Непотизм по-английски: в чём особенность кумовства на Западе

Новый глава правительства Великобритании Борис Джонсон назначил своего младшего брата Джо Джонсона заместителем министра по делам бизнеса, энергетики и индустриальной стратегии. Случай для Западной Европы не самый типичный, и потому он привлёк внимание. В то же время, вряд ли можно говорить о классическом непотизме со стороны британского премьера. В политической традиции стран Запада такого рода явления имеют отличный от, например, азиатских государств оттенок, отметил в беседе с News.ru вице-президент Центра политических технологий Алексей Макаркин. Попытки политических лидеров привлечь к своей работе родственников, как правило, достаточно остро воспринимаются обществом. Для постсоветского пространства это вообще болезненная тема, поскольку в части республик бывшего СССР власть фактически передаётся по наследству. И даже если речь не идёт о должности главы государства, то продвижение членов семьи на руководящие должности — привычная практика. Достаточно вспомнить экс-президента Казахстана Нурсултана Назарбаева, чьи родственники занимают важные посты в госструктурах, или дочь лидера Таджикистана Эмомали Рахмона Озода, которая стала в 2016-м начальником его администрации. В Белоруссии, по мнению некоторых экспертов, дело вообще движется к квазимонархии: в декабре в конституцию страны могут быть внесены поправки, фактически допускающие передачу власти по наследству. В странах Запада ситуация обстоит иначе: за последние годы в непотизме упрекали, в основном, президента США Дональда Трампа — в связи с тем, что его дочь Иванка стала советником американского лидера, как и её муж — Джаред Кушнер. Впрочем, это, скорее, стало дополнительным поводом для критики в адрес хозяина Белого дома, но не одной из основных претензий. А, например, когда стало известно, что брат вице-президента США Майка Пенса Грег проходит в Конгресс, американские СМИ отреагировали крайне сдержанно — человек строит свою политическую карьеру, почему бы и нет. В этом контексте и назначение Джонсоном своего брата на пост министра не стоит рассматривать как попытки нового британского премьера превратить управление страной в «семейное дело». Недавняя история Великобритании знает примеры, когда члены одной семьи боролись за власть. Например, девять лет назад братья Эд и Дэвид Милибэнд претендовали на пост главы Лейбористской партии — оба, правда, проиграли. Если обратиться к событиям прошлого столетия, то можно вспомнить, например, семью Чемберленов, в которой отец и старший брат так и не стали премьер-министрами, а младший брат Невилл в итоге возглавил правительство, напомнил в беседе с News.ru первый вице-президент Центра политических технологий Алексей Макаркин. Алексей Макаркин, первый вице-президент Центра политических технологий Сейчас таких явлений меньше, потому назначение брата Джонсона стало событием — впрочем, не слишком значительным. Сам Борис Джонсон — изначально часть истеблишмента Великобритании, то есть это не человек, прорывавшийся снизу, как, например, Маргарет Тэтчер, которая сделала карьеру сама. Конечно, братья помогают друг другу, но в данном случае я бы не преувеличивал значение этой помощи. Речь не идёт о том, что один «вытягивает» другого во власть вне зависимости от того, готов ли последний к этому. И отношения между братьями могут быть разными на разных этапах: союзнические или же сопернические. По мнению эксперта, свою роль сыграло и то, что сейчас в Консервативной партии возобладали люди, зацикленные на идее Brexit, а им безразличны оценки экспертов и т.д. Как следствие, их не слишком волнует и то, кто у нового премьера в команде: «если брат Джонсона за Brexit — это для них хорошо; думаю, если бы новый премьер половину своей команды составил из членов семьи, но все они выступали бы за выход из Евросоюза, то его электорат простил бы ему и это». Есть и иная важная причина — у Джонсона не столь большая «скамейка запасных»: с главой МИД Джереми Хантом, боровшимся с ним за пост главы правительства, он работать не может, ушли от него и несколько других министров, являющихся видными деятелями Консервативной партии. Если рассматривать постсоветское пространство, отмечает Алексей Макаркин, в его рамках есть примеры стран с другой политической традицией, воспринятой у ряда азиатских государств — когда во власть идут семьи, а их члены являются, в первую очередь, продолжателями дела своих предков. Разница в том, что, если в Европе такие фигуры более самостоятельные, и для них важно порою именно отличие от своего более известного родственника, то в Азии принято подчёркивать верность роду, продолжение курса. Европейская политическая культура в целом более индивидуалистична, в её рамках человеку надо доказывать, что он сам всего добился, — заключает эксперт.