Уинстон Черчилль: как он получил прозвище «величайшего британца в истории»

Уинстон Черчилль — одна из знаковых фигур XX столетия, Нобелевский лауреат в области литературы, «величайший британец в истории» по версии Би-Би-Си. Однако при жизни он был крайне противоречивым и довольно циничным, а то и откровенно двуличным человеком, любившим не только власть, но и лёгким деньгам. Начать, впрочем, стоит с рождения Черчилля в 1874 году, поскольку помимо того, что это было скандальное для высшего британского света событие. Герцоги и спекулянты Младенец родился через семь с половиной месяцев после свадьбы, однако сам союз его родителей Черчилля стал первым и важнейшим политически прецедентом для Британии. По отцу Черчилли происходили из рода герцогов Мальборо, по матери – из семейства американских финансистов и спекулянтов. До этого такие союзы американского капитала и английской аристократии не заключались, а после стали распространённой практикой, на личном и родовом уровне сблизив Британию со своей бывшей колонией, постепенно становящейся сверхдержавой. Во многом под влиянием матери, американки Дженнет Джером Черчилль, одной из главных красавиц британского общества, ставшей первым «политическим ментором» для сына, Черчилль довольно тепло относился к Соединённым Штатам, периодически совершая туда визиты. Стоит ли напоминать, что самая знаменитая Фултонская речь Черчилля была произнесена им именно в США? Сам факт родства Черчилля с американскими капиталистами, по всей видимости, предопределил пристальное внимание с их стороны к персоне британского политика. Доподлинно известно, к примеру, про довольно тесное и неформальное общение Черчилля с Бернардом Барухом, про которого стоит сказать отдельно. Барух: заработать на войне По мнению некоторых историков-конспирологов, Барух на пике своего влияния и капитализации доходов мог позволить себе относиться и к Ротшильдам, и к Рокфеллерам, а также прочим крупным финансовым домам, как к «средней руки» финансистам. По некоторым данным, к концу жизни Баруха в шестидесятые его состояние оценивалось примерно в триллион долларов. Именно Барух был в своём роде первопроходцем объединения американского финансового капитала и политики. В 1912 году он поддержал президентскую кампанию Вильсона, и за это новый президент США назначил его в министерство национальной обороны. В годы же Первой Мировой Войны Барух стал главой Военно-Промышленного Комитета. В общем, можно сказать что именно политика и решения Баруха позволили США так эффективно нажиться на Первой и Второй мировых войнах, а затем и на последующих конфликтах по всему земному шару. Именно этому бизнесмену и политику, а не Черчиллю, как многие считают, принадлежит и авторство термина «холодная война» применительно к отношениям США и СССР. Азартный Черчилль При этом Барух занимался политикой очень долгое время, будучи на должности советника президентов Уоррена Гардинга, Герберта Гувера, Франклина Рузвельта и Гарри Трумэна. Естественно, Барух встречался и с Черчиллем, при этом неоднократно. Однако больше всего известно о встрече 1929 года, которая была любопытна ещё и тем, что Черчилль именно в рамках этой встречи проявил себя как азартный биржевой игрок. При том что, даже играя в карты, он предпочитал неазартную французскую игру «безик». В 1929 году Черчилль, ушедший с поста Канцлера казначейства, в качестве писателя и частного лица отправился в США, чтобы читать лекции и заключать контракты с американскими издательствами на написание нескольких книг. Полученные гонорары он вкладывает в брокерские конторы и нефтяные компании. Как минимум, об этом пишет в своей книге «Никакого шампанского: Черчилль и его деньги» Дэвид Лог. Эта «игра» стоила ему определённых потерь, но и заработал он несколько сотен тысяч долларов, по сегодняшним расценкам. И есть мнение, что не потерять все ему помог как раз Бернард Барух. По этой версии именно он пригласил Черчилля в США в 1929 году и привёл его на Уолл-Стрит ровно в день крушения Нью-Йоркской биржи. Заодно просветив Черчилля по поводу переориентации американской экономики на военные нужды, что впоследствии стал реализовывать Черчилль и в Британии, когда тридцатых жёстко критиковал «политику умиротворения» по отношению к Германии на уровне своей парламентской группы. В дальнейшем отношения Черчилля и Баруха продолжились. Одно из последних свидетельств – это фотография британского и американского политиков едущими в машине, датированная 1961-м годом. Израиль для интересов Великобритании Ряд исследователей из этой связи делают глобальные выводы о том, что «американские сионисты» давили на Черчилля в плане создание на территории подмандатной Палестины государства Израиль, но такая теория не выдерживает критики. Как указывают исследователи Станислав Кожеуров, Иван Фадеев и Алек Д. Эпштейн, на уровне публичной риторики Черчилль был последовательным сторонником евреев, более того, периодически называл себя «сионистом». Но на деле, как только он переходил из оппозиции во власть, он «замораживал» любые еврейские инициативы. При этом британские проекты создания хоть какого-то подобия Израильской государственности были выстроены на основе, в первую очередь, того, какую от этого выгоду получит Британия. Стоит напомнить, что юридически Британия признала Израиль только 31 января 1949 года, то есть только через полгода после признания, например, со стороны СССР, и через три с половиной года после того, как Черчилль перестал быть премьер-министром Британии. Фултонская речь Впрочем, сторонники «сионизма» Черчилля указывают на его Фултонскую речь. Но тут стоит отметить ряд факторов: во-первых, Черчилль выступал, как частное лицо, он уже не был премьером на момент этих своих лекций, во-вторых, его в большей степени заботило растущее влияние СССР, в том числе и на Ближнем Востоке, в-третьих, его интересовало максимально плотное сотрудничество Британии и США к вящей выгоде именно Британии, которую он видел в качестве доминирующей европейской державы. И не стоит забывать, что именно политика Черчилля в годы его нахождения у власти, а особенно на посту министра по делам колоний, изрядно повлияла на крайне болезненное и нелогичное начало современной еврейской государственности. Британцы, впрочем, умеют делать хорошую мину при плохой игре, а потому сейчас чаще вспоминают о том, что создание Израиля Черчилль охарактеризовал, как «величайшее событие в истории», а самого британского политика называют чуть ли не «архитектором еврейского национального государства». Однако за всеми этими громкими словами, а Черчилль был прекрасным полемистом, скрывается не гуманизм, а сугубо прагматичный подход и желание выгадать максимальные преференции как для страны, так и для себя самого. Ну, и по последнему пункту у Черчилля всё действительно получилось. Масштаб его личности благодаря усиленной рекламе сейчас действительно имеет эпический характер.