью, например. Данные с этих приборов собираются, анализируются, обрабатываются и хранятся», — рассказывает Александр Семенов. Требования к чистоте лекарственных препаратов с каждым годом ужесточаются, поэтому очень важно обеспечить контроль наличия примесей в выпускающихся субстанциях, поясняет Семенов. Наиболее важно контролировать уровень геннотоксичных примесей для лекарственных средств, особенно тех, которые назначаются курсами. Эти примеси потенциально мутагенны, или канцерогенны — в частности, могут привести к генетической мутации или к развитию опухоли. Поэтому желательно, чтобы соединения такого рода вообще отсутствовали в лекарственном средстве, говорит Семенов. Благодаря LabSolutions как минимум вдвое увеличится скорость разработки схем синтеза новых субстанций, повысится качество оценки получаемых результатов. «У современного оборудования ключевая роль в производстве. Для нас крайне важны скорость и качество производства субстанций — с минимальным количеством примесей, а значит, наиболее эффективных и безопасных. Но если у тебя нет, например, ВЭЖХ-МС, то ты должен отправлять образцы субстанций, которые у тебя получились, в другие лаборатории. И тебе будут анализировать их — где-то неделю, и это не считая времени которое потребуется для разработки методики. И потом присылать тебе результаты. А ты все это время будешь ждать. Понятное дело, лучше все это делать у себя», — рассуждает Александр Семенов. Установленная на заводе «Активный компонент» система от Shimadzu — первая такого рода система не только в России, но и в Европе. Проблема в том, что очень немногие предприятия могут себе позволить такие затраты поясняет Семенов. Сама LabSolutions стоит около €1 млн. Но оборудование, которое к ней подключено, в разы дороже. Один только прибор для высокоэффективной жидкостной хроматографии — это более 30 млн рублей, например, а таких приборов необходимо довольно много. Станки связали со смартфонами Для других промышленников главная проблема — отсутствие готовых IT-решений, которые подходили бы именно для их случая. Например, Кировский завод в Петербурге, в 2015 году, на волне импортозамещения, столкнулся с нехваткой мощностей для удовлетворения резко выросшего спроса на отечественные тракторы. Предприятие решило проанализировать, насколько загружено производственное оборудование и не простаивает ли оно. Но оказалось, что взять программы для анализа негде. И Кировский завод разработал его сам. Результаты анализа поразили руководителей завода: «Оказалось, что эффективность работы станков на предприятии всего 27–30%. Хотя по сведениям топ-менеджмента, она должна была составлять как минимум 80%», — рассказывает директор Кировского завода по производственной системе и качеству Ольга Крылова. Чтобы проанализировать причины простоев, смартфоны сотрудников, работающих на станках, оснастили специально созданными чат-ботами. Когда датчик фиксировал простой станка, бот отправлял на смартфон оператора станка сообщение с предложением выбрать причину простоя из списка предложенных. Если ответ не поступал, то система отправляла сообщение мастеру, и он разбирался в проблеме. Если и от него не было реакции, то сообщения поступали выше по цепочке, вплоть до директора, говорит Ольга Крылова. Благодаря внедрению этой системы время простоев снизилось с 24 часов в неделю до одного часа, а эффективность оборудования выросла с 27-30% до 87%. Кроме того, повысилась трудовая дисциплина, следовательно, и производительность труда, что позволило нарастить объемы производства. Цифровизация меньше 1% Такие примеры не единичны, но и не настолько распространены, чтобы назвать процесс цифровизации промышленности массовым, считают эксперты. У 55% промпредприятий России затраты на цифровые технологии меньше 1% бюджета, говорится в совместном исследовании Минпромторга и компании «Цифра» (входит в «Ренову» Виктора Вексельберга). Больше 5% на цифровизацию тратят лишь 6% промышленников. У такого же количества предприятий есть специальный топ-менеджер, отвечающий за цифровые технологии. В целом доля цифровой экономики в ВВП России меньше 4%, а, например, в Китае — 30%. Эксперты считают, что без господдержки российским промышленникам не обойтись: большинство руководителей предприятий инертны и не заинтересованы в изменениях. Вдобавок государство постоянно меняет правила игры, экономическая ситуация в стране не улучшается, а для инвестиций нужна стабильность. Без участия государства будут недостижимы задачи, поставленные нацпроектом «Цифровая экономика», предупреждают эксперты. То есть не добиться интеграции всех отраслей экономики в общую цифровую платформу к 2024 году, увеличения в 1,5-2 раза числа отечественных патентов в IT. И в итоге Россия не сможет сократить разрыв с ведущими странами мира в области цифровизации: Сингапуром, Финляндией, Швецией, Норвегией, США и прочими.