«Царь Владислав»: зачем бояре призвали на русский престол польского королевича

Сразу надо оговорить: представление о том, что в Смутное время начала XVII века основное противостояние развёртывалось по линии Россия—Польше, неверно. В Смутное время противостояли друг другу различные политические лагеря русского общества. Какие-то элементы из Речи Посполитой примыкали к русским силам, причём, по причине своей собственной неоднородности, далеко не к одной. Что представляли собой в Смутное время «литовские люди» В 1569 году Королевство Польша и Великое княжество Литовское создали двуединое государство – Речь Посполитую. До этого на Москве знали «литовских людей», под которыми разумелись западные русские – украинцы и белорусы. Иногда, в силу бытовых особенностей, от них отличали украинских казаков, которых звали «черкасами». Непосредственно с поляками московиты столкнулись лишь в конце Ливонской войны. Во время похода Лжедмитрия I на Москву и его почти годичного царствования поляки составляли часть свиты самозванца. При этом московиты практически не делали различий между ними и привычными «литовскими людьми». Последних было всё равно больше, чем собственно поляков, как при первом самозванце, так и при втором, и в составе названных так советской историографией «польско-литовских интервентов» более позднего времени. Как вела себя собственно польская знать До лета 1610 года поляки, участвовавшие в московской Смуте, примыкали сначала к первому, потом ко второму Лжедмитрию. Не следует считать это движение польской шляхты массовым. Напротив, на Москву за удачей ехали тогда, главным образом, авантюристы, отщепенцы польского общества. Известно неодобрительное отношение многих польских магнатов к авантюрам самозванцев. Кроме того, значительная часть шляхты была занята в то время своим излюбленным делом – мятежами против королевской власти в самой Польше. Положение изменилось в 1610 году, когда польское участие в Смуте получило легитимацию. Осенью 1609 года польский король Сигизмунд III начал осаду Смоленска, намереваясь вернуть его Литве. В начале 1610 года группа московских бояр во главе с Михаилом Салтыковым заключила под Смоленском договор с Сигизмундом об условиях призвания на московский престол его сына Владислава. Летом 1610 года, после свержения царя Василия Шуйского, более значительная группа московской знати, во главе с патриархом Гермогеном, уже открыто призвала царствовать польского королевича. Для обеспечения его царствования в Москву, с ведома и одобрения временного боярского правительства, вступил польско-литовский корпус под началом Гонсевского. Прознав об избрании Владислава на московский трон, польские шляхтичи в массе покинули Лжедмитрия II и изъявили готовность служить новому законному царю. Итак, в завершающей стадии Смутного времени поляки поддерживали царя, признанного в таком качестве большей частью московской знати. Следовательно, «победа поляков» в Смутное время имела бы лишь один вид – воцарение на Москве польского королевича Владислава и начало новой русской династии, причём шведского происхождения, – династии Вазы. Русские политические лагеря Теперь о том, кто в русском обществе поддерживал и кто противился избранию Владислава на трон. Самыми рьяными противниками польского кандидата стали сторонники Лжедмитрия II после ухода поляков, а среди них в особенности – казаки (украинские и донские). После гибели Лжедмитрия II их атаманом стал Заруцкий. Он стал душою Первого ополчения, направившегося под стены Москвы для освобождения её от польско-литовского гарнизона в 1611 году. Он же оказал решающую помощь Второму ополчению Минина и Пожарского в 1612 году, но был затем ими предан. Заруцкий, любовник Марины Мнишек, выдвигал кандидатуру её новорожденного сына на трон. Его называли «ворёнком», подразумевая плод её сожительства с Лжедмитрием II, хотя он, наверное, был сыном Заруцкого. Московская знать, как те, кто призвал Владислава, так и те, кто не поддерживал это избрание, резко ополчились против кандидата казаков и нашли в этом поддержку поляков. Патриарх Гермоген, с помощью поляков, рассылал по России послания с призывом ни в коем случае не признавать «ворёнка» наследником престола, не присягать ему и лжецарице Марине. Подразумевалось, что законным царём является Владислав. Неизвестно ни одной грамоты Гермогена с призывом идти освобождать Москву от поляков. Выдающийся историк Смутного времени С.Ф. Платонов сомневался в том, были ли они вовсе. Условия, на которых призывался Владислав Тайный договор 4 февраля 1610 года, по которому часть московской знати изъявляла готовность признать царём Владислава, содержал такие важнейшие условия: никого не наказывать без суда, родственники не отвечают за вину преступника, их имущество не конфискуется, никто без суда не лишается чинов и званий, за заслуги царь повышает людей в чинах, московским людям вольно ездить за рубеж для учения, никто никого не принуждает к перемене веры. Открытый договор с поляками о призвании Владислава от 17 августа 1610 года, составленный большей частью московского боярства и высшим духовенством во главе с патриархом, носил более консервативный характер. Из него была исключена статья о свободном выезде за границу для учения, а статья о возвышении малочиновных людей за заслуги была заменена другой – о непозволении возвышать иноземцев перед московскими людьми. Тем не менее, основной характер соглашения сохранился. Это была, по сути, первая русская конституция, ограничение власти монарха двусторонним договором и законом. Что помешало победе конституционных начал Итак, «победа поляков» была бы, на самом деле, победой передовой части московской аристократии, которая мечтала об ограничении власти самодержца по образцу Речи Посполитой, об обуздании традиционного произвола московских царей силой закона. Правда, эта аристократия пеклась только о своих сословных правах, не заботясь о правах низших сословий и даже низшего служилого дворянства. Но, по сути, таков был путь становления прав и свобод во всей Западной Европе: сначала их получали высшие сословия, потом они распространялись на нижестоящие слои населения. Две соседние конституционные монархии с общей династией имели бы меньше поводов для взаимной вражды и больше оснований для взаимного сближения. В то же время, при соблюдении договора об условиях призвания Владислава на трон, не было никакой опасности изменения государственной религии в Московском государстве с православия на католичество или униатство. Поляки, не пожелав прислать избранного московитами царя Владислава, сами упустили плоды своей победы, когда правящий класс Московского государства мирно отдавался им в руки, и тем самым предопределили падение своего королевства в борьбе с Россией, случившееся к концу следующего XVIII столетия.