Проданная тень

Фраза (заголовок статьи 1932 года) Горького «С кем вы, мастера культуры?» вспоминается едва ли чаще, чем другое знаменитое изречение великого пролетарского писателя: «Если враг не сдаётся, его уничтожают». В ленинско-сталинское время в случае неправильного ответа на первый вопрос, судьба «мастера культуры» перемещалась в «отдельную» (по Кастанеде) реальность второго изречения классика. Это расстрел (Николай Гумилёв, Повел Васильев, Борис Корнилов, Алексей Ганин), лагерь (Осип Мандельштам, Николай Заболоцкий), опала и нищета (Анна Ахматова, Михаил Зощенко). Культура в советское время напоминала волшебное пальто. Крепкий материал, качественный пошив с яркими молоткасто-серпастыми пуговицами снаружи и – колючепроволочная из страха подкладка внутри. Со временем, впрочем, подкладка мягчала. После смерти Сталина мастеров культуры уже (за редким исключением) не уничтожали, а перевоспитывали. Кого посредством общественного осуждения: «Я Пастернака не читал, но скажу…», кого – статьями УК (Даниэль и Синявский, Леонид Бородин), кого – понуждением к эмиграции (Гладилин, Аксёнов, Галич, Довлатов) или прямой, как во времена ленинского «философского парохода» высылкой (Солженицын), но чаще – отлучением от профессии, переводом в категорию «непечатников». В годы перестройки, когда могучий и незыблемый Советский Союз зашатался, мастера культуры на вопрос с «с кем вы?» ответили по-разному. Одни возрадовались свободе и рынку, другие – призывали одуматься и не крушить всё с плеча («Слово к народу», «Письмо семидесяти четырёх». Возрадовавшиеся демократии писатели в роковой октябрь 1993 года ответили своим оппонентам «Письмом сорока двух», призывающим тогдашнюю власть «раздавить гадину», то есть действовать в духе второй горьковской «максимы»: «Если враг не сдаётся…» Культура – литература, живопись, архитектура, музыка – во все времена (когда явно, когда скрыто) отражает идеологию общества, внутри которого живёт и работает творец. Идеология – тень, сопровождающая государство, и (в менее выраженной форме) его культуру. Если в государстве, как в современной России, идеология (по Конституции) признаётся недопустимой, государство, во-первых, лишается возможности влиять на культуру, формировать общественный «дискурс», во-вторых, переходит с «национальной кухни» на «эрзац», фаст-фуд культуры – шоу-бизнес, попсу, концерты хохмачей, «чёс» престарелых, потерявших стыд и совесть «звёзд», которым без разницы о чём петь - о «родной полиции», или осанну на свадьбах детей олигархов и юбилеях проворовавшихся чиновников. Более того, возникает такое, требующее научного изучения, явление, как «антикультура», основанное на так называемой ненормативной лексике и конфликте плохого с худшим. Мастера культуры в России уподобились Петеру Шлемилю из повести немецкого романтика XIX века Шамиссо. Герой остался без тени, потому что продал её дьяволу. Здесь видится (в духе классической немецкой философии) неразрешимый парадокс: оставшиеся без тени (идеологии) государство и культура, остались без самих себя, потому что не отбрасывать тень может только то, чего не существует. В середине тридцатых годов автор утопического романа «Мы» Евгений Замятин утверждал, что будущее русской литературы – это её великое прошлое. Сегодня его слова обрели вторую жизнь. Переведённая из сферы духовных приоритетов в сферу обслуживания культура не способна производить смыслы для превращающегося в безликое население народа. Мастера культуры сегодня обслуживают и обворовывают тех, кто даёт им деньги. Как злая насмешка над прежними символами СССР – культурой и космосом – выглядят только что обнародованные данные Счётной палаты об «исчезновении» огромных средств в министерстве культуры и корпорации «Роскосмос». Похоже, философский парадокс имеет тенденцию к развитию: деньги в обществе без идеологии исчезают точно так же, как проданная (страшно сказать кому) тень.