Человек из «Машины времени»: как часовщик-самоучка стал лучшим мастером России

Накануне крупнейшей в мире часовой выставки Baselworld в 2017 году российская мануфактура «Константин Чайкин», названная по имени основателя, представила новую разработку — наручные часы Joker. Модель вызвала большой ажиотаж. «Тогда в нашем развитии произошел гиперскачок, каких не было никогда. За месяц, к концу «Базеля», на почти всю серию из 99 штук мы получили предоплату, и теперь, что бы мы ни показывали, все продается», — рассказывает в интервью Forbes основатель компании Константин Чайкин. Изначально Joker стоили €6990 ($7550), но уже через полгода на благотворительном аукционе Christie's часы были выставлены по оценке 10 000-15 000 швейцарских франков ($10 000-$15 000), а проданы за 45 000 ($45 000) — в шесть раз дороже, чем в рознице. Чтобы добиться такого результата, Чайкину потребовалось 14 лет: свои первые часы он сделал в 2003 году. Forbes узнал, как ленинградский мальчик-радиолюбитель стал сначала всемирно известным кабинотье — мастером, выпускающим единичные шедевры, — а затем владельцем мелкосерийного бизнеса с 55 млн рублей выручки в 2018 году. Чайкин — единственный россиянин, принятый в швейцарскую Академию независимых часовщиков и даже возглавлявший организацию с 2016-го по 2019 год. «Даже в Академии Константин один из немногих, кто смог выйти за пределы ремесла кабинотье, — говорит главный редактор журнала «Часовой бизнес» Вячеслав Медведев. — В Академии много мастеров, которые делают единичные шедевры, но всего несколько смогли достичь серийного успеха». Секрет продаж Отец Чайкина в юности увлекался радиотехникой: в бабушкином доме на чердаке осталось множество разложенных по спичечным коробкам деталей. В пионерлагере, куда ездил будущий часовщик, был радиокружок и любительская радиостанция, с помощью которой можно было связываться со всем миром. «Нереальная история для пацана [в советское время]», — отмечает Константин. «Заболев» радио, после школы он поступил в электротехникум, затем отслужил в армии связистом, а когда в 1996 году вернулся и хотел поступить в художественное училище, понял, что пришла пора учиться зарабатывать на жизнь. Устроился слесарем в фирму по изготовлению дверей, затем перешел в коммивояжеры торговой компании: ходил от двери к двери, предлагал ножи и другую утварь. «Это дало большой опыт для бизнеса, — объясняет он. — Раньше у меня был внутренний барьер — трудно было зайти к незнакомым людям, начать разговор, а это [работа коммивояжером] помогло». Константин всегда старался оптимизировать рабочий процесс. «У Кости был свой способ продаж, — говорит Руслан Никифоров, на тот момент младший ассистент Чайкина. — Он не ходил по квартирам, а шел в организации, договаривался за «комиссионные» с директорами, оставлял товар, а потом забирал деньги». В 1999 году Чайкина пригласили работать заместителем директора в деревообрабатывающую компанию «Юнион Профи», которая делала дорогую мебель на заказ, и он забрал с собой Никифорова. Через полгода оба уволились — по их версии, из-за конфликта с владельцем Игорем Сержантовым. По словам Никифорова, на тот момент «вся компания держалась на Косте», но, несмотря на это, с Чайкиным не рассчитались, а он решил не устраивать скандал, но дал себе слово больше не заниматься продажами. Сержантов конфликта не помнит. Он рассказал Forbes, что через несколько дней после прихода Чайкина в компанию тот захотел создать собственную систему поставки материалов. «Я ее одобрил, но не принял», — объясняет предприниматель. Информацию о невыплате Чайкину денег он комментирует так: «У меня такое правило: если человек работает — плати, ну а если дверью хлопнул — тогда другое дело». После ухода из «Юнион Профи» будущий часовщик стал помогать отцу, работавшему автослесарем-мотористом. Никифоров же на накопленные на машину 5000 рублей купил в Москве партию дешевых китайских часов, которые сдал в Санкт-Петербурге в комиссионный магазин, а через неделю получил «живые» деньги. Когда он рассказал об успешной бизнес-операции Чайкину, тот сперва обиделся и даже бросил трубку, но позднее перезвонил и признал перспективность идеи. Партнеры начали ездить за новыми партиями часов вместе, а после — раздавать товар по киоскам и магазинчикам, а также сбывать его корпоративным клиентам. «Примерно через год мы держали в руках первые $10 000, — вспоминает Чайкин. — Это были для нас нереальные деньги!» В 2001 году они зарегистрировали компанию Watch Maximum и стали сами покупать часы у оптовиков. Для продажи товара сначала открыли магазин «Машина времени», позднее выросший в сеть (доходила до десяти точек в формате небольших помещений в торговых комплексах; сегодня работают три). Первые часы К 2002 году партнеры несколько раз покупали у оптовиков «довольно дорогие, стоящие в рознице около 3000 рублей настенные часы в общем-то убогого дизайна». «Мы решили делать посложнее», — вспоминает Константин. Чайкин и Никифоров приобрели немецкие механизмы Hermle Clocks со стрелками и нашли подрядчиков, которые вырубали из «нержавейки» листы, гнули их и наносили лазером логотип. В «Машине времени» первая модель собственного производства стоила 1500 рублей и пользовалась спросом, говорят основатели компании. В 2003-м Чайкин решил сделать подарок отцу на 50-летний юбилей своими руками. Он купил механизм наручных часов швейцарской фабрики ETA, а корпус и циферблат сделал сам. «Меня стала увлекать эта механика, — объясняет предприниматель. — Я начал коллекционировать старинные карманные часы, изучать, как они работают и почему ломаются». Особенно интересовал его турбийон — устройство, нейтрализующее влияние притяжения Земли на точность хода, один из самых сложных и дорогих элементов. Почитав книги, Константин «понял, что ничего особенно сложного нет и буквально на коленке выпилил кусок механизма из настольной «Весны» владимирского часового завода, закрепил другие детали — и макет турбийона заработал». Свободного времени работа на тот момент оставляла много, и Чайкин решил превратить макет в полноценное устройство. Спроектировал в графической программе CorelDRAW механизм и принялся штудировать профильную литературу, а также по объявлением в газете «Из рук в руки» собирать необходимое оборудование. Нашел токарный и фрезерный станки, не предназначенные для часового дела, и начал учиться. «Компания находится в правильной нише. Наше предложение ниже спроса, но из-за невозможности нарастить выпуск дефицит этот не искусственный» Затем Константину повезло: у бывшего работника развалившегося предприятия «Ленремчас» он за 50 000 рублей — высокую для себя, но низкую по меркам рынка цену — купил настоящий, в заводском масле, токарный станок известного швейцарского часового производителя Bergeon. Рыночная стоимость машины составляла около $25 000, но тот конкретный экземпляр числился списанным. Дополнительное оборудование тоже обошлось в десятки тысяч рублей — почти все, что партнеры заработали в «Машине времени», вложили в технику. Мастерскую организовали в маленькой комнате на собственном оптовом складе, который арендовали в дизельном НИИ на Московском шоссе. Никифоров взял на себя розницу, а Чайкину сказал: «Сиди точи!» «Точил» Константин более полугода. «Несколько раз опускались руки и хотелось раздолбать все на хрен молотком», — признается он. Однако в начале 2004-го часы с турбийоном — первые и единственные на тот момент российские часы класса Grand Complications (то есть особо сложные) в стеклянном корпусе, открывавшем работу механизма, — были закончены. Чайкин с гордостью отправил письмо главному редактору «Часового бизнеса» Вячеславу Медведеву: «Я сделал первые часы с турбийоном!» «Это было неожиданно и удивительно, — говорит Медведев. — Никто в тот момент на сложные часы в России не замахивался: советские заводы доживали свои дни, было несколько частных компаний, которые занимались сборкой в массовом сегменте, а тут какой-то Самоделкин! Его часы были настольные — значит, турбийон можно было сделать любого размера и особого смысла для таких часов в нем не было. Но важно было то, что кто-то в России взялся за такое сложное дело». Время Пасхи После публикации в журнале у Чайкина появились первые клиенты. Кому-то нужно было что-то изменить в часах других производителей, кому-то — сменить корпус: о покупке часов Константина предложений поначалу не было. Тем временем он создал каретные (походные) часы в футляре, тоже с турбийоном, и подарил их Политехническому музею. Над следующим проектом пришлось поломать голову. Чайкин задумал часы, указывающие дату православной Пасхи (Пасхалию). Для этого он рассчитал бесстрелочный механизм, позволявший при помощи двух дисков с зубцами, множеством отверстий и апертурой — окошком в циферблате — показывать время наступления праздника. «Выглядело устройство как телепортатор из [фильма Георгии Данелии] «Кин-дза-дза», — шутит Чайкин. Один диск показывал неделю, второй — пасхальное воскресенье. У часов был турбийон, вечный календарь до 9999 года и указатель фаз Луны. Их вместе с каретными Чайкин показал в 2005 году на выставке в Москве под вывеской «Константин Чайкин — часовой мастер». «Ко мне заходили бабушки с будильниками и просили их отремонтировать», — смеется предприниматель. По совету матери, которая работала в «Машине времени» бухгалтером, он вместе с Никифоровым зарегистрировал в 2006 году «Центр реставрации часов», который занимался не ремонтом будильников, а восстановлением сложных старых механизмов. Партнеры купили станок с числовым программным управлением (ЧПУ), на котором работал сам Чайкин, и наняли токаря-часовщика. С этого момента Константин начал собирать команду, чтобы самим производить пришедшие в негодность детали. «Мы заняли три уникальных ниши сразу: изготовление часов, а также реставрация и изготовление часовых деталей. Фактически, это был первый такой реставрационный центр в России: я был и конструктором, и техническим директором, и оператором станка с ЧПУ, а мог работать и на любом другом оборудовании», — рассказывает Чайкин. Некоторое время партнеры арендовали помещение для Центра у одного из крупнейших в России производителей бижутерии Etalon-Jenavi на Большом Смоленском проспекте, в получасе езды от Невского. У Jenavi было собственное производство с гальваникой, и они делали для Чайкина циферблаты. Но вскоре часовщик решил все делать сам и купил аналогичное оборудование. В 2006 году Чайкин впервые продал собственную модель. После «пасхальных» часов он задумал сделать механизм на основе мусульманского календаря. Взял готовый механизм австрийской часовой компании Buben&Zorweg, в которой проходил стажировку как ремонтник по обслуживанию продукции, и сделал собственный модуль-надстройку. Часы так понравились российскому представителю дистрибьюторского центра Buben&Zorweg, что тот заплатил за работу $10 000. Примерно в то же время Чайкину поступил сложный заказ: один из клиентов попросил сделать в подарок Патриарху Алексию II настольные астрономические часы-Пасхалию с вечным календарем, работающей картой звездного неба и другими функциями. Это потребовало изготовления 750 деталей и целого года работы. Имя заказчика, крупного российского предпринимателя, Чайкин не раскрывает, но говорит, что тот заплатил $50 000, которые были инвестированы в производство. «По сравнению с вложенным трудом это деньги небольшие, — уверен Чайкин. — Мои знаковые проекты как правило не окупаются: слишком много экспериментальных работ, так что, когда стоит задача сделать имиджевый предмет, оставить след в истории, слава Богу, находится хоть кто-то, кто в этом помогает». С новой Пасхалией он отправился в 2007 году в Базель, чтобы показать модель Академии независимых часовщиков. Увидев работу Чайкина в действии, академики не поверили, что неизвестный мастер из России мог построить настолько сложный механизм. В Петербург с инспекцией прибыл тогдашний президент организации Петер Уибмер. Он был удивлен и устройством мастерской и умениями Чайкина и в 2008 году рекомендовал часовщика кандидатом в члены Академии. Развод и новое партнерство К 2007 году выручка «Центра реставрации часов» стала сравнима с оборотом «Машины времени», приносившей около 1 млн рублей в месяц. Но если рентабельность сети магазинов составляла 30-40%, то сервисное направление ограничивалось 3-5% — бизнес был гораздо более трудоемким. В 2009-м, когда Чайкин «от торговли практически отошел», они с партнером решили поделить активы: «Машина времени» и Центр остались Никифорову, а Чайкин ушел в свободное плавание, взяв лишь некоторое оборудование. Незадолго до этого он познакомился с владельцами московской часовой компании «Ника». «Мы поняли, что он гениальный изобретатель, — вспоминает гендиректор и совладелец «Ники» Тенгиз Саникидзе, — и поехали с Алексеем Богдановым (еще одним совладельцем компании — Forbes) в Питер». Сперва «общих точек не нашли»: «Ника» выпускала ювелирные часы в корпусах из драгоценных металлов, и многих клиентов «интересовало только, сколько в корпусе золота». Но когда Чайкин освободился от прежних бизнесов и зарегистрировал мануфактуру ООО «Константин Чайкин», встречи с акционерами «Ники» возобновились. Чайкин тогда сделал «прозрачные» наручные часы Mystery с крупным окном в корпусе. Там в «пустоте» загадочным образом парили стрелки. При этом собственно стрелок у часов не было: механизм был собран в виде тонкого полумесяца, оставляющего в корпусе сквозное окно, в котором были закреплены прозрачные вращающиеся диски с изображением стрелок. Эту модель в 2009 году Чайкин показал в Базеле Академии независимых часовщиков, и Mystery стала «пропуском» в ряды организации в 2010-м. Также эти часы убедили владельцев «Ники»: в Чайкина пора было инвестировать. В ноябре 2010 года московская компания вложила в фирму часовщика 700 000 рублей в обмен на 70% капитала. «Нике» достались и авторские права на Mystery. В 2011 году, доработав часы для разных категорий покупателей (например, сделав варианты на дешевом кварцевом механизме и с эксклюзивным скелетоном, открывавшем работу механизма), компания начала их серийный выпуск и до сих пор, по словам Саникидзе, производит 2000-3000 экземпляров в год. Инвестиции в фирму Чайкина поступали несколько лет. По его словам, общая сумма не превысила $3 млн. В какой-то момент «Ника» начала настаивать на том, чтобы Константин остался только лицом компании и сосредоточился на изобретательстве без участия в управлении бизнесом. Московская компания подобрала менеджеров, но, по мнению Чайкина, эффективности это не прибавило: появилось много управленцев, раздулась расходная часть бюджета (фонд оплаты труда в себестоимости доходил до 70%), принималось много других лишних решений. Когда разразился кризис 2014 года, владельцы «Ники» предложили вовсе закрыть фирму Константина. У него перед глазами было несколько примеров независимых часовых мастеров, которые после привлечения инвесторов теряли и бизнес, и имя, и тогда он заявил партнерам: «Для вас мы только бизнес, а для меня это жизнь. Вы можете больше не инвестировать, но тогда я возьму все в свои руки». Он сократил штат с 30 человек до 14, вернул часть оборудования «Нике», и его фирма стала принимать 5-7 заказов в год. Саникидзе считает, что после того, как инвестиции перестали поступать, «Костя лучше себя чувствует, потому что никто лучше хозяина не знает, как управлять компанией». В 2018 году структура собственности мануфактуры изменилась: доля Чайкина выросла до 50%. «Де-юре «Ника» продала мне 20%, — говорит Чайкин, — но фактически я денег не платил: просто оценили, сколько было вложено моего труда, чтобы вытянуть компанию». Партия с Джокером Оставшись в 2014 году у почти «разбитого корыта», Чайкин начал заниматься почти всеми направлениями бизнеса, включая и маркетинг, и продажи, и даже SMM-менеджмент. «Я был просто в шоке, — вспоминает Чайкин, — и не понимал, зачем он [SMM-менеджер, который ранее работал в компании] был нужен». По словам предпринимателя, сегодня работа по продвижению занимает у него 1-2 часа 14-часового рабочего дня: Константин ведет сайт, аккаунты в Facebook и Instagram, ищет покупателей и общается с ними, готовит компанию к выставкам и мероприятиям. К 2017 году, когда была изобретена и собрана модель Joker, принесшая Чайкину успех, он сумел без дополнительных инвестиций перестроиться и создать технологическую цепочку для производства компонентов. Единственное, на что Чайкин сетует — «нет пока возможности быстрого роста». Зато есть ажиотажный спрос, особенно от китайцев, которые готовы закупать по 500 Joker в год. Но на рынке не хватает профессионалов-часовщиков высокой квалификации и часовщиков-менеджеров, способных управлять более мощным производством. При этом, наблюдая за вторичным рынком, где часы перепродаются по цене, кратно превышающей его собственную, Чайкин не видит необходимости в удорожании механизмов. «Компания находится в правильной нише, — говорит он. — Наше предложение ниже спроса, но из-за невозможности нарастить выпуск дефицит этот не искусственный». Сегодня мануфактура Чайкина полностью поменяла экономическую модель. «Мы смогли сделать невозможное — говорит предприниматель, — научились серийно производить наши часы, вести бизнес, создавать ассортиментный ряд». Последняя работа Константина, которую он готовит к благотворительному аукциону Only Watch, — единственный экземпляр новой модели Joker Selfie. Это первые в мире часы-автопортрет. Кроме того, что их циферблат — шарж на Чайкина, для модели мастер разработал уникальный механизм: на циферблате появляется дополнительный индикатор, показывающий дни недели. Также есть «секретная функция»: в горизонтальном положении часы «засыпают» — их глаза закрываются, — а в вертикальном — открываются, так что становятся видны показания времени. Чайкин — редкий пример профессионала, который «не просто делает часы, но добивается успеха», говорит Медведев из «Часового бизнеса». По его словам, мануфактура предпринимателя не без помощи «Ники» стала бизнесом только в последние годы, после успеха Joker. Эти часы проще других моделей Чайкина, но как товар сильнее большинства на рынке, считает эксперт. Современному покупателю нужны не часы, а эмоции, и Joker — это лицо, которое каждую минуту, час и день меняет эмоциональное выражение, заключает Медведев: «Здесь Костя, может быть неожиданно и для себя, уловил тенденцию — и попал в спрос».