В поле каждый колосок: как фермеров заставляют платить за украденное зерно

На российском рынке сельскохозяйственной продукции, в частности зерна, последние несколько лет пытаются внедрить систему финансирования производителей через товарную биржу. До недавнего момента фермеру или хозяйствам, выращивающим зерно, приходилось самостоятельно искать покупателя, исполнять обязательства по доставке товара и, самое главное, привлекать финансирование, зачастую на кабальных условиях. С появлением товарного биржевого рынка появилась возможность обратиться на Национальную товарную биржу, где происходит централизованное ценообразование, хранение зерна на аккредитованных элеваторах и твердые денежные гарантии для исполнителя сделки. Эта централизованная система призвана снизить издержки и для продавцов зерна, и для его покупателей. Однако из-за отсутствия опыта решения подобных проблем на Бирже новая система приносит дополнительные траты для игроков товарного рынка. Сообщение Московской биржи о масштабном воровстве зерна с элеваторов приковало внимание к этому рынку. Попытаемся разобраться, что произошло и как это повлияет на его перспективы. Биржевое финансирование сельхозпроизводителей — проект давний, тяжелый и, по-хорошему, миссионерский. Его смысл заключается в предоставлении денег владельцу зерна или сахара под его товар. Причем если производитель обладает собственным, аккредитованным на Национальной товарной бирже (входит в Группу «Московская биржа») элеватором, деньги окажутся не особенно дорогими: сегодня это 12-13% годовых. Сделки своп (деньги в обмен на товар с последующим обратным обменом через заранее определенное время) совершаются на срок от 3 до 90 дней, на суммы от нескольких до сотен миллионов рублей. Стороны сделки не несут взаимного риска: он возложен на так называемого «центрального контрагента», которым является НКО НКЦ Однако при кажущейся привлекательности проект товарного рынка стал для биржи катком на квадратных колесах. Причина и в инертности мышления аграриев, и в сложившейся порочной и полукриминальной практике кредитования под зерно. Сельскохозяйственный юг России долго жил и все еще продолжает жить в соответствии со своими понятиями и традициями ведения бизнеса. Деньги под зерно — проверенный генератор прибыли для ряда местных предпринимателей. Сельхозпроизводитель, которому нужно обеспечить посевную соляркой и техникой, под свои зерновые запасы вынужденно возьмет деньги и под 40% годовых. И дороже тоже возьмет. В общем, сильная заинтересованность не пускать его на биржу есть, и у многих. Торможение идет не только со стороны фермеров. Брокеры также неохотно увеличивают лимиты предоставления ликвидности на рынок. Почему? Вероятно, в силу непонимания инвесторов, что это за инструмент, а отчасти и в целях удержания большей маржи, которое соседствует с меньшим объемом сделок. Так что становление НТБ — долгая и драматичная история. Появившись в далеком 2002 году, зерновая площадка де-факто заработала только в 2015-м, и четыре года спустя все еще остается кулуарным предприятием. Хотя некоторый прогресс наблюдается, и число брокерских компаний и крупных агрохолдингов, которые оперируют на бирже, растет. Однако с развитием рынка проявляются новые проблемы. На сей раз — обыкновенного воровства. Иллюзий насчет того, что воровство исчезнет, думается, у руководства биржи никогда не было. Угрожающими оказались размеры, коль речь зашла об ужесточении требований к элеваторам. Станут ли хищения стоп-фактором в развитии товарного рынка? Наверное, нет. Однако они могут его сделать более дорогим. Сейчас совокупная комиссия НКЦ и НТБ, которую платят совместно заемщик денег под зерно и инвестор/кредитор, составляет от 0,5% до 1,8% годовых. Если бирже придется содержать собственную службу экспедиции и охраны, тариф может подняться, скажем, до 1%-3,5% годовых. Впрочем, вопрос в оценке реальных потерь. Страховой резерв НКО НКЦ для обеспечения сделок своп с зерном — 2,4 млрд. рублей. Но что если хищения сопоставимы с резервом? Тогда это становится реальной проблемой. Конечно, гарантировать сделки НКЦ не перестанет. Но, во-первых, потеря резерва ударит по финансовым показателям Группы «Московская биржа» (чистая прибыль в 2018 году — 19,7 млрд рублей). Во-вторых, это может сказаться на кредитных рейтингах НКЦ. Для понимания, НКЦ занимает 4-е место в России среди кредитных организаций по размеру активов и имеет международные кредитные рейтинги на уровне или выше уровня Российской Федерации. Осталось посмотреть, как биржа будет справляться с проблемой. Если впредь мы не будем слышать новостей о кражах зерна/сахара и мерах борьбы с этим злом со стороны Мосбиржи, можно считать, что инцидент локализован. Если эхо все же будет, — а будет оно скорым, и будут рецидивы, — пожалуй, дело плохо. Биржа — строго финансовый институт. Контроль сохранности материальных активов может оказаться полностью вне ее компетенций. Признать это будет несложно, учитывая незначительные масштабы бизнеса зерновых/сахарных свопов. И отказаться тоже будет несложно. В этом случае получим чеховскую коллизию, когда изящные конструкции, в нашем случае финансовые, разбиваются о крепкий лоб хозяйственника.