Огненный ад. Как спасали людей после крупнейшей железнодорожной катастрофы

МОСКВА, 3 июн — РИА Новости, Николай Протопопов. Два переполненных поезда, объемный взрыв газа на поврежденном трубопроводе и более 600 погибших — ровно 30 лет назад, в ночь с 3 на 4 июня 1989-го, на Транссибирской магистрали произошла крупнейшая в истории железнодорожная катастрофа. Выжившие пассажиры, спасатели и очевидцы рассказали РИА Новости о тех трагических событиях. Роковая встреча В трубопроводе Западная Сибирь — Урал — Поволжье, проходившем вдоль железной дороги, на перегоне между станциями Углу-Теляк (Башкирия) и Аша (Челябинская область) образовался разрыв. Утечку своевременно не устранили, и в низине, прилегающей к железнодорожной насыпи, в течение нескольких месяцев скапливался сжиженный газ. В ночь на 4 июня в этом месте навстречу друг другу шли два поезда: Новосибирск — Адлер и Адлер — Новосибирск. В них находилось около 1300 человек. Одни ехали на отдых в Краснодарский край, другие оттуда возвращались. Рвануло как раз в тот момент, когда встречные поезда поравнялись. Взрыв был чудовищный: специалисты оценили мощность в 300 тонн в тротиловом эквиваленте. Столб пламени видели за сто километров, сильнейший пожар охватил территорию в 250 гектаров. Все 37 вагонов и оба электровоза были разрушены. Семь вагонов сгорели полностью, 26 выгорели изнутри, еще 11 оторвало от составов и сбросило с путей. Взрывная волна повалила деревья в радиусе трех километров. Сгоревший день рождения Анастасия Кудашова с семьей — мужем, четырехлетней и двухгодовалой дочерьми — ехала из Челябинска в Пензу к родственникам, чтобы отметить день рождения одной из девочек. "Мы находились в восьмом вагоне, — рассказывает Анастасия РИА Новости. — Перед самым взрывом я проснулась, было у меня какое-то нехорошее предчувствие. Однако момент взрыва я не помню, потеряла сознание. Наш вагон не опрокинулся, но замкнуло электропроводку. Когда очнулась, почувствовала, что все лицо обожжено. Большинство пассажиров в вагоне от взрывной волны тоже потеряли сознание. Стояла тишина. Я поднялась, вернулась в купе, принялась расталкивать мужа и детей". Люди понемногу выбирались из поезда. Первыми эвакуировали детей и женщин. По словам Анастасии, металлическая обшивка вагона раскалилась. "Все было настолько горячим, что кожа на руках шипела, — продолжает Анастасия. — Но тогда я не чувствовала боли. Надо было поскорее выбраться и отойти подальше от поездов. Паники не было, помню, что даже дети не плакали. Мы спустились с железнодорожной насыпи в овраг и ждали помощи. От одежды остались одни лохмотья, бантики на головах девочек поплавились. Нас лихорадило от шока". Семью Анастасии погрузили в один из подъехавших грузовиков и доставили в школу города Углу-Теляк, где собирали пострадавших. Уже оттуда развезли всех сначала по больницам Уфы, а затем — в Челябинск. У Анастасии диагностировали 64 процента ожогов тела, у мужа — 25, у младшей дочери — десять. Старшей повезло — в момент взрыва она спала под одеялом. Пассажиры пострадали и от осколков разбившихся в вагонах окон. "Очень долго не могла вставать с постели, — говорит Анастасия. — Ноги были сильно порезаны, ожоги третьей степени. Врачи не надеялись, что я выживу. Но я поправилась. А муж умер через несколько недель. Началось заражение, сепсис, его не спасли. Дочки сейчас уже не помнят ту ночь, а старшая говорила тогда, что у нее сгорел день рождения". Пострадавшим в аварии полагались компенсации: взрослым по 15 тысяч рублей, детям — по 12. Семьям погибших выплатили по 18 тысяч рублей. Но все эти деньги через несколько лет обесценились. В больнице Анастасии очень помогали простые люди — приносили еду, молоко, ягоды и фрукты. На всю жизнь запомнился вкус мясного бульона, которым ее напоила незнакомая женщина. С тех пор это блюдо — одно из ее любимых. Помощь на месте К спасательным работам привлекались все силы, в том числе и военные. Дмитрий Гурков в то время был срочником в школе младших авиационных специалистов в Уфе. Служба только началась. "Еще присягу не приняли, то есть формально — недосолдаты статуса "три дня с поезда", — объясняет Дмитрий. — Тем утром все было как-то не так. Боевая тревога в четыре утра, напряжение висело в воздухе, взводный не острил. Даже подумали, не война ли. Выдали противогазы, погрузили в городские автобусы. Мы не знали, что случилось, куда едем. В пути увидели столб дыма. Шли прямо на него, как на маяк. Стало понятно, что это не учения. В автобусах куча сухпаев — значит, надолго". Солдат свозили к месту аварии на обычных городских автобусах. Масштаб катастрофы осознавали сразу. "Жуткое зрелище, — признается Гурков. — Мое детство прошло на железной дороге, всегда со мной такая идиллия: разогретая насыпь, дрожащий воздух, горький запах полыни, деготь, пахучие деревянные шпалы. Никогда бы не подумал, что рельсы могут так изогнуться дугами. Какой же там творился ад, когда рвануло! Километры обугленных остатков стволов. Как только вышли на насыпь, прямо в глаза панорамой бросилось — выжженный лес со стороны трубопровода. Вагоны мятые, обгорелые, что-то еще чадит, насыпь в обломках, мусоре. Где-то стащили в кучу крупняк, где-то еще нет. Чуть поодаль разглядели погибших, их уже складывали в сторонке". Дмитрий и его сослуживцы занимались разбором завалов, стояли в оцеплении и прочесывали окрестности. Ценности и личные вещи пассажиров собирали отдельно. Но в первую очередь — тела и останки. "Тела были и на насыпи, и в вагонах, — уточняет Гурков. — Когда целые, когда нет. Там же работали курсанты, не помню, откуда именно. То они достанут из вагона и нужно перехватить и нести, то наоборот. Вагоны требовалось освободить в первую очередь. Нам не досталось ни носилок, ни рукавиц даже — голыми руками. Позже привезли армейские плащ-палатки, полегчало: их оставляли прямо с телами, не нужно было больше перекладывать". Дмитрий работал на месте катастрофы в самый сложный, первый день. Уже после полудня 4 июня специалисты начали восстанавливать полотно. Необходимо было как можно скорее пустить поезда. Первая смерть После взрыва к месту аварии направились скорые из ближайших населенных пунктов, перевозить раненых помогали и местные жители. Девятнадцатилетняя медсестра Рафида Харунова в момент взрыва гуляла на улице с друзьями в своем поселке в 30 километрах от той злополучной низины. "Раздался громкий хлопок, в небо вонзился высоченный столб огня, — рассказывает она РИА Новости. — Затем пронеслась волна воздуха и повалила нас всех на землю, нагнула деревья, посыпались стекла в окнах домов. От огня стало светло как днем, мы подумали, что это ядерный взрыв. Из домов выбегали люди, кричали, что началась война". Утром Рафида отправилась на работу в детское отделение Ашинской горбольницы. "Въезжая в город, я ужаснулась, — продолжает она. — Везде разрушения. Ничего еще толком не зная, принимаю смену от ночной медсестры. Она мне сообщила, что ночью был не просто взрыв газа, а в зону взрыва попал поезд. Пациентов ночью отправили по домам — на их места положили детей с ожогами. Отделения хирургии, терапии и даже инфекции, закрытое на ремонт, были переполнены пострадавшими". Первым делом Рафида занялась переписью детей — ночная медсестра просто не успела на всех завести карточки. Девушка двинулась по палатам и постаралась зафиксировать максимум информации. Дети в палатах были тихие, многие плакали. Некоторые малыши могли назвать только имя. Рафида успокаивала детей, бегала из палаты в палату, разговаривала с ними. "С доктором выбрали самую маленькую девочку, месяцев восьми-девяти, она лежала на кровати одна, — вспоминает Рафида. — Он оценил ее состояние как критическое, перенесли в палату интенсивной терапии, ввели "подключичку", стали капать. Ближе к обеду неопознанная девочка умерла. Поразило меня, неопытную тогда, молодую медсестру, что вроде ожогов нет у нее, только опалились чуть-чуть реснички и волосики, а она умерла. Это был первый раз, когда я увидела умирающего человека". Надо было отнести тело ребенка в больничный морг. "Сама боюсь, ни разу не была в морге, — признается медсестра. — Иду туда, и вдруг возле морга взгляд мой падает на мусорный бак. А там много-много солдатских сапог. Захожу внутрь и понимаю, как много умерших. Ходила как в каком-то фильме ужасов". Позже на помощь коллегам прибыли медики из Челябинска, врачи из Армении. Совместно организовали сортировку раненых, всех тяжелых вывезли на кроватях в коридор, чтобы находились перед глазами. Легких подготовили к транспортировке вертолетами в Челябинск. Только спустя месяцы стали известны подробности катастрофы. На месте погибли 258 человек, более 800 получили ожоги и травмы различной степени тяжести, 317 умерли в больницах. Общее число жертв — 575. Однако в поездах находилось много малолетних детей, которые не учитывались как пассажиры. Сегодня на мемориале на месте катастрофы выбито 675 имен, а по неофициальным данным погибли 780 человек.