Что спровоцировало антимусорные протесты в Архангельской области

Митинги против строительства мусорных полигонов в Поморье привели к тому, что региональную, в общем-то, историю пришлось комментировать президенту. Конфликт длился почти год. Стройку приостановили, но столкновения активистов со строителями продолжаются. Судьба проекта пока туманна. Как живёт Русский Север и что мешало местным властям не допустить конфликта, пыталась понять спецкор RT. Строительство крупнейшего в стране мусорного полигона в Архангельской области, куда собирались свозить московские отходы, приостановлено. Решение было принято после заявления Владимира Путина на форуме Общероссийского народного фронта. Журналист из Вологды Анна Конанова рассказала президенту о ситуации с протестом людей против полигонов. «С одной стороны, нам надо заниматься утилизацией. У нас десятилетиями скапливались эти полигоны, на которые никто никогда не обращал внимания. Мы должны этим заняться. Но мусороперерабатывающие заводы многие строить не хотят, мусоросжигательные заводы — не хотят, свалки — не хотят, увозить не хотят. А чего мы хотим — зарастать мусором? Тоже нет», — сказал президент. По мнению Путина, «мусорный» вопрос нужно решать «таким образом, чтобы не создавать новых проблем и не вредить людям, которые там живут». Президент уточнил, что вывоз мусора в Архангельскую область из Москвы — временное решение, до того как будут построены заводы по утилизации отходов. Но даже промежуточные шаги должны делаться с учётом интересов людей. «В любом случае это должно быть в диалоге с людьми, которые там живут. Я обязательно поговорю и с руководителем области, и с Сергеем Собяниным. Они не могут решать это келейно. Я вообще не очень понимаю, зачем создавать опять полигон в непосредственной близости от населённых пунктов», — заключил Владимир Путин. Протест против свалки Шиес, Урдома, Рикасиха, Северодвинск — горячие точки антимусорных протестов находятся в разных частях Архангельской области. Самая горячая — Шиес. Активисты продолжают блокировать стройку, периодически происходят стычки с охраной. Ещё на подлёте к Архангельску попутчики спрашивают нас, не про Шиес ли едем делать репортаж. Митинги и задержания, грядущая «экологическая катастрофа» — об этом здесь говорят на каждом углу. Публикации о том, что строительство приостановят, успокаивают не всех. Прямого диалога с протестующими у областной администрации нет, как нет и чёткого информирования хотя бы о том, что и где будут строить. То обещают заводы «по японской технологии», то потом заявляют, что это будут именно полигоны для захоронения мусора, то говорят о его переработке, то о сжигании. В результате многие люди верят в наиболее негативные версии. Последней каплей стали слова губернатора Архангельской области Игоря Орлова. Он заявил, что протестует «всякая шелупонь, которая здесь никто и звать никак». После этих слов губернатора к лозунгу «Власть нас не слышит» добавилось ещё и страшное «Власть нас не уважает». Город кораблей и моряков До недавнего времени закрытый и военный Северодвинск воспринимался как весьма благополучный город. После ветхого, местами даже распадающегося Архангельска он производит впечатление мрачного, но основательного. Город корабелов и моряков, все свои 80 лет Северодвинск держится на двух крупнейших предприятиях гособоронзаказа — судостроительном «Севмаше» и судоремонтной «Звёздочке». Это город очень консервативных вкусов и нравов. Здесь могут не пустить в ресторан в «неподобающей» одежде. Аншлаг собирает Евгений Гришковец, а вовсе не Ольга Бузова (как в том же Архангельске). «Мы никогда на митинги раньше не ходили. А против чего бунтовать-то? — улыбается наша знакомая, местная жительница Инга. — Полгорода военных, на жизнь не жалуемся. Зарплаты высокие потому что, северные надбавки. Пенсии тоже хорошие». Всё изменилось в прошлом году, когда в 20 км от Северодвинска у станции Рикасиха задумали строить мусорный полигон. Не завод по переработке мусора, а именно полигон для захоронения твёрдых бытовых отходов (ТБО), но уже по новым стандартам. Сюда, в Рикасиху, мусор из Москвы везти не планировалось. Новый полигон должен был заменить старый, который подлежит закрытию. И предназначен он именно для архангельского мусора. Действующая свалка находится на Окружном шоссе. Мусор там начали складировать в конце 1950-х. Там уже более 8,5 млн тонн отходов. А рассчитан полигон на 10,5 млн. Но это не значит, что наполняться он будет такими же темпами. Весь объём мусора фиксируется: в частности, за 2017 год на полигон было завезено 144 тыс. тонн. По самым благоприятным прогнозам специалистов ООО «Спецавтохозяйство» (компания сегодня обслуживает полигон), действующей свалки хватит максимум лет на 15, потом её в любом случае придётся закрывать. Поэтому вопрос с мусором нужно решать уже сейчас, чтобы успеть построить и запустить в работу новый полигон и получить средства на рекультивацию старой свалки. А это немалые суммы. Новый полигон (или переход на утилизацию мусора) в этой части региона необходим. Это признают и независимые экологи. «При существующем объёме захоронения отходов, по расчётам, свалки в Архангельске, Северодвинске, Новодвинске могут работать до 2024 года, — объяснила RT Людмила Шошина, директор архангельской некоммерческой организации «Экологический консалтинговый центр». — Наша область — уникальный регион, значительную часть которого занимают заповедники и национальные парки, есть территории, включённые в перечень мирового наследия ЮНЕСКО. Соответственно, при утверждении территориальной схемы обращения с отходами в нашем случае во главу угла должна ставиться вместе с экономикой безопасность человеческих жизней и среды обитания». По словам Шошиной, к сожалению, при планировании было допущено много ошибок. Во-первых, не оценили возможности по модернизации существующих полигонов. Во-вторых, не собрали данные по источникам и объёмам отходов. В-третьих, остаётся непонятным, что делать с опасными отходами, например медицинскими. В итоге и возникли проекты межмуниципальных новых полигонов, один из которых и решили расположить возле Рикасихи. Важный момент: идея строительства полигона ТБО возле Рикасихи появилась ещё в 2012 году. С тех пор губернатор неоднократно заявлял, что эта идея отменяется, стройки не будет. При этом летом 2018 года, когда стало известно о проекте другого полигона, в Шиесе (он как раз изначально проектировался под московские отходы), жители узнали, что полигон в Рикасихе всё же появится. Бунт дачников Отсутствие коммуникации с жителями обошлось архангельским властям дорого — в несколько тысяч (от двух до десяти, оценки, как всегда, разнятся) вышедших митинговать на центральную площадь горожан. Почему жителей Северодвинска, которые обычно лояльны властям, так возмутил выбор именно Рикасихи? Рядом с этой станцией (в пределах пяти километров) расположены крупнейшие садово-дачные товарищества. Почти каждый десятый из 190 тыс. населения Северодвинска имеет здесь дачу. «Я организовал самые крупные митинги, — признаётся Пётр Васильев, глава местного союза садоводов и председатель садоводческого некоммерческого товарищества «Пеньки». — Хотя я всегда говорил, что категорически против митингов. В нашей истории протесты ни к чему положительному, на мой взгляд, не приводили». Для местных дача — это буквально святыня. Отдушина. Климат в Поморье суровый — долгая и тёмная зима, короткое холодное лето. Местные стараются провести его на природе. И желательно не рядом с полигоном ТБО, пусть даже построенным по современным технологиям в соответствии со всеми санитарными нормами. Вскоре поползли слухи, что сюда начнут свозить мусор из Москвы (хотя, повторимся, это не так). «Это ещё больше всех взбудоражило», — вспоминает Пётр Васильев. К митингам стали подключаться и бюджетники — те самые полгорода работников оборонных предприятий и военных (рядом с самой Рикасихой находится воинская часть). «Военные, как понимаете, были настроены резко против помойки под своими стенами», — говорит Пётр Васильев. «Представьте, что вам на голову свалили мусор, причём не ваш. Любой бы город восстал — неважно, военный или нет», — считает местный житель Алексей, морской офицер запаса, урождённый севастополец и активный сторонник «русской весны». Родное болото Причина, по которой местные боятся экологической катастрофы, — Северодвинск и окрестные посёлки, включая дачи, стоят на болотах. «Смотрите: уровень воды в колодце на уровне земли практически, — показывает Виктор Анатольевич, дачник из СНТ «Беломор», что рядом с Рикасихой. — У соседа дом построен на нескольких 400-литровых бочках с гравием. Они полностью ушли в болото, теперь постепенно уходит и фундамент дома». По словам дачника, за 30 лет он утрамбовал в зыбкую почву больше десятка КамАЗов песка и щебня. Не помогло. Что-то вырастить на огороде или в саду в таких условиях стоит нечеловеческих усилий. Но дачники не сдаются. Доходит до совсем уж шокирующих вещей: по весне на кладбище может прийти медведь и раскопать свежие могилы — водянистая почва очень податливая. «Весной и осенью кладбища буквально затапливает. Мы сыплем сверху щебень, чтобы хоть как-то удержать, чтобы не в воде останки плавали», — говорит местная жительница Ольга. «У нас под боком центр атомного судостроения, космодром, два целлюлозно-бумажных комбината, могильник ядерных отходов на Мироновой горе. А тут ещё и полигоны если построят... Токсины быстро отравят местные водоёмы, а значит, рыбу и животных, доберутся и до городского водопровода. Мы просто вымрем, понимаете?» — отчаивается жительница Северодвинска Ирина. В итоге Рикасиху отстояли: под будущий полигон выделят другое место, в 30 км от Архангельска, близ посёлка Катунино. Возле посёлка есть санаторий и два озера, теперь протесты сместились туда. «Впервые стали интересоваться политикой и законами» Едем на станцию Шиес, 800 км от Архангельска. Как только стихает грохот колёс, понимаешь, насколько здесь тихо. Такая тишина бывает только там, где не живут люди. Железнодорожная станция — единственный островок жизни в бывшем рабочем посёлке Шиес. Сам посёлок обезлюдел ещё в девяностых. Как и почти все станции, посёлки и лесопункты в этих краях, Шиес строили заключённые ГУЛАГа и ссыльные переселенцы. Ближайший населённый пункт — посёлок Урдома (четыре тысячи жителей) в 34 км отсюда. Глухая тайга на юго-востоке Архангельской области, практически на границе с Коми. Необжитые пространства, но при этом есть железнодорожное сообщение. С точки зрения тех, кто проектировал полигон, всё идеально. И возить отходы из Москвы не очень далеко (по российским меркам): расстояние составляет чуть более 1200 км. Вообще, раньше московский мусор в другие регионы (дальше Московской области) не отправляли, так что нынешний проект — это внедрение новой практики. Формально, повторимся, в Шиесе никто не живёт. Именно поэтому для полигона и выбрали это место. Но 32 км по местным меркам — ничто. В итоге «запылала» соседняя Урдома. Проект проходил общественные слушания, в его поддержку публиковались статьи в государственных СМИ. Слушания было задумано провести в Урдоме в конце января 2019 года. Но вместо работы с местными лидерами общественного мнения чиновники почему-то привезли людей из Сыктывкара, Котласа и Микуни. При этом урдомчане о слушаниях узнали вообще случайно. Активист движения «Чистая Урдома», местный экс-депутат Николай Викторов проходил мимо Дома культуры и увидел автобусы с приезжими. Через соцсети урдомчане объявили сбор и пришли к зданию. Активистам удалось прорваться в фойе, но дальше они увидели закрытые двери. Местные власти в ответ обвинили жителей в провокации и чуть ли не в «майдане» местного разлива. «Мы словно проснулись — политикой впервые стали интересоваться, законами. Раньше, бывало, даже не знали, кто у нас депутат, кто губернатор. Паспорт с собой никогда не носили — зачем? А теперь у нас все активисты в правовом смысле очень подкованные», — говорит Николай Викторов. С информированием у местных властей тоже провал. Судя по презентации проекта, в Шиесе до недавнего времени строили именно полигон для ТБО. Чуть позже жителей стали уверять, что это будет не полигон, а инновационный мусороперерабатывающий завод. Но, доехав до стройплощадки, активисты убедились, что никакой завод там не предполагается. Кстати, важная деталь: техническая документация по проекту не опубликована. Что это будет за объект, чётко сказать никто не может. «Окончательной проектной документации нет» Глава комиссии по экологическим правам человека Совета при президенте по развитию гражданского общества и правам человека Сергей Цыплёнков весной лично посетил Урдому и Шиес. Но, по его словам, он сам и даже Минприроды не видели документов по проекту и не могут толком понять, в чём его суть. «Если посмотреть различную информацию от тех или иных официальных структур той же Архангельской области, можно разные выводы сделать. Например, что там вообще деревоперерабатывающее производство планировалось строить. По крайней мере, в августе прошлого года нечто подобное сообщалось. Так что, отталкиваясь от официальных заявлений, сложно сделать какой-то вывод. Предполагаем, что всё-таки планируется строительство полигона, и довольно крупного, по некоторым документам. Хотя цифры по объёмам мусора там тоже везде разные. Из тех документов, которые я видел, делаю вывод, что строят полигон именно по захоронению. Не планируется какая-то переработка. И это вполне понятно, поскольку, похоже, туда будет поступать всё-таки мусор, не прошедший механическую сортировку. А это означает, что его довольно сложно перерабатывать, поскольку он смешанный, — рассказал Цыплёнков RT. — Я могу, как и министр природных ресурсов Кобылкин, сказать, что к нам документы на проект так и не поступали. И это, на самом деле, плохо. Инвестор проекта, московские и архангельские власти, настаивают, что никакого капитального строительства не ведётся, и это всё по закону. А местные активисты и с какого-то момента Ростехнадзор уверены, что идёт именно капитальное строительство, и это незаконно уже — без каких-либо разрешительных документов, без проекта. Но мы можем лишь потенциально оценивать возможную экологическую опасность, потому что не знаем до конца, какой всё-таки проект будет, проектной документации окончательной нет, она не прошла экспертизу. Получается, гадаем. А почему так происходит — другой вопрос». Цыплёнков считает, что сейчас необходимо предпринять следующие шаги. Во-первых, должна быть опубликована документация по проекту. Во-вторых, должна быть проведена экологическая экспертиза, сделана оценка воздействия на окружающую среду, изучена ситуация с грунтовыми водами (с «болотом»), проведены необходимые публичные слушания, чтобы люди знали, что у них строят. И тогда всё будет в рамках закона, в рамках нормального взаимодействия с обществом. А сейчас получается, что «что-то предполагается строить», но никто не понимает что. Именно поэтому, по мнению Цыплёнкова, возникло социальное напряжение в регионе. Мы приезжаем к самой платформе Шиес. По правую руку стелются километры рулонного плёночного пластика — в него будут заворачивать мусор. За полосой плёнки возвышаются отвалы песка из котлована. Его начали копать здесь прошлой осенью. Но уже два месяца работы фактически остановлены — стройку блокируют активисты. В основном заняты тем, что всеми силами не пускают к полигону бензовозы и грузовики. Обустроив блокпосты с очень «немайданными» названиями «Сталинград» и «Ленинград», активисты фиксируют на камеру все нарушения в работе ЧОПа, охраняющего стройку, и полиции, тщетно пытающейся разогнать протест. Мы греемся у костра на блокпосту «Сталинград». Несколько палаток с генератором, запас еды и воды. Есть даже туалет — синяя кабинка. Усталые, замёрзшие, перманентно простуженные, люди больше всего ждут тепла, короткого северного лета. Днём и в будни в основном дежурят женщины и пенсионеры, пока мужчины и молодёжь работают и учатся. «Возмущены, что за них уже всё решено» Чем занимаются жители Урдомы? Кому повезло, тот стал одним из 600 сотрудников компрессорной газпромовской станции, единственного градообразующего предприятия. Многие перебиваются временными заработками. Местная природа — единственное, чем урдомчане действительно гордятся. «На Шиесе до сих пор из любого ручья, любой речушки пить спокойно можно, я сам воду речную не кипячу, — говорит местный житель Владимир Васильевич. — Вышел из дома, пять метров — и грибы с ягодами начинаются. Если помойку сделают, такого уже никогда не будет!» «У нас все испокон веков живут рыбой, лесом», — говорит житель Урдомы Сергей Степанович. «То есть рекам и лесу нанесут сильный ущерб?» — спрашиваю я и жалею — мужчина тут же срывается. «Да при чём тут лес?! Тут грядёт катастрофа, натуральная экологическая катастрофа! — буквально кричит он. — Может быть, рыба, которая водится выше по течению, и не пострадает. Но страшно представить, что будет с морской, которая приходит в верховья наших рек нереститься с Белого моря — сиг, сёмга, нельма». Урдомчане теперь больше думают об экологии, повсеместно вводят раздельный сбор мусора и даже самостоятельно изготавливают контейнеры, договариваясь с местным оператором об их вывозе. Сергей Цыплёнков считает, что вообще и в Москве, и в Урдоме, и везде по России надо, наконец, начать выполнять прописанную в федеральном законодательстве госполитику по обращению с отходами — делать всё для того, чтобы отходов становилось как можно меньше. «В случае того же шиесского полигона — какой бы реальный объём мусора там ни хоронили, 500 тыс. тонн в год или миллион, за пару лет такого растущего объёма отходов полигон просто эти объёмы съест, отработает свой ресурс. И нужно будет искать новый Шиес, в этом основная проблема. На мой взгляд, Москва как субъект и как столица должна подавать всей стране пример цивилизованного обращения с отходами, в первую очередь сокращать их объём. А уже потом, может, и не нужно будет никакие «Шиесы» строить», — объясняет Цыплёнков. Эколог оговаривается, что социальные вопросы — не совсем его компетенция. Но если исходить из того, что он лично видел в Урдоме, то всё происходящее неправильно. «Нужно, чтобы у людей на месте — муниципальных властей или непосредственно населения — было бы право принимать такие решения. Поскольку это они в первую очередь могут быть потенциально пострадавшими. Согласиться на такую потенциальную угрозу под боком, но при этом получить, например, дополнительные рабочие места или нет — пускай это люди и решают, а не (условно) власти Москвы или Архангельской области. Если ты, житель Урдомы или Ленского района, готов разместить у себя на территории свалку (или экополигон, как его красиво называют), за это ты получишь какие-то преференции и это всё в рамках закона — это одно. А в Урдоме я лично видел людей, которые возмущены тем, как организован проект и информирование о нём, возмущены тем, что за них уже всё решено», — резюмирует Цыплёнков. Против самих себя Но не во всех уголках Архангельской области протестуют против мусорных полигонов. Кое-где, как выяснилось, собственные отходы жители сваливают прямо в ближайшем лесу. Город Вельск, южная столица Архангельской области, население — 23 тыс. человек. Градообразующее предприятие — ИК-14. Исправительная колония, то есть тюрьма, знаменитая тем, что там сидел Платон Лебедев. В районе нет действующих мусорных полигонов. Все заполнены до отказа и официально закрыты. В результате горожане повсеместно сталкиваются с одной и той же проблемой — куда девать мусор. Жители многоквартирных домов забивают немногочисленные контейнеры. Обитатели частного сектора вывозят свои отходы сами. В основном — на незаконные стихийные или уже закрытые свалки. А многие просто сваливают в лесу. «Как ни прискорбно это признавать, но да, таких помоек, как эта, у нас немало», — депутат заксобрания Вельского района Алексей Зеновский обводит рукой широкую, метров на 300 в поперечнике, лесную поляну, целиком покрытую толстым слоем мусора. Кое-где уже навалены холмы в несколько метров высотой. Местами отходы тлеют — и запах трудно передать словами. Чтобы легально избавиться от мусора, в Вельске (как и в любом другом городе России и остального цивилизованного мира) нужно заплатить. Купить или самостоятельно сделать контейнер, который семья из 3—4 человек заполняет за пару месяцев (2—3 тыс. рублей). Далее — заключить договор с местным оператором, чтобы он по звонку вывозил содержимое контейнера (200—300 рублей за один раз). Скоро цены вырастут, так как операторы переходят с поконтейнерной на подушевую оплату — она рассчитывается исходя из числа зарегистрированных жильцов. Платить за вывоз мусора могут не все местные жители. Для кого-то это дорого. Кто-то не хочет платить принципиально. А значит, помоек в окрестных лесах станет ещё больше. И никакой протест в этом случае не поможет. Потому что устраивать митинг придётся против самих себя. А что власти? Спецкор RT задала администрации Архангельской области вопросы: почему для мусорных полигонов были выбраны именно эти места, кто разрабатывал проекты, в чём их суть? Департамент пресс-службы и информации прислал ответ за подписью замруководителя департамента Андрея Мурашова. Участок возле Рикасихи «соответствует всем требованиям законодательства, предъявляемым к размещению полигонов», говорится в документе. Более того, такое близкое размещение свалки «способствовало утверждению доступного тарифа для населения». Но впоследствии региональный оператор «провёл по собственной инициативе изыскательские работы» и выяснил, что потребуются «специальные проектные решения», а это «повлияет на тарифы для жителей, что является недопустимым». А вот проект экотехнопарка «Шиес» областным властям представляется, наоборот, целесообразным, так как «имеет выраженный социально-экономический эффект» в виде 500 новых рабочих мест, 900 млн рублей дополнительных налогов «во все уровни бюджета». При этом проект полностью частный, «без бюджетных гарантий и обязательств». Вопреки опасениям населения, в правительстве области ждут «улучшения экологической ситуации в Ленском и близлежащих районах, так как все действующие несанкционированные свалки, не соответствующие экологическим нормам, будут ликвидированы». В своём ответе чиновники напоминают, что инициатор скандальной стройки в Шиесе — правительство города Москвы, а не региональная администрация. Впервые проект представили 18 октября 2018 года. «В рамках проекта по накоплению твёрдых коммунальных отходов (то есть всё-таки речь идёт не о переработке, а о консервации, захоронении мусора. — RT)» чиновники обещают «реализовать программу сотрудничества» столицы и Архангельской области. В частности, построить «медицинское учреждение в Урдоме», «обновить коммунальную и транспортную инфраструктуры», «развить социальную и спортивную инфраструктуры», благоустроить общественные пространства, отреставрировать социально значимые объекты, обеспечить «доступную переправу через реку для жителей Урдомы», а также использовать технологию брикетирования мусора по всей области, а не только в экотехнопарке в Шиесе. На краю света Вода чудовищно холодная — 3-4 градуса. Я стою по щиколотку в Белом море и смотрю на низкое полярное солнце. У меня за спиной — шедевры деревянного зодчества. Уникальный храмовый ансамбль и его жемчужина — пятишатровый храм, единственный в мире. Холод мгновенно пронизывает всё тело. Почему море называется Белым, но вода в нём кажется чёрной и не сулит ничего хорошего? Наверное, из-за льдин, похожих на куски сахарной ваты?.. Мы в древнем селе Нёноксе в 40 км от Северодвинска. И это самая необычная часть нашего маршрута. Здесь находится одна из важных точек северного ядерного щита — испытательный полигон для баллистических ракет. Чтобы попасть сюда, нужен спецпропуск. Приехать можно только на специальном железнодорожном составе — на «дежурке», которая ходит из Северодвинска дважды в сутки. Все продукты, медикаменты и другие необходимые товары доставляются сюда на ней же, потому и продаются в единственном на село магазинчике, местном центре жизни, по баснословным ценам — в полтора раза выше, чем «на материке». Изолированная от всего мира Нёнокса, как ни парадоксально, — один из центров регионального туризма. С каждым годом посёлок становится всё более популярным. Именно здесь было прорублено по-настоящему первое окно в Европу — задолго до Петра. Первый корабль из Англии прибыл сюда при Иване Грозном. Ещё раньше село разоряли викинги. И ответные набеги были не менее жестоки и беспощадны. Люди здесь всегда жили, ожидая угрозы, сражаясь с бесконечной зимой и ледяным ветром, принимая короткое лето как невероятно щедрый подарок. А сейчас просят разговора и уважения. Словам Путина активисты верят и воспринимают его заявление как знак того, что их наконец услышали. Но всё ещё переживают, что региональные чиновники опять примут решение, не спросив местных жителей. Очевидно, что для разрешения конфликта нужны переговоры. К сожалению, даже после заявления президента пока шагов к публичному диалогу между местными властями и жителями не видно.