Стратегия и идеология (размышления экономиста)

Газета «Ведомости» 27 июля нынешнего года устами доцента РАНХиГС Николая Кульбаки объявила: мир меняется так стремительно, что впору говорить о смерти стратегического планирования… Постойте, кажется, кто-то уже говорил об этом. Вспомнили? Примерно такими же словами российское правительство в прошлом году объявило о решении практически заменить стратегию социально-экономического развития, подготовку которой поручал президент, «основными направлениями деятельности правительства» примерно на пять лет. А как же стратегия? Всем известно, что для определения перспектив развития, тем более, такой страны, как Россия, уникальной по размерам и многоукладности, необходимы тщательный анализ и научное обоснование рекомендаций, как эффективно использовать имеющиеся материальные и интеллектуальные ресурсы. Так поступает большинство стран, естественно, с учетом изменений, вызовов и угроз окружающего мира. Те же «Ведомости» в начале июля со ссылкой на Стивена Банги («Харвард Бизнес Ревью») в статье «Пять мифов о стратегии» посчитали, что стратегия все же нужна. Нужна в первую очередь бизнесу по причине быстрых изменений на рынках. Стратегия, говорится в статье, это искусство принятия решений под давлением самых тяжелых обстоятельств… Если нет внятной стратегии, то будут приниматься неверные решения… Для бизнеса стратегия – это адаптивность, способность приносить оперативную выгоду на основе аналитической работы, как использовать эту адаптивность… Стратегия не план, а концепция принятия решений, набор направляющих принципов. Лучше не скажешь. Причем это определение подходит не только для стратегии бизнеса. Надо, правда, добавить, что не бывает успешных стратегий без успешного целеполагания, то есть без идеологии. Сегодня тема, какая идеология нужна России, пожалуй, главная тема общественной дискуссии о путях дальнейшего развития. Лидер «единороссов» Сергей Миронов, например, критикуя российский неолиберализм как «большевизм наоборот», говорит: если реформы не ведут к реальному улучшению жизни народа, они аморальны и не могут быть успешными, когда нормы морали и справедливости отбрасываются во имя так называемой «экономической целесообразности». Доктор исторических наук Григорий Герасимов, указывая на мировоззренческий кризис, полагает, что отсутствие проекта развития, определяемого национальной идеей, все болезненнее сказывается на всем, в том числе на внешней политике. Правда, историк бездоказательно считает, что сегодня именно западная цивилизация определяет целеполагание и создает образцы будущего «благодаря своему либерализму и порожденному им релятивизму» («НГ», 09.03.19). Как будто нет Китая, второй после США мировой державы и нет китайской стратегии социально-экономического развития аж до 2050 года! Следует признать, что она не без ошибок, но только в сторону перевыполнения прогнозов. Так, к 2030 г. рост ВВП прогнозировался в сумме 60 трлн юаней, а фактически сегодня уже превысил 90. Статистическая служба КНР недавно отчиталась «о беспрецедентных успехах»: валютные резервы Китая превысили 3 трлн долл. (1 место в мире); наряду с ростом экономики и транспорта быстро росла сфера услуг – с конца 70х в среднем на 10,4% в год, а доходов населения – на 12,5%. «Россияне могут признать полное поражение в мирном экономическом соревновании с Китаем», - писала «Независимая» 4 июля. Дискуссия в российском обществе на тему «куда мы движемся и что нам мешает» одновременно говорит о необходимости выработки объединяющей идеологии общества, как сплава принципов демократии и национальных интересов в политике и экономике. Это тем более важно, что неолиберальная монетаристская идеология «господствует в деятельности целого ряда министерств и госструктур…, экономический блок находится в плену гайдаровских утопий», - таково мнение Олега Румянцева, президента Фонда конституционных реформ. Слышатся пожелания и мнения из-за рубежа: Центр исследования глобализации (Centre for Research on Globalization, публикация «Смертельная опасность неолиберализма для России?», 02.03.19) считает, что Россия остается во сфере влияния западной системы и поэтому уязвима к санкциям… Чтобы добиться успеха, необходимо новое экономическое образование для всех, включая руководство. Дискуссия вспыхнула с новой силой после известного заявления президента о том, что западная либеральная идея себя изжила. «О каком либерализме идет речь?», – спрашивает редакция «Независимой» 4 июля: Запад и российские критики в лице президента Путина и Александра Яковенко, посла РФ в Великобритании, понимают либеральные идеи по-разному. Одно дело либерализм как ценность, провозглашенная еще французской революцией – Свобода! Равенство! Братство! – и другое неолиберализм как идеология крупного капитала и неограниченной свободы предпринимательства, которая предельно четко сформулирована в «Вашингтонском консенсусе» и политике «шоковой терапии», навязанной России в начале 90-х. Кстати, Евгений Примаков, пытавшийся прервать эту политику в 1998-1999 гг., будучи главой правительства, считал себя либералом, но выступал бескомпромиссно против неолиберализма. Сегодня его предложения нуждаются в поддержке. Можно согласиться с мнением обозревателя газеты «Завтра» (№28, июль с.г.) Владимира Овчинского, что западный либерализм Фукуямы, автора известной работы «Конец истории», действительно практически похоронил себя. Новая технологическая революция порождает новые формы управления экономикой и обществом. Вот почему «политикам и ученым надо выползать из удобных нор и пещер привычных понятий». Добавим к этому, что слухи о смерти неолиберализма, в т.ч. в России, сильно преувеличены. Статья академика Абела Аганбегяна «О преодолении стагнации, рецессии и достижении пятипроцентного роста» («Экономическое возрождение России», №2, 2019), публикуемая также в восьмом номере журнала «Международная экономика», на наш взгляд, представляет собой основу долгосрочной, научно обоснованной концепции социально-экономического развития России. Наряду с критическим анализом слабых мест, она содержит конкретные предложения по их устранению. Это семь направлений социально-экономической политики с указанием средств обеспечения: рост инвестиций в основной и человеческий капитал; технологическое обновление производства; мобилизация финансовых средств, в т.ч. из лежащих «мертвым грузом» 500 млрд золотовалютных резервов; снижение ключевой ставки ЦБ до 4-5%; стимулирование инвестиций и экономического роста; реформы в области собственности и коренные реформы в банковской и бюджетной сферах, в т.ч. для получения «длинных денег»; ликвидация «чудовищного разрыва в уровнях жизни»; наращивание платежеспособного спроса населения.