«Власть отзовет пенсионную реформу, если нефтяники поддержат народ»

9 лет назад Франция являлась полем самой острой социальной битвы 21 века в ЕС. Пусковым крючком стала пенсионная реформа. Тогдашний премьер-министр 5-й Республики Франсуа Фийон с пеной у рта доказывал необходимость инициатив президента Николя Саркози. Кто не в курсе: французская пенсионная система опирается на базовую и государственную программу страхования старости. Фонды финансируется за счет взносов в виде определенного процента от зарплаты, а также налогов, определяемых законодательно – по сути, казенных дотаций. Чиновники наставили на том, чтобы повысить пенсионный возраст с 60 до 62 лет. Речь идет о тех работниках, кто имеет большой стаж. Таких во Франции, между прочим, достаточно много, учитывая, что люди работают по коллективным контрактам и хорошо осведомлены о «правилах игры». Для тех, кто рассчитывает на максимальную пенсию, возраст выхода на заслуженный отдых тоже сдвигался на 2 года – с 65 до 67 лет. По данным Всемирной организации здравоохранения, на тот момент средняя продолжительность жизни французов составляла 81,85 года (мужчин – 78,76 лет, женщин – 84,87 года). Для информации: в России эти показатели равнялись 69,83, 64,15 и 75,55 соответственно. Однако это не значит, что все французы работали в пожилом возрасте. По сведению ряда французских профсоюзов, в 2010 году средний возраст прекращения трудовой деятельности работников 5-й республики составлял 58,8 года. Так, Филипп Леже, доцент кафедры экономики Университета Пикардии, член Французской ассоциации политической экономии, привел такие цифры: 25% медсестер и 40% вспомогательного медицинского персонала были уволены еще до выхода на пенсию, поскольку не справлялись с нагрузками. Что интересно: в 1995, 2003 и 2007 годах, когда во Франции ужесточались правила получения пенсий, власть утверждала, что «работает на опережение», мол, ухудшается соотношение работающих и пенсионеров из-за «демографической» проблемы. Когда население стареет, возможны только три корректировки системы страхования старости: либо сокращение пенсии на душу населения, либо увеличение пенсионного возраста, либо увеличение доли национального богатства, предназначенного для субсидирования пенсий. Практически все западные страны долгое время шли по третьему пути. В 2010 году на эти цели кабинет министров Франсуа Фийона тратил 13% ВВП. А у нас, к слову, трансферт в ПФР из федерального бюджета оценивается на уровне 2 трлн. рублей в год, или чуть больше 2% национального ВВП. Что важно: до 2007 года французская пенсионная система была даже в профиците, а последующий дефицит возник исключительно из-за роста безработицы – точнее, из-за управленческих ошибок властей. Впрочем, даже в 2020 году, по данным французского Консультативного совета по пенсионному обеспечению (Conseil D'Orientation des Retraites), пенсии составят 65% от предпенсионной заработной платы. «Демографический вопрос поднимается только тогда, когда у правительства нет внятной политики занятости», - так определила проблему старения Французская ассоциация политической экономии. Сегодня с ростом процента пожилого населения опережающе увеличивается и производительность труда, в том числе за счет автоматизации, поэтому опираться на цифры о падающем соотношении работников и пенсионеров – это все равно, что признаться в управленческой импотенции. Понятное дело, в 2010 году правительство Саркози тоже не дремало, пытаясь работать на опережение. «Эксперты» всех мастей утверждали, что «реформа действительно необходима и неизбежна», что «на карту поставлены само выживание государства» и «баланс национального бюджета». Особая задача отводилась нечистоплотным профсоюзам. Они оказались кровно заинтересованы в повышении пенсионного возраста, поскольку с ростом безработицы сократились сборы объединений. На первый взгляд, «лидеры рабочего движения» вроде бы встали на сторону народа, но, как показали дальнейшие события, они лишь «стравливали лишний пар из котла». Поэтому их лозунгом была не «атака на реформу», а мягкое повышение возраста и зарплат. По сути, для правительства Франсуа Фийона это был вариант «Б». На первой мартовской демонстрации (2010 года) среди людей, вышедших на улицу, доминировала покорность судьбе. Перед лицом лжи правительственных пропагандистов, ряда французских СМИ и многочисленной международной прессы, подконтрольной «мировому правительству», французское общество почти смирилось с «печальной необходимостью». 26 мая профсоюзы вывели на улицы примерно 1 миллион человек, но атмосфера демонстрации по-прежнему характеризовалась фатализмом. После этого лидеры профсоюзов заявили газетчикам: «Мы старались, но у рабочих не хватает духу на драку». Хорошо смазанная пропагандистская машина добросовестно «отрабатывала» свой хлеб с маслом и черной икрой. 24 июня, перед летними каникулами, еще не начавшуюся демонстрацию цинично назвали «похоронами протеста». Однако что-то пошло не так. На улицы неожиданно вышли более 2-х миллионов протестующих. «Уныние и покорность» сменились на «гнев и протест». Произошло это потому, что появились первые пострадавшие от повышения пенсионного возраста, которые лишились льгот по жилищным субсидиям. Летом 2010 года разразился общенациональный коррупционный скандал – так называемое дело «Верта». Наследница L'Oreal Лилиан Беттанкур оказалась замешенной в уклонении от налогов, причем, помогал ей Эрик Верт, министр, отвечающий за пенсионную реформу. Более того, по словам бухгалтера Бетанкура, миллиардерша и ее покойный муж сделали незаконные пожертвования консервативным политикам, включая президента Саркози. Французы посчитали себя обманутыми. Премьер Фийон говорил, что «денег нет», но как выяснилось, только для бедных. В итоге Саркози, обладающий яркой харизмой и позиционирующий себя, как независимый политик, в глазах людей оказался всего лишь ставленником местной буржуазии. Теперь уже никто не верил его проникновенным речам – его называли болтуном. Именно поэтому 7 сентября полиция насчитала уже 2,7 миллиона демонстрантов. В этот день все чаще звучали лозунги об общенациональной забастовке. 23 сентября уже 3 миллиона протестующих скандировали на французских улицах «нет повышению пенсионного возраста», причем, впервые люди после демонстрации неохотно подчинялись просьбам лидеров профсоюзов «вернуться домой». 12 октября прошел «Новый день действий», на который вышло уже 3,5 миллиона человек. Началась забастовка десяти из двенадцати французских нефтеперерабатывающих заводов, после чего порядка 2-х тысяч автозаправочных станции страны в течение двух недель не отпускали бензин. Несмотря на транспортный паралич, 80% населения были на стороне рабочих НПЗ. По сути, это была единственная сила, которая могла бороться с правительством. Люди верили, что «власть отзовет пенсионную реформу, если нефтяники поддержат народ». С одной стороны, французское общество осенью 2010 года, особенно работники нефтеперерабатывающих заводов, продемонстрировало решимость. С другой, - правительство Саркози-Фийона все-таки сломило сопротивление сотрудников НПЗ за счет мощных поставок нефтепродуктов из-за границы. Они видели, что АЗС возобновили торговлю топливом, а сами оказалась под угрозой увольнения, когда полиция захватила заводы. Свое дело также сделали профсоюзные коллаборационисты – предатели рабочего движения. По странному стечению обстоятельств буквально через два-три месяца после подавления бунта французских нефтяников, ранней весной 2011 года уже Россия столкнулась с тотальным дефицитом бензина и, как следствие, с ростом цен на топливо. В качестве главной причины назвали неконтролируемый импорт нефтепродуктов. Напомним, именно тогда трейдеры «Роснефти» утверждали, что их нефтебазы в регионе Санкт-Петербурга, а также в Южном, Уральском и Сибирском районах не могут обеспечить бензином оптовые региональные рынки и даже начали ограничивать поставки на собственные АЗС. «Мы сидели практически пустые в течение всего апреля. Покупать абсолютно негде», - приводило агентство Reuters слова директора Серпуховской нефтебазы на юге Москвы. Похоже, если бы не «спасительные поставки бензина из России, даже в ущерб национальному рынку», французы не проиграли бы битву против пенсионной реформы. Тем не менее, их протестное движение позволило многим людям во всем мире получить важный опыт. Как пишет Филипп Леже, «сражение проиграно, но война за социальную справедливость продолжается». Пенсионная система: Пенсионная реформа-2: Путин вмешиваться не будет Новости политики: В Москве состоится акция «За Грудинина, новый курс и смену власти!»