Подвиги Дон Кихота и разговоры с Богом: выступление Государственного симфонического оркестра Татарстана под управлением Александра Сладковского
Для своего второго концерта столичного абонемента казанский оркестр выбрал шедевры постмодернизма – симфонические вариации Рихарда Штрауса "Дон Кихот" и последнюю, Девятую симфонию Антона Брукнера. Солистом в "Дон Кихоте" был заявлен виолончелист Марио Брунелло, но наряду с ним не менее значимые и выразительные соло исполняли артисты оркестра. Лидерство виолончели предопределил сам композитор, указавший этот инструмент в качестве тембра главного персонажа. Дон Кихот (его рыцарская тема) появляется после оркестровой интермедии, изображающей картины мечтаний героя о подвигах и его грёзы о невероятной любви. Оркестр сразу же выбрал верную, заданную самим композитором интонацию. Жанр этой симфонической поэмы Штраус обозначил как "Фантастические вариации на тему рыцарского характера", пояснив, что "в этом оригинальном произведении показаны дураки, не замечающие своей глупости, но потешающиеся над собой". Форма вариаций композитором словно доводится до абсурда, также, как и становятся абсурдны ситуации, в которые попадает Дон Кихот. А музыка сочетает свойственное наследию Штрауса восхищение ушедшей "Прекрасной эпохой" — временем великих шедевров, аллюзии на которые наполняют многие партитуры композитора, с остроумной иронией, высмеивающей и собственные трогательные восторги, и устремления романтичных героев. Всё это досконально воплотил Александр Сладковский со своими музыкантами. Фото: amcmusic.com Оркестровая интродукция сочетала возвышенные кульминации и минималистскую отточеность соло. В эпизоде помутнения рассудка героя, отражённого в музыке нелепыми и диссонантными совмещениями тем, была прекрасно слышна ироничная усмешка. С добродушной иронией вступила и виолончель. А образ оруженосца Санчо Пансы изображал второй лейттембр – альт. Его тема в исполнении Айдара Багаутдинова прозвучала ярко и артистично, с тем сочетанием свободы и внимательной точности к тексту, которая отличает зрелых музыкантов. Впрочем, солистов-оркестрантов, отличившихся своими соло, было много. Концертмейстер Алина Яконина вдохновенно живописала голосом своей скрипки лирические грёзы рыцаря. Серебряные глиссандо арфы Натальи Антоновой практически зримо предавали, как герой падает с крыльев мельниц. Все остроумные находки Штрауса в изображении персонажей странствий Дон Кихота эффектно продемонстрировали духовые: тремоло засурдиненных баранов изображало блеяние стада, ансамбль труб и тромбонов — заунывный хорал пилигримов, деревянные духовые – танец Дульсинеи Тобосской, дуэт фаготов – беседу встретившихся герою монахов. Впечатляющей кульминацией стала восьмая вариация. В ней композитор пародировал "Полёт валькирий" — знаменитый оркестровый фрагмент тетралогии "Кольцо Нибелунга" Рихарда Вагнера, которому Штраус зачастую подражал и считал своим кумиром. И в этом эпизоде главное внимание приковывал харизматичный, брутальный литаврист (Константин Колесников), который будто Вотан-громовержец выбивал гром из своих литавр. Сладковский мастерски подводил оркестр к мощным кульминациям и выстраивал динамическую драматургию. А ключевые моменты программы отмечал особенно эффектными дирижёрскими жестами. Так, распростёртые выразительно ввысь руки в финале вполне сочетались с итоговыми словами Сервантеса: "Был ли Дон Кихот глупцом или мудрецом – это неясно, но неоспоримо, что он попал на небо". А в заключительном проведении главной темы ирония уже отсутствовала, звучание виолончели в коде было проникновенно и абсолютно прекрасно. Будто сам композитор, оплакивая погибшего героя, скорбил по ушедшей безвозвратно эпохе прекрасных шедевров и высоких искусств. Еще одно свидетельство высокого класса коллектива – факт проведения прямой интернет-трансляции. Немногие оркестры, обращаясь к таким сложным партитурам, соглашаются на выкладывание в сеть не отредактированного, не "отретушированного" звука. Казанские музыканты могут себе это позволить и дают возможность услышать свою впечатляющую интерпретацию многомиллионной виртуальной аудитории. Разумеется, эта огромная аудитория стала свидетелем и тех оваций, которых удостоились артисты. Шквал аплодисментов был подарен исполнителям еще после первого отделения. Даже появились опасения, не внушит ли этот успех излишнее "головокружение" перед второй частью вечера, не прозвучит ли заявленная там Девятая симфония Антона Брукнера поверхностно? Но самые первые звуки этого монументального симфонического полотна доказали: к исполнению симфонии оркестр готовился давно, и эта интерпретация продумана в деталях. Девятая Брукнера продолжила идею первого отделения концерта — в последней симфонии композитора тема прощания с безвозвратно ушедшей "Прекрасной эпохой" становится важнейшей. Эта партитура полна аллюзий: с Девятой симфонией Бетховена, инфернальными симфоническими скерцо Мендельсона, прекрасными длиннотами опер Вагнера. В финальном Адажио (из-за кончины композитора симфония осталась трёхчастной, сохранились лишь наброски грандиозного финала) всплывают и темы из других сочинений Брукнера: Мессы, Восьмой и Четвёртой симфоний. Композитор словно подводит итог своему творческому пути и выстраивает галерею музыкальных образов своих кумиров. Брукнер спокойно говорит о кончине, называя вторую тему Адажио "темой прощания с жизнью", а всю симфонию посвящает… Господу Богу. Для композитора, бывшего глубоко верующим человеком, было вполне естественно обратиться к всевышнему в своём итоговом опусе, и говорить с Богом именно так – искренне, горячо, не боясь описывать страсти и пороки. Поэтому музыка этой симфонии-исповеди не только восхищает великолепием красок, но и леденит душу демоническими картинами. И оркестру Сладковского мастерски удалось нарисовать все детали этого величественного и пугающего экспрессивного полотна. Фото: kudago.com Дирижёр добился таких впечатляющих звучностей, таких немыслимых финальных кульминаций, что после каждой части в зале стояла гробовая тишина и буквально чувствовалась наэлектризованность. Правда, и такую "намоленную" атмосферу некоторые ухитрялись испортить аплодисментами между частями. Но, найдём оправдание в том, что неофиты стремятся прикоснуться не только к популярной классике, но и к таким вершинам симфонической музыки. Исполнение Девятой Брукнера многократно подтвердило первоклассную форму симфонического оркестра Татарстана. Музыканты, ведомые Сладковским, наполняли зал безбрежным морем звуков. Своим исполнением Девятой Брукнера казанский оркестр позволил прикоснуться к той стихийной мощи оркестра, ради которой и предпочитают "живое" исполнение записям. Сладковский подарил возможность погрузиться в прекрасное звуковое богатство, за что хочется не только сказать музыкантам его оркестра "Спасибо", но снова и снова прийти на их концерты.
