Гид по самой масштабной выставке русского авангарда этого сезона — «Союз молодежи» в Русском музее

Русский музей выставкой «Союз молодежи» восстанавливает историческую справедливость: русский авангард начался с Петербурга. Опера «Победа над солнцем», где впервые показали черный квадрат Малевича, — дело рук объединения «Союз молодежи», хотя его название ничего не говорит широкой публике. Журнал «Собака.ru» рассказывает, что смотреть на выставке, объединившей работы Малевича, Филонова, Гончаровой и Ларионова, Розановой и Экстер. Как «Союз молодежи» спас российское современное искусство начала 20 века? Петербургский Матисс против «Маковских и Врангелей» В 10-е годы 20 века петербургские художники, которые отвергали академическую традицию и хотели заниматься современным искусством в духе Матисса и Пикассо, особо никого не интересовали. Выставочных пространств под эксперименты не существовало. Чтобы снять просторную квартиру и показывать свои искусство, а еще покупать холсты и краски, нужны были деньги. А когда у молодых художников были деньги? Выход один — объединяться с такими же отщепенцами. Так возник «Союз молодежи» — первое официально зарегистрированное объединение художников авангарда в России. Авангардом их назовут искусствоведы уже в 50-е, а тогда их причисляли скорее к «футуристам» — этот ярлык критика вешала на всех «бунтарей». Никаких стилистических и идеологических рамок у «Союза» не было, выставляли всех неакадемистов: символистов, неопримитивистов, кубистов и кубофутуристов. Секретарь объединения Иосиф Школьник писал: «И если господа Маковские, Врангели и другие нам говорят, что мы слишком жалки и смешны в сравнении с ними, то на то они и Врангели, чтобы говорить сидя в своем уютном кресле, имея при себе журнал и организованную компанию. Им совсем не трудно критиковать, ругать одних и милостиво поглаживать своим моноклем других. Пока мы без моноклей». Маковские и Врангели — собирательный образ привилегированных членов Академии художеств, у которых и с заказчиками и с выставками все было впорядке. Сам Школьник, по ироничному выражению художника и критика Александра Бенуа, претендовал на звание «Петербургского Матисса» за яркие цвета и натюрморты с буйными орнаментами. Его розовый в «Пейзаже» 1912 года — почти кислотный. А «Танцовщица» председателя общества Эдуарда Спандикова напоминает Тулуз-Лотрековсих, но на повышенных скоростях. Петербургские и московские «Союз» существовал на деньги молодого мецената Левкия Жевержеева, сына поставщика Императорского двора, хозяина парчово-ткацкой фабрики и доходных домов. Среди основателей — пара художников Михаила Матюшина (по образованию — музыкант) и Елены Гуро, в чьем уютном деревянном домике на Петроградской в 2004 году открылся Музей Петербургского авангарда. Правда, Михаил, человек «с характером», то покидал, то вновь присоединялся к организации. В то время они не заигрывали с кубизмом и абстракцией — делали лиричные, скромные пейзажи и натюрморты — «светлый импрессионизм». «Женщина в скандинавском платке» Гуро немного выбивается: за спиной героини, написанной «под Матисса», — синее небо, напоминающее «Звездную ночь» Ван Гога. А вот «Натюрморт с голубыми чашками» — воплощении датского «хюгге» — белая чашечка с узором и трогательная фарфоровая собачка. С 1910 по 1914 год группа организовала 7 выставок в Петербурге и Риге, на которых выставились Павел Филонов, братья Бурлюки, Петров-Водкин, Розанова, Михаил Ларионов и Наталья Гончарова, Малевич и Татлин — все те, кто ассоциируется у нас сейчас со словом «авангард». Москвичи, например, Ларионов и Гончарова, использовали возможности «Союза», чтобы выставляться без вложений, но в деятельности объединения не участвовали. Герои «Союза» Объединение не только делало групповые выставки, но еще издавало первый российский журнал о современном искусстве «Союз молодежи». Всего три номера общим тиражом 1,5 тысячи экземпляров, зато с текстами из каталогов европейских выставок и программными текстами «Принципы нового искусства» Вальдемара Матвея и «Основы нового творчества и причины его непонимания» Ольги Розановой. Как раз картинами Розановой открывается выставка. Эта «амазонка авангарда» в 1917 году создала «Зеленую полосу» — такую же важную для абстрактного искусства работу, как «Черный квадрат», только о шедевре Малевича знает каждый детсадовец, а об Ольге — только любители искусства. «Зеленая полоса» хранится в Музее Ростовского кремля, зато Русский музей показывает гипнотический кубофутуристский портрет сестры художницы. «Портрет твой среди художников произвел фурор! Школьник все повторяет: "Красивая барышня ваша сестра!" Спандиков влезал на лестницу, чтобы посмотреть в твои «лучистые» глаза», — делилась впечатлениями Ольга в письме сестре. Но это, конечно, пародия. Помните, изящную Зинаиду Юсупову на парчовом диване кисти Валентина Серова? Сестра Розановой раскинулась на похожем диване, но в совершенно непотребной для приличной девушки того времени позе. Еще более разудалая девица с улыбкой Чеширского кота на картине «В кафе» — рука по широкой дуге тянется к граненому стакану (с водкой?). Кстати, кроме искусства на выставке представлены документы объединения, в том числе весьма серьезные — счет из ресторана «Вена»: водка, устрицы, папиросы, мороженое и еще парочка интересных позиций. Программой максимум для «Союза молодежи» было создание первого в мире Музея современного искусства и библиотеки по неакадемическому искусству — восточному, народному и актуальному европейскому — включая каталоги текущих выставок и периодические издания. Но мечты не сбылись, хотя члены объединения вели переписку о сотрудничестве с иностранными художниками — например, на выставке показывают плакат группы «Der Sturm» работы Оскара Кокошки. Зато «Союз» издал несколько трудов теоретика Вальдемара Матвея об искусстве стран Востока, Океании и Африки — обращение к «примитивам» в искусстве разных народов было важно для разработки принципов нового искусства. Например, в книге «Искусство острова Пасхи» Вальдемар Матвей по сути первый в мире делает заявление о художественной ценности монументальных идолов. На выставке есть работы, перед которыми зритель «подвисает» — значит, с драматургией экспозиции все в порядке. Например, декоративное панно «Весна» Владимира Бурлюка — яркий оранжевый, пульсирующие точки фона и отсылки к японской графике. Сестры-братья Бурлюки — примерно как Кардашьяны-Дженнер — их много и в них легко запутаться. Большинство знает, пожалуй, Давида — из-за цилиндра и серьги в ухе, о котором Ольга Розанова восторженно писала: «У него такая грудь красивая, хотя немного нахал». Работы брата Владимира, который не отличался эпатажными выходками, Давид характеризовал так: «в 1906 году он стал делать прямо потрясающие вещи. Никогда не видав Гогена и Ван Гога, он как-то сразу вошёл и стал полновластным мастером в новом искусстве». Из Вятского художественного музея приехала трогательная «Продавщица вод» Ларионова — колорит пикассовского «голубого периода», и почему-то сразу вспоминаются «полуночники» Эдварда Хоппера. Выставка «Союз молодежи» умело пробуждает ассоциации, а в голове история русского авангарда потихоньку складывается из паззлов: от Филонова до Гуро, от «Бубнового валета» до конструктивизма. Как «Союз молодежи» изменил русский театр «Хоромные действа»: без сцены и актеров Художникам «Союза» было не интересно делать только выставки, они сразу же взялись за русский театр. Первая постановка, «Хоромные действа», сразу же претендовала на революцию: меценат Жевержеев предложил вместо сцены показать спектакль в квартире — отсюда и название. Грубо говоря, популярные сейчас иммерсивные спектакли — прошлый век. «Хоромные действа» состояли из фольклорного трагифарса «Царь Максимилиан и его непокорный сын Адольфа» и «Хороводных причуд с публикой» — традиционного для деревень игрища с песнями и танцами. Считается, что за историей Царя Максимиллиана и сына его адольфа скрывается драма взаимоотношений Петра 1 и царевича Алексея. Спектакль показали публике в 1911 году в театральном зале школы имен. А.С. Суворина на Английской набережной. Сцены не было, актеры-любители и музыканты играли на трех возвышениях в разных концах пространства, в тесном контакте со зрителями. Эскизы костюмов и декорации готовили всем «Союзом»: участвовали Татлин, Гауш, Спандиков и даже сам Жевержеев, который методично изучал русский театр и несколько лет собирал коллекцию эскизов и костюмов. Часть этих разномастных подготовительных материалов показывает Русский музей. Выбор редакции: навевающие фэшн-ассоциации акварели-эскизы Татлина. Персонажа «Колючий западный» он нарядил в доспехи-матроску с сердечком — практически Comme des Garçons. «Хоромные действа» имели успех, критик Лев Камышников отмечал: «Все почти роли пьесы исполнялись любителями, но, пожалуй, для пьесы это только выгодно. Актерская техника, „театральность“ в современном значении слова, решительно не подошли бы к характеру лубочной трагедии». Рождение «Черного квадрата» В прошлом году Данила Козловский поставил в Третьяковской галерее оперу Ильи Демуцкого «Черный квадрат» с одноименной картиной из собрания музея в главной роли. Эта постановка преподносилась как дань памяти опере Михаила Митюшина «Победа над Солнцем» на либретто Алексея Крученых. История началась с «Первого всероссийского съезда футуристов», который прошел на даче Матюшина в Финляндии (ныне Выборгский район Ленобласти) в присутствии трех делегатов: Матюшина, Крученых и Малевича. Основная идея оперы — победа наступающего века техники над гармонией природы, которая была воплощена в образе Солнца. Женские персонажи отсутствовали. «Победа над Солнцем» — единственная в мире опера, в котороий не было женских ролей, зато были такие персонажи как Будетлянский силач, Похоронщик и Нерон. «Эта была живописная заумь, предварявшая исступлённую беспредметность супрематизма», — писал об оформлении спектакля поэт Бенедикт Лившиц. Спектакль сыграли пару раз в 1913 году в театре «Луна-парк» с участием студентов-любителей, «и только две главные партии в опере были исполнены опытными певцами». Резонанс был, но культовой постановка стала позже, во многом потому, что на премьере публика впервые увидела «Черный квадрат» Малевича. Восстанавливать визуальную картину происходившего придется по эскизам, которых Русский музей показывает достаточно. В помощь — воспоминания очевидца: «Так как футуристы не хотят быть похожими «на всех», то занавес, после пролога, был не сдернут, а разорван пополам. Дальше пошла, с позволения сказать, «опера». ...В конце концов это становилось скучным, и на помощь выдыхавшимся футуристам пришла сама публика. Почти после каждой реплики в публике раздавалось какое-нибудь остроумное словечко, и скоро в театре сделалось вместо одного два представления: одно — на сцене, другое в публике. Редкую «музыку» заменял свист, кстати сказать, очень гармонировавший с сумасшедшими декорациями и тем бредом, который раздавался со сцены». Театральные проекты «Союза молодежи» оказались убыточными для мецената Жевержеева, которого, к тому же, Алексей Крученых обвинил в невыплате гонораров. Конфликты и начало Первой мировой войны привели к тому, что в 1914 году общество фактически прекратило свое существование. Попытка возобновление выставок произошла в 1917 году, но дальше планов дело не пошло. Эпилог Жаль, что само словосочетание «Союз молодежи» ассоциируется у широкой публики скорее с чем-то принудительно-советским, нежели с самым живым явлением на арт-сцене Петербурга столетней давности. Выставочный нейминг — не самая сильная сторона Русского музея. Зато проект сопровождает отличный AR-гид. Но самое важное в том, что кураторы не отходят от исторической правды и показывают почти всех участников выставок «Союза». Негромким сейчас именам, вроде Иосифа Школьника и Александра Гауша, уделяется столько же внимания, что шедеврам Малевича и Филонова, ведь тогда все были примерно в одной «песочнице». Выставка «Союз молодежи» — сигнал молодым петербургским художникам, их кураторам и коллекционерам прекратить «плачь Ярославны» по судьбам локального художественного процесса. Никогда не знаешь, как отзовется даже скромный художественный жест. Как писал Иосиф Школьник в 1912 году: «Не то искусство, что создает благополучие и покой, не то, что покоится в наших официальных музеях в золотых рамах, с премиями, карьерами, не то, что трогает сердце обывателя драматизмом сюжета, а то, что часто ютится на маленьких выставках в глухих мастерских, то, что слышит миллионы насмешек, то и создает будущее искусство». Редакция благодарит пресс-службу Русского музея за предоставленные фотографии, а также куратора выставки, старшего научного сотрудника Ирину Арскую и сотрудника музея Александра Кибасова за предоставленные статьи и материалы, использованные при подготовке статьи.