Как британская Лейбористская партия оказалась в центре антисемитского скандала

Zuma/TASS Как британская Лейбористская партия оказалась в центре антисемитского скандала«3а последние три года Лейбористская партия под руководством Джереми Корбина насквозь пропиталась антисемитской гнилью. Ни один лидер лейбористов до того не позволял партии пасть настолько низко и так опозорить себя». Это слова Джоан Райан – бывшего депутата от лейбористов, а ныне члена Независимой группы в нижней палате британского парламента – из прощального письма, которое она опубликовала, перед тем как объявить о выходе из Лейбористской партии. Лучиана Бергер, урожденная Голдсмит, покинувшая ряды лейбористов еще раньше, высказалась в том же духе: «Я не могу оставаться в партии, которая, как я выяснила с горечью, является насквозь антисемитской». Многие из лейбористов и их сторонников, впрочем, утверждают, что дело отнюдь не в антисемитизме: просто Райан, Бергер и ряд других депутатов решили покинуть партию из-за политических разногласий со все более левеющим руководством, найдя для этого подходящий повод. Как бы то ни было, парадокс налицо: на пороге третьего десятилетия XXI века старейшую демократию Европы, как любят называть свою страну британцы, потряс антисемитский скандал в лучших традициях позапрошлого столетия. Англия вновь оправдала славу страны, где тщательно берегут традиции, как хорошие, так и не очень. «Этот еврей» Вплоть до эпохи Просвещения евреям в Англии жилось не лучше, чем во всей остальной Европе. Их регулярно притесняли, обвиняли в ритуальных убийствах и приверженности темным культам и устраивали погромы в еврейских кварталах. В XIII веке, к примеру, возник культ Хью Линкольн-ского – восьмилетнего мальчика, которого, по преданию, похитили и замучили евреи. Хотя его так и не канонизировали, почитание его сохранялось до середины XX века. В 1290 году король Эдуард I эдиктом вообще изгнал евреев из Англии, и вернуться им разрешил лишь Оливер Кромвель. К XIX веку, когда в Британии начала формироваться партийная система, нравы были уже относительно вегетарианские. Ограничивали в правах в основном иудеев, которым запрещено было учиться в университетах и избираться в парламент; на тех евреев, кто принимал христианство, смотрели косо, но терпели. Основная претензия сводилась к тому, что еврей, сохранявший веру предков, держался обособленно и не интегрировался в британское общество. Еще в 1830 году основатель Консервативной партии Роберт Пиль, выступая против законопроекта о расширении прав евреев, объяснял: «Евреи – не притесняемые подданные, а чужаки. Они исключены из общества, у них свои обычаи и привычки, к ним относятся как к иностранцам. И если мы заглянем в историю еврейского народа, то без труда найдем массу причин, которые объясняют эти предубеждения». В то время как тори жестко отстаивали традиционные ценности, виги – и либеральное, и радикальное крыло – выступали за то, чтобы расширить права евреев. История любит шутить: именно еврею Бенджамину Дизраэли суждено было стать одним из самых знаменитых консервативных лидеров в истории. Его путь в политику был нелегким: хотя он крестился в англиканство в 13 лет, о его еврейском происхождении напоминали непрерывно. В самом начале политической карьеры Дизраэли, несколько раз пытавшийся избраться в парламент от либералов, оказался перед сложным выбором: остаться либералом и меньше страдать от нападок или уйти к консерваторам, где он мог сделать политическую карьеру, но где его ждали презрение и постоянные оскорбления. Он выбрал второе. Годами многие высокопоставленные представители аристократии отказывались подавать ему руку, на встречах с избирателями среди них находились шутники, предлагавшие Дизраэли отведать свининки, а однажды даже привели осла, чтобы он сел на него и уехал наконец в свой Иерусалим. До самой смерти Дизраэли за глаза называли в парламенте The Jew – «этот еврей», несмотря на то, что сам он был лютым антисемитом. Иудеям разрешили избираться в парламент лишь в 1858‑м, за три года до того, как в России отменили крепостное право. Большинство консерваторов сражались против этого до последнего. Один утверждал, что «евреи умственно не приспособлены к тому, чтобы принимать законы», другой уверял, что налицо «талмудический заговор, чтобы поработить свободных англичан и искоренить англиканскую веру». Умеренные просто считали, что евреи – не англичане и никогда ими не будут и лучшее, что с ними можно сделать, – отправить как можно скорее обратно в Палестину. Поддержка этой позиции, к примеру, стоила потенциальному лидеру консерваторов лорду Бентинку политической карьеры – однопартийцы сочли его слишком мягкотелым. В конце XIX – начале XX века антисемитские настроения в британском обществе усилились: в страну хлынула волна евреев‑иммигрантов из России, спасавшихся от погромов или просто искавших лучшей доли. Многие британцы – от финансистов до рабочих – опасались конкуренции со стороны евреев. Консерваторы успешно эксплуатировали эти настроения, создав «Лигу британских братьев» – военизированную организацию, которая выступала за принятие жестких антимиграционных мер, устраивала погромы и нападения на евреев. «Слова «мигрант» и «еврей» значат для нас одно и то же, – утверждали «братья». – Кто отнимает нашу работу? Кто портит нашу кровь? Кто подрывает наши финансы? Евреи!» Антисемитизму отдали дань почти все знаменитые политики-консерваторы того времени, включая Уинстона Черчилля. Будущий премьер восхищался евреями, их деловой хваткой и умственными способностями, при этом искренне считая, что за коммунистической революцией в России стоит мировой еврейский заговор, призванный уничтожить цивилизацию. Чтобы не дать большевизму овладеть «еврейской душой», Черчилль призывал евреев как можно скорее эмигрировать и создать свое государство. Будущий британский премьер-министр Бенджамин Дизраэли был потомком евреев, переселившихся в Англию с континента. Но его блистательная карьера – уникальный случай. К остальным евреям-мигрантам судьба была не столь благосклоннаDavid Cole/Alamy Stock Photo/Vostock Photo Империалистический змей «Куда бы мы ни посмотрели, мы увидим одно и то же. Куда бы мы ни пошли, мы обнаружим еврея-финансиста, осуществляющего, направляющего, вдохновляющего корчи, которые привели к войне… След этого проклятого финансового змея пронизывает всю историю этой войны – от самого начала до конца». Так говорил не консерватор, но лейборист – депутат палаты общин Джон Бёрнс, один из лидеров рабочего движения Британии, во время Англо-бурской войны. Ему вторил другой популярный лейбористский лидер, один из основателей нынешней Лейбористской партии Джеймс Кейр Харди: «Современный империализм – продукт деятельности полудюжины финансовых домов, многие из которых контролируются евреями и для которых политика – лишь фишка в игре, где они наживаются на торговле оружием и боеприпасами». Несмотря на то, что эту позицию поддерживали многие рабочие, голосовавшие за Лейбористскую партию, на фоне консерваторов лейбористы смотрелись как поборники мультикультурализма и толерантности. Они предпочитали делить людей не по национальному или религиозному, а по классовому признаку, к тому же поддерживали тесные связи с мировым социалистическим движением, в котором активно участвовали евреи – ущемленная в социальном и политическом отношении группа, пытавшаяся добиться справедливости. Лейбористская партия сотрудничала с движением «Поалей Цион» и поддерживала идею создания Государства Израиль – правда, с принципиально иных позиций, чем консерваторы, рассматривая ее не как резервацию, а как реализацию права еврейского народа на самоопределение. Антисемитизму в британской политике мощный удар нанесла Вторая мировая война. После того, что творил с евреями Гитлер, публичный антисемитизм оказался за рамками дозволенного. Несмотря на то, что многие политики, в основном консервативного толка, судя по их дневникам и воспоминаниям современников, испытывали к евреям неприязненные чувства, они предпочитали держать их при себе, чтобы не похоронить карьеру. В 1970‑х, однако, критика евреев снова зазвучала из уст британских политиков. На сей раз целью не были евреи как таковые: речь шла о действиях Государства Израиль. Прибытие еврейских беженцев из РоссииCharles Joseph Staniland/Heritage Images/Fine Art Images/AKG-images/Vostock Photo Друг капитала и Израиля Изначально отношение лейбористов к Израилю было вполне дружественным: наконец-то сбылась вековая мечта еврейских трудящихся. Сильные позиции левых в первые годы после образования Израиля, их тесные связи с Лейбористской партией, казалось, гарантировали, что еврейско-лейбористская дружба будет продолжаться. Однако с течением времени Израиль ощутимо поправел. Арабо-израильские войны, репрессии в отношении палестинцев, дружба Тель-Авива и Вашингтона – все это привело к тому, что в лейбористских рядах появилось мощное пропалестинское лобби. По сути, по ближневосточному вопросу партия оказалась расколота: одни выступали за поддержку трудящегося еврейства, другие – угнетаемых палестинских борцов за свободу. Этот хаос привел к тому, что к 1980‑м еврейская община Британии изрядно разочаровалась в былых союзниках и неожиданно поддержала консерваторов. Не последнюю роль в этом сыграло то, что многие английские еврейские бедняки и пролетарии, ранее выступавшие за союз с лейбористами, уехали на историческую родину. Остались те, кому неплохо жилось и в Соединенном Королевстве, а при Тэтчер, надеялись они, жить станет еще лучше. Отчасти эти ожидания оправдались: экономически Маргарет Тэтчер действительно многое сделала для среднего класса. Другое дело, что в политическом плане консерваторы вспомнили былые денечки, и антисемитизм в правительстве Тэтчер не то чтобы цвел пышным цветом, но давал о себе знать регулярно: стоило какому-нибудь министру или видному партийцу влипнуть в скандал, как в обсуждении немедленно всплывали намеки на его еврейское происхождение, если на то было хоть малейшее указание. Тэтчер, в свою очередь, упорно назначала в свой кабинет евреев – как утверждали ее критики, из-за того, что они так и оставались париями внутри Консервативной партии, а значит, не могли представлять для нее угрозы. Еврейско-консервативный роман продлился недолго. Все испортил Тони Блэр. Внедряемый им «новый лейборизм» подразумевал не только странный синтез социальной справедливости и свободного рынка (где в итоге от социальных обещаний не осталось почти ничего), но и решительный поворот во внешней политике. Блэр одобрял любые действия США – бомбежки Югославии, операцию в Афганистане, вторжение в Ирак, но главное, был горячим сторонником дружбы с Израилем. Он поддерживал тесные связи с еврейской общиной Великобритании с самого начала карьеры, был членом произраильской лоббистской группы в рядах лейбористов. Его ближайшим советником был Майкл Леви – глава Совета еврейских лидеров, обеспечивший лейбористам необходимые средства во время избирательной кампании, по итогам которой партия стала правящей. В награду Леви получил титул пэра и пост спецпосланника по Ближнему Востоку. За свои произраильские взгляды Блэр подвергался жесткой критике однопартийцами, особенно после того, как поддержал строительство поселений на Западном берегу Иордана и отказался призвать Израиль к прекращению огня во время 2-й Ливанской войны. Но Тони Блэр оставался тверд. Когда на смену ему пришел этнический еврей Эд Милибэнд, казалось, связи еврейской общины и лейбористов еще больше укрепятся. Но вместо того чтобы продолжать политику Блэра, его преемник жестко осудил обстрелы и бомбежки Израилем сектора Газа в 2014 году. Как показали опросы, после этого в мае 2015 года лишь 15% британских евреев отдали голоса за лейбористов по сравнению с 64% за консерваторов. Проигрыш Милибэнда неожиданно обернулся приходом к власти Джереми Корбина – классического лейбориста старой школы, который поддерживал палестинцев еще в годы холодной войны. Корбина сложно назвать антисемитом. Проблема в другом: за последние десятилетия само лицо Лейбористской партии сильно изменилось. Традиционно лейбористы опирались на угнетенных и гонимых, на тех, кто неуютно чувствовал себя в Британии консерваторов, где чтут традиционные ценности и не любят чужаков. В начале прошлого века такими гонимыми были евреи, отдававшие свои голоса за лейбористов, невзирая на все эскапады Бёрнса и Харди. Сейчас ими стали мусульмане, приносящие с собой в партию все предрассудки среды, в которой они выросли. Начать решительную борьбу с антисемитизмом, исключать из партии за любое оскорбление в адрес евреев или Израиля означает лишиться электоральной базы; встать на сторону «новых антисемитов» – лишиться политического будущего, связав свое имя с националистическими предрассудками в худшем их виде. Лучшая стратегия – ничего не делать, надеясь, что проблема рассосется сама собой, и рассчитывать на облагораживающее действие лейбористской идеологии. У консерваторов, однако, не лучше. То и дело в партии вспыхивают скандалы в связи с очередным антисемитским высказыванием того или иного депутата. Опросы показывают, что среди избирателей Консервативной партии больше всего антисемитов, и что с этим делать, решительно непонятно. Ни лейбористы, ни консерваторы не знают, как справиться с этой проблемой. Так что происходящее сейчас в рядах Лейбористской партии – предвестие скандалов на антисемитской почве, которые еще не раз потрясут британскую политику.