Известный специалист по истории Гетманщины и исторической демографии профессор Полтавского национального педагогического университета имени В. Г. Короленко Юрий Волошин в 2016-м году опубликовал монографию «Казаки и посполитые: городская община Полтавы второй половины XVIII века». Описывая в одном из разделов труда конфликты и их решение, автор пришел к еще одному интересному исследовательскому сюжету — системе судопроизводства на Гетманщине. Собственно, ей он и посвятил свою новую книгу. Издание «Казацкая Фемида» (Киев: «К.И.С.») увидело свет буквально недавно. В интервью «Захид» Юрий Волошин рассказал о реформе судов в «старой Украине», их компетенцию в формировании правовой культуры тогдашнего общества. Права и вольности превыше всего — С чем была связана несмелая, как вы указываете, реформа судопроизводства на Гетманщине, введенная по инициативе Кирилла Разумовского? — Судебная реформа гетмана Разумовского, начатая осенью 1763 года, была обусловлена изменениями, которые произошли в тогдашнем обществе. Речь идет о выделении состояния так называемой Новой украинской шляхты, формировавшейся из казацкой старшины и бывшей шляхты, которая пришла к казакам на службу и укоренилась на Гетманщине. Не секрет, что в период ее существования основным законом был Литовский Статут 1588 года. Об этом, в частности, свидетельствуют книги городовых правительств, которые сохранились и дошли до нашего времени, а также судебные протоколы. В XVIII веке происходит стратификация общества. Замкнутость шляхетского сословия становится более очевидной и ощутимой. Оно нуждалось в реформировании. Первая попытка в этом направлении была предпринята в 1735 году, когда были изданы «Права, по которым судится малороссийский народ». Упорядочение законодательства происходило еще при гетмане Данииле Апостоле. Впоследствии было сделано несколько важных вещей. Во-первых, был переведен литовский Устав. Во-вторых, были переведены и изданы два сборника Магдебургского права, основанные львовским юристом Павлом Щербичем и польским юристом Бартоломеем Троицким. Это значительно облегчило их использование. Надо отметить, что казачество имело претензии к дворянству. В связи с этим происходит попытка реформ, в том числе и судопроизводства. Во времена гетмана Кирилла Разумовского решили вернуть старые суды: гродские, земские и подкоморские, которые были прописаны по литовскому Уставу. Историк Алексей Путро в одной из своих статей написал, что реформа Разумовского узаконила или подтвердила то, что все казачество — это рыцарство, а, следовательно, и шляхта. По сути, как писал историк, гетьман вознес к высшему сословию все казачество, хотя ему об этом и не говорилось. Реформа судопроизводства подталкивалась общественными потребностями и попытками как-то изменить это общество. Я не называл бы это просветительскими реформами, которые происходили тогда в Российской империи. По моему мнению, процессы в «старой Украине» развивались в обратную сторону, апеллируя к системе, которая существовала в Речи Посполитой. Права и вольности были «фишкой» всей Гетманщины. За них держались. Почему, собственно, этот вектор на Россию, на Московское царство никогда не был сломлен, несмотря на различные попытки, включая Гадяцкие унии? Потому что все цари, даже Петр, гарантировали права и вольности казаков. Мы можем много говорить о наступлении на эти права и ограничения внешнеполитической деятельности, но российские правители гарантировали соблюдение так называемых пунктов. Для того, чтобы Гетманщина была лояльной к империи, нужно было обеспечивать права и вольности, чего не смогли сделать польский король и Сейм. Зато московские цари — интуитивно или специально — постоянно обращали внимание на это. Казаки не были патриотами Российского государства. Для них было важным не государство. Большое значение имел царь. Именно он гарантировал их права. В той системе автономное или квазиавтономное образование не могло существовать, если не было прямого выхода на сюзерена (тип крупного феодального правителя, власть которого основана на вассальном подчинении ему более мелких феодалов, получавших от сюзерена право на часть земли (феод) в его владениях — прим перев.). Сначала это был король. С ним поссорились и разбежались, потом появился царь. — Как формировалась новая система правосудия и насколько улучшилось ее функционирование? — Историки Дмитрий Миллер и Александр Лазаревский отмечали, что процесс формирования судов на Гетманщине был длительным. Например, нужно было определить компетенцию полковых судов, которые вели все дела. Соответственно, формирование полномочий судов и их структуры занимало много времени. Насколько эффективной была такая система, трудно сказать. Но, очевидно, определенный эффект она имела, потому что существовала культура судиться, что впоследствии, в XIX веке, переросла в знаменитое малороссийское сутяжничество. Иногда суды затягивали некоторые процессы. Кто-то не появлялся на заседание. Возный, который сочетал широкие полномочия полицейского, судебного пристава и даже судебного врача, должен был трижды вызвать ответчика. Он или персонально вручал баста (повестку) в суд, либо в присутствии свидетелей, «людей добрых, веры годных», оставлял это приглашение на имуществе, на земле. И только если обвиняемый трижды не являлся в суд, тогда заседание проходило без его участия. — По какому принципу формировался состав Полтавского Гродского суда? Каковы, говоря современным языком, были критерии добропорядочности для служителей казацкой Фемиды? — По сути, по своему составу гродские суды дублировали полковые. Там заседали высшие чиновники полка, а председателем суда был полковник. В Полтаве это Иван Кованько. По литовскому Уставу, членами суда должны были быть люди добрые, набожные, целомудренные, достойные, осведомленные с правом, умеющие писать. Все члены суда должны были принести присягу о том, что они будут судить справедливо. В этом смысле полковой обозный Андрей Руновский является очень интересным примером социальной мобильности. Он был сыном священника из Переяславщины, окончил Киево-Могилянскую академию, но не стал священнослужителем. Руновский вошел в Генеральную военную канцелярию и даже некоторое время ее возглавлял. Потом он стал полтавским полковым писарем и полковым обозным. Этот человек имел в Полтаве немало дворов и много собственности за городом. Руновский сделал довольно успешную на то время карьеру. А его сын так же стал полковым обозным. — На какие вопросы и социальные группы распространялась юрисдикция Гродского суда? — В гродском суде судились свободные, знатные и почтенные люди. Поскольку казаки — это рыцари, то все они, безусловно, были знатными и учтивыми. Из общего количества исков, которые я проанализировал, 66% подавала новая шляхта, от очень мелкой до старшей. 24% — это рядовые казаки. Следовательно, 90% исков подавали представители господствующего положения. Речь идет о казаках в очень широком смысле. Часто в судебных документах можно увидеть демонстрацию шляхетской идентичности простыми казаками. Например, когда пристав снимал из потерпевших побои, то делал это в присутствии шляхты, что на практике означало казаков Полтавской сотни. Остальные подсудимые, по моим подсчетам, составляли русские аристократы и духовенство. Крестьяне не судились в казацком суде. В компетенции гродских судов есть два аспекта: «дела меньшие, не кровавые, где о горле речь не идет» (гражданские) и «дела такие кровавые, где о покарании на горло говорится» (уголовные). Говоря языком источников, это чолобитницкие и колодницкие дела. При рассмотрении каждого из них применяли разный подбор законов. По гражданским делам судились пострадавшие, которые обвиняли тех, кто нанес им ущерб. В уголовных — истцом выступали государственные институты или кто-то из высоких чиновников. По моему мнению, это была попытка контролировать насилие и закрепить за государством монополию на его применение. Вроде идентичности — Какими нормами права, кроме III Литовского Статута, руководствовались на практике суды Гетманщины? — В большинстве случаев гродские суды опирались на нормы Литовского Устава. По гражданским делам это почти 88%, по уголовным-38%. Кроме того, были и комбинации юридических норм, включавших Магдебургское право, «Книгу порядка» и «высочайшие указы» Императорского Величества. Последние можно трактовать как попытка царизма распространить свое влияние на судебную систему Гетманщины. Однако эти указы использовали только для смягчения приговора. Тем более, если вопрос, согласно строгому Литовскому Уставу, касался смертной казни, ее заменяли на ссылку. В России XVIII века смертная казнь не практиковалась. После того, как императрица Елизавета Петровна посетила киевские святыни, на это наказание был наложен мораторий. Эту линию продолжила и Екатерина II. Казнили только двух преступников — руководителя крупного казацкого восстания Емельяна Пугачева и организатора государственного переворота Василия Мировича. В локальном сообществе судьям речь не шла о том, чтобы кого-то казнить. Зато виновных отправляли в пожизненную ссылку в Сибирь или назначали им телесное наказание. — Насколько распространенным было привлечение к судебным процессам адвокатов, которых тогда называли прокураторами или поверенными? Как обеспечивался принцип состязательности сторон? — Когда мы смотрим на суды Гетманщины, имеем полноценный судебный процесс, похожий на европейский. Во время рассмотрения дел была состязательность. Истцы могли не появляться на процессе, поручая представление своих интересов адвокатам, которые играли большую роль. Мне кажется, что гражданский процесс без адвокатов, по сути, был невозможен. Нет свидетельств о том, что на адвокатов где-то учились. Как правило, это были канцеляристы различных учреждений. Так, интересы полтавского бурмистра Павла Руденко в суде представлял канцелярист магистрат Петр Котляревский, отец классика украинской литературы. Адвокаты работали не бесплатно. С ними заключали соглашение. Они получали довольно немалые деньги на то время, около 60 рублей в год. Глуховский адвокат Иван Бахтин, который представлял интересы бывшего генерального судьи Якова Сулимы, предлагал своему клиенту «задобрить мздою» судью, чтобы выиграть процесс. Итак, и тогда существовали коррупционные схемы. У непростых, знатных людей были большие шансы выиграть судебные дела. — Как повлияла имперская модернизация на правовую систему Гетманщины и правовую культуру ее жителей? — Гетманщина имела уникальную правовую культуру еще до того, как Екатерина II начала внедрять просветительские реформы. Есть большие дискуссии вокруг того, как прижились эти изменения на «старой Украине». Мое очень субъективное мнение заключается в том, что судебная реформа Разумовского напоминает то, как сейчас происходят открытые слушания парламентского комитета по вопросам образования и науки: отмените свои нововведения, чтобы нам легче было становиться доцентами и профессорами, не надо нам английского языка. А тогда это вылилось в возвращение старой судебной системы, которая была еще до Хмельнитчины. Правда, судебная реформа на Гетманщине сделала работу судов немного четче. Но все это базируется на III Литовском Уставе, праве, на которое опирались так называемые русские воеводства Речи Посполитой. Это был не модернизационный процесс, а консервация старого. Казацкая старшина и широкие слои казачества стремились утвердить свои права и вольности, которые в значительной степени были похожи на права в Речи Посполитой. В тот период создается малороссийская идентичность, которая основана на хазарском мифе и сохранении прав и вольностей. Это, в свою очередь, является модернизацией сарматского мифа, распространенного среди польской шляхты. Об этом очень красноречиво свидетельствуют портреты казацких полковников, исполненные в сарматском стиле. У казаков была своя история (летописцы Григорий Грабянка, Самойло Величко и Заступник), своя правовая система и своя идентичность. То есть все атрибуты до-модерной нации. Думаю, что казаки не попадают в тренд европейского просвещения. Они имели свое видение.
