Война воспитывает из мальчишек мужчин

О непростых месяцах своей службе в Афганистане и верных товарищах вспоминает Бровкин Николай Иванович, пенсионер МВД России. Николай Бровкин призвался на службу в 1979 году из Краснобаковского района, был распределен в воздушно-десантные войска. В октябре этого же года десантный полк, в котором служил Николай Иванович, был направлен в Ташкент, а оттуда в Чирчик, где был расформирован. На его основе была создана десантно-штурмовая бригада, включавшая 400 человек, 270 из которых были молодыми солдатами, только призванными. «С 10 на 11 декабря все воздушно-десантные войска были подняты по тревоге, - вспоминает Николай Бровкин. – В этот же день нас построили, и мы в срочном порядке приняли присягу. Затем сразу же погрузили в вертолеты боекомплекты, запас продуктов и выдвинулись в район города Мары в пустыню Каракумы». Десантировавшись на запасном аэродроме, бригада Николая Ивановича полмесяца провела в песках в ожидании команды руководства. Каждый день проходил в тренировках: оттачивали навыки рукопашного боя, учились стрельбе и гранатометанию. 26 декабря личный состав вновь был поднят по тревоге, целый день просидел в вертолетах, но так никуда и не полетел. И вот новогодняя ночь, над лагерем тишина и вдруг сигнал «тревога». В этот раз вылет состоялся моментально. Перед батальоном поставили задачу захватить аэродром и удерживать его до подхода основных сил, потом можно было вернуться в Союз. «Мы взяли аэродром Шинданд, тут же подошла пушкинская дивизия, мы им все передали и хотели уже возвращаться, - рассказывает Николай Бровкин, - но нам сказали, будет второй аэродром – Кандагар. И вот мы на 40 вертолетах полетели в Кандагар. Нас там никак не ждали, поэтому, когда увидели нашу армаду, народ просто разбежался. Так мы и взяли этот аэродром под охрану». Казалось бы, все прошло легко и просто. Но трудности начались позже. Николай Иванович с некоторой дрожью в голосе вспоминает, что у них с собой был запас продуктов на 6 суток. А простояли они там 28 дней. Было холодно и голодно. Хлеба не было, и весь рацион здоровых молодых ребят состоял из двух круп – ячневой и перловой. Охраняя аэродром, солдат Бровкин успел побывать в роли медбрата, поскольку санитарки с ними не было, а в тех условиях, в которых находились ребята – грязь, ветер, помыться негде – у многих начинались нарывы. Вместе с фельдшером Николай Иванович бегал по аэродрому и помогал всем, кто заболел. «А потом я обнаружил, что и сам заболел. Гепатитом, - делится ветеран. – Меня отправили в Союз, в Кушку – самую южную точку СССР, где я пролежал чуть больше месяца». Из госпиталя Николай Бровкин должен был ехать домой, но пока он там был, вышел приказ, и отпуск солдату не предоставили. Оправившись от болезни, Николай Иванович и ещё шесть его товарищей решили вернуться в свой батальон. Но это оказалось не так-то просто. Их батальона в Кандагаре уже не было, и где его икать, никто не знал. Помог счастливый случай: к потерявшимся десантникам подошел прапорщик, который, как оказалось, знает командира их батальона, и по счастливой случайности направляется именно в его сторону. А позднее Иван Николаевич узнал, что пока он болел, их батальон разделили на три части и отправили в разные города. Так судьба привела его в Джелалабад, где он остался служить под руководством своего прежнего командира. «Джелалабад – такое место, где нет зимы. Зимой там 20-25 градусов тепла, а летом 30-35. А мы прилетели в теплых бушлатах с меховыми воротниками, в шапках. И навстречу нам идут наши ребята, загорелые, крепкие», - с улыбкой вспоминает Николай Бровкин. В Джелалабаде основной задачей неполного батальона Николая Ивановича была помощь витебским десантникам. Они часто вылетали на вертолетах и оказывали огневую поддержку. Затем батальон вновь собрался в Кандагаре. Ветеран вспоминает, что рядом была зеленая зона, где были виноградники. Опорой для виноградников являлись глиняные стены высотой с человеческий рост, которые невозможно было пробить. Душманы повадились нападать на советских солдат и убегать потом, прячась в лабиринтах этих стен. С прилетом десантников все изменилось. «Мы были физически гораздо сильнее душманов, хотя и были молоды. В первый же заход враг понес серьезные потери, а мы не потеряли ни одного. Правда, двое или трое были ранены, но все остались живы. После этого наша разведка перехватила вражеское сообщение: «У форда стекло разбито, мотор барахлит». Это они про себя так сказали», - рассказывает ветеран. Здесь Николай Бровкин стал радистом. Их батальон часто совершал разведвыходы в город. Выходили человек по 15-20, в основном, ночью. Ветеран отмечает, что успех этих выходов обеспечивался блестящими способностями офицеров, которые четко ориентировались даже в темноте. В ходе одного из таких выходов с Николаем Ивановичем случилась неприятность. Город он знал уже довольно хорошо – это была далеко не первая вылазка. Он немного отстал от своей группы, хотел неприятность для врага сделать – пожар устроить, а в итоге побежал не в ту сторону и попал на центральную площадь города, где его заметил душман. Патроны у Николая Ивановича закончились, перезарядиться он не успевал. Но тут откуда-то, как по волшебству, появился его товарищ – Владимир Свечников, и выручил его, спас от верной смерти, расстреляв врага. Так у Николая Бровкина появился верный друг, с которым он долгое время поддерживал связь и после войны. В честь своего спасителя Николай Иванович назвал сына Владимиром. Но самым тяжелым своим сражением Николай Бровкин считает штурм крепости 6 апреля 1981 года. В крепости находилось около 300 душманов, и у них очень хорошо была организована оборона. Николай Иванович вспоминает, что после первого штурма их группа понесла серьезные потери и была вынуждена отступить. Потом был второй штурм, третий, четвертый. «Мы потеряли тогда убитыми 12 человек. И ещё более 30 были ранены. Но мы все-таки их победили. На следующий день царандоем было собрано больше двух машин вражеского оружия», - рассказывает ветеран. Вспоминая время, проведенное в Афганистане, Николай Бровкин отмечает: «Было жарко. Воды постоянно не хватало, делились друг с другом последним глотком». События, которые молодые ребята пережили вместе, сплотили их, сформировав особое братство. Николай Иванович с гордостью говорит о том, что двое ребят из его батальона были удостоены звания Героя Советского Союза, он с теплом отзывается о своих командирах и боевых товарищах, рассказывает, что они поддерживают связи, иногда встречаются, поют фронтовые песни и обязательно песню их батальона, сочиненную одним из товарищей: «Вы новый год восьмидесятый встречали весело гурьбой, А мы патроны получали, гранаты брали мы с собой…». Кстати, песни помогали солдатам и во время службы – поддерживали боевой дух и помогали отвлечься от ужаса, который творился вокруг. Музыканты на фронте были на вес золота и их берегли. Сам Николай Иванович играл на гитаре. Он вспоминает: «Обычно создавали концертную бригаду из двух гитаристов и двух баянистов. Если ещё и барабанщика найдут, то вообще отлично. И вперед, поднимать бытовой дух товарищей». После возвращения из Афганистана в 1981 году Николай Бровкин принял решение связать свою жизнь со службой в милиции. Он поступил в полк патрульно-постовой службы, поднялся от рядового милиционера-водителя до заместителя командира батальона. На пенсию ушел с должности заместителя начальника автохозяйства при ГУВД в 2007 году. Хотя со времен войны прошло уже много лет, и жизнь Николая Ивановича сложилась вполне удачно, он вспоминает о тех нелегких годах неохотно, с комом в горле. Это было непростое время, которое показало слишком много тем мальчишкам, которым очень быстро пришлось стать мужчинами. Но оно же и воспитало в них самые достойные каждого человека качества – чувство долга, отвагу, ответственность, любовь к Родине, и подарило самых надежных друзей.