The Globe and Mail (Канада): добро пожаловать в век Азии

Азия является наиболее влиятельной силой, изменяющей существующий мировой порядок, пишет Параг Ханна. Азиаты вновь представляют себя центром мира — и его будущим. Параг Ханна является автором книги «Будущее — за Азией» (The Future Is Asian), которая послужила основой для этого эссе. Прогнозы о том, что Азия будет играть ключевую роль в мире, восходят еще к 19 веку и приписываемой Наполеону остроумной ремарке о Китае: «Пусть он спит. Если он проснется — он потрясет мир». Почти сто лет назад, в 1924 году, немецкий генерал Карл Хаусхофер (Karl Haushofer) предсказал наступление «Тихоокеанского века». Однако Азия не ограничивается странами Тихоокеанского рубежа. Географически Азия простирается от Средиземного и Красного моря через две трети Евразии до Тихого океана и вмещает 53 страны и почти пять миллиардов человек, из которых лишь полтора миллиарда — это китайцы. Азиатский век, таким образом, начнется, когда Азия превратится в нечто гораздо большее, чем простая сумма входящих в нее частей. И этот процесс уже начался. Когда мы из 2100 года будем вспоминать год, в который был заложен краеугольный камень мирового порядка под руководством Азии, это будет 2017-й. В мае этого года 68 стран, представляющих две трети населения мира и половину его ВВП, собрались в Пекине на первый саммит в рамках инициативы «Один пояс и один путь». Эта встреча азиатских, европейских и африканских лидеров символизировала начало крупнейшего координированного плана инвестиций в инфраструктуру в истории человечества. Вместе собравшиеся правительства пообещали потратить в ближайшее десятилетие триллионы долларов, чтобы соединить крупнейшие населенные центры в созвездие коммерческого и культурного обмена — новый Шелковый путь. Инициатива «Один пояс и один путь» представляет собой наиболее значительный дипломатический проект 21 века, эквивалент основания в середине 20-го века Организации Объединенных Наций, Всемирного банка и плана Маршалла — в одном флаконе. Ключевое отличие состоит в том, что инициатива «Один пояс и один путь» была задумана в Азии, запущена в Азии и руководить ею будут азиаты. За последние четыре десятилетия азиаты получили крупнейшую долю тотального мирового экономического роста, в то время как Запад получил наименьшую — эта тенденция связана с ростом производящей промышленности в Азии. Миллиарды азиатов, выросших в последние 20 лет, наблюдали геополитическую стабильность, стремительное растущее процветание и рост национальной гордости. Их мир — это не мир западного господства, а мир азиатского восхождения. Азиаты снова представляют себя центром всего мира — и его будущего. Азиатская экономическая зона — от Аравийского полуострова и Турции на западе до Японии и Новой Зеландии на востоке, и от России на севере до Австралии на юге — теперь представляет 50% глобального ВВП и две трети глобального экономического роста. По предварительным подсчетам на период с 2015 по 2030 год из примерно 30 триллионов долларов роста потребления среднего класса лишь один триллион будет исходить от западной экономики. Большая часть остальных денег будет заработана в Азии. Азия производит и экспортирует, а также импортирует и потребляет больше товаров, чем любой другой регион, азиаты также торгуют друг с другом и инвестируют друг в друга больше, чем с Европой и Северной Америкой. В Азии расположено несколько крупнейших экономик мира, большая часть мировых валютных резервов, множество крупнейших банков и промышленных и технологических компаний, а также большинство крупнейших армий мира. В Азии также проживает 60% населения мира. Здесь проживает в десять раз больше людей, чем в Европе, и в 12 раз больше, чем в Северной Америке. По мере достижения уровня в десять миллиардов человек Азия навсегда станет домом большего количества людей, чем во всем остальном мире. И теперь они о себе заявляют. Готовьтесь увидеть мир с точки зрения Азии. Большинство людей не понимают, что такое Азия — даже в самой Азии. Ее обширные масштабы и разброс отдельных культур в сочетании с новейшей историей, в которой доминировали западные или внутренние проблемы, означали, что большинство азиатов сегодня придерживаются противоречивых взглядов относительно параметров Азии и того, какое отношение их страны к ней имеют. Однако, даже несмотря на то, что Азия является наиболее разнообразным регионом мира, в ее головокружительном разнообразии есть все более тесная взаимосвязь: какая-то психологическая основа, какая-то эстетическая близость, какая-то культурная нить, пронизывающая Азию и отличающая ее от других регионов. Начиная с детских садов и заканчивая военными академиями, Азию до сих пор ошибочно называют континентом, хотя, строго говоря, она является огромным регионом, простирающимся от Японского до Красного моря. В Азии расположена половина крупнейших в территориальном отношении стран мира, в том числе Россия, Китай, Австралия, Индия и Казахстан. В Азии также расположено и 20 наиболее густонаселенных стран, в том числе Китай, Индия, Индонезия, Пакистан, Бангладеш, Япония, Филиппины и Вьетнам. В Азии расположены некоторые из богатейших стран мира исходя из расчета на душу населения, например, Катар и Сингапур, а также некоторые из самых маленьких (Мальдивы, Науру), малонаселенных (Тувалу, Палау) и бедных (Афганистан, Мьянма) стран. «Азия» в первую очередь является географическим наименованием. Мы часто навязываем географические ярлыки, соответствующие нашим предубеждениям. В последние несколько десятилетий Россия, Турция, Израиль и страны Кавказа стремились позиционировать себя как западные государства в культурном и дипломатическом отношении (и примыкали к Европе и Организации Объединенных Наций). Но лишь то, что русские и австралийцы происходят (в большинстве своем) от европейских рас, не означает, что они не могут быть азиатами. Даже глядя сквозь увеличительное стекло этнической принадлежности, русских и австралийцев следует расценивать — и они сами должны расценивать себя — как белых азиатов. Многие эксперты считают слово «Азия» синонимом «Дальнего Востока». Однако Азию нельзя втиснуть в тесные пределы одного Китая и Восточной Азии. Китай граничит с другими крупными субрегионами Азии, но он не играет в них определяющей роли. Следовательно, мы должны использовать термин «Восточная Азия», когда мы говорим о Тихоокеанском рубеже. В конце концов, самое странное — это использование американцами термина «Дальний Восток», при том что регион расположен к западу от их территории через Тихий океан. Термин «Восток», следует, таким образом, использовать как относительный ориентир направления движения, а слово «Азия» — в качестве названия географического региона. Аналогичным образом повсеместно принято использование термина «Ближний Восток» для обозначения всех стран от Марокко до Афганистана, а также множества субрегионов, простирающихся от Северной Африки до Центральной Азии. Однако североафриканские страны, начиная от Египта и далее на запад, имеют мало отношения к Азии, несмотря на то, что большая часть их населения — это арабы. Было бы более уместно говорить о Западной Азии и Юго-Западной Азии, чтобы охватить Турцию, Иран, страны Персидского залива и страны, расположенные между ними. Нейтральные географические ярлыки в результате оказываются более информативными, чем колониальные артефакты. Несмотря на свою обширную географию и культурное разнообразие, Азия эволюционирует, развивая слабые некогда исторические и культурные связи и формируя крепкую взаимозависимость в экономике и стратегическую координацию. В 1993 году японский ученый и журналист Ёити Фунабаси написал в журнале «Форин аффэйрс» (Foreign Affairs) прозорливое эссе об «Азианизации Азии». Он говорил о новом региональном сознании, сосредоточенном не на ретроспективном антиколониализме, а скроее на инициативном ответе на триумфализм Америки периода холодной войны и единый рынок Европы. Глобализированная конкуренция, правомерно утверждал он, потребует «азианизации» Азии, начиная с объединения культурной цивилизационной территории четырех стран, «где едят палочками», — Китая, Японии, Южной Кореи и Вьетнама — и в дальнейшем выходя за ее пределы до рефоруемых государств, например, Индии. Господин Фунабаси считал, что сочетание экономического роста, геополитической стабильности и технократического прагматизма поспособствует развитию ярко выраженных азиатских представлений о мировом порядке. Это время настало. Те же самые составляющие промышленного капитализма, внутренняя стабильность и поиск глобальных рынков, которые послужили двигателем имперского восхождения Европы и развития Соединенных Штатов до статуса супердержавы, складываются и в Азии. Только за последние несколько лет Китай превзошел Соединенные Штаты, став крупнейшей мировой экономикой (по паритету покупательной способности) и торговой державой. Индия стала самой быстроразвивающейся экономикой в мире. Юго-восточная Азия получает больше иностранных инвестиций, чем Индия и Китай вместе взятые. Крупнейшие державы Азии поддерживали стабильные отношения друг с другом, несмотря на исторические противоречия. Они основали совместные институты, такие как Азиатский банк развития (АБР), Региональный форум АСЕАН, Восточноазиатское сообщество (ВАС), Всестороннее региональное экономическое партнерство (ВРЭП) и Азиатский банк инфраструктурных инвестиций (АБИИ), каждый из которых упрощает организацию потоков товаров, услуг, капиталов и людей в регионе и направит триллионы долларов финансирования в межгосударственные торговые коридоры. Спустя четверть века после того, как США одержали победу в холодной войне и возглавили азиатский порядок, Америка оказалась исключена почти из всех этих организаций. Азия является наиболее влиятельной силой, трансформирующей мировой порядок сегодня. Она устанавливает азиацентричную торговую и дипломатическую систему от Индийского океана до Африки, переориентируя экономику и стратегии Соединенных Штатов и Европы и повышая привлекательность азиатских политических и социальных норм для разных стран мира. Канада уже оказалась в очень тесном соседстве с внутренними делами Азии. Осуществив либерализацию иммиграционного законодательства в 1970-х годах, Канада приняла волны иммигрантов из Гонконга, Южной Кореи, Филиппин и с Тайвани, а также беженцев из Вьетнама, Камбоджи и Лаоса. Однако, начиная с 2000-х, количество выходцев из Индии и континентальной части Китая значительно превысило долю остальных азиатов, не считая филиппинцев, в то время как в целом азиаты составляют более 50% всех приехавших в Канаду мигрантов. Канада в течение многих лет предоставляла иностранным студентам прямой путь к гражданству, обратный отсчет начинался с того дня, как они оказывались в любом университетском кампусе страны. Сейчас уже почти каждый седьмой житель Канады имеет азиатские корни. Ванкувер является самым азиатским городом Северной Америки. В последние несколько лет он обогнал Лос-Анджелес, став самым популярным направлением в Северной Америке для рейсов из Китая: почти 120 прямых перелетов в неделю совершается в Ванкувер из десяти китайских городов. В то же время внутрикитайское соперничество стало частью повседневной жизни города, так как количество иммигрантов из материковой части Китая превысило количество приезжих из Гонконга, а значит «Гонкувер» проиграл свое кантонское преимущество новому большинству, говорящему на севернокитайском языке. Как будто параллельно с этим процессом, количество депортаций китайских беженцев или нелегально попавших в страну мигрантов неуклонно росло, в то время как работающие под прикрытием сотрудники китайских государственных служб безопасности приехали в Канаду, чтобы запугать бывших сотрудников государственных предприятий, вынуждая их к репатриации и возвращению средств, которые они якобы присвоили. Теперь Оттава столкнулась с давлением со стороны Пекина, требующим от нее подписания соглашения по экстрадиции, чтобы Китай мог в оперативном порядке отзывать обратно на родину экономических беженцев и диссидентов — в обмен на соглашение о свободной торговле, которое хочет подписать Канада. Совсем недавно Канада была втянута в серьезный международный спор, оказавшись между двух огней — США, где министерство юстиции хочет, чтобы Канада экстрадировала руководителя компании «Хуавей» Мэн Ваньчжоу, и Китаем, который с момента ареста госпожи Мэн отправил в заключение многих жителей Канады, проживающих в Китае, и приговорил канадца, обвиненного в контрабанде наркотиков, к смертной казни. В то же время тесные связи премьер-министра Канады Джастина Трюдо (Justin Trudeau) с сообществом канадских сикхов послужило причиной возникновения неловкой ситуации во время его визита в феврале 2019 года в Индию, где до сих пор жива память о сепаратистском движении сикхов. Вся эта этнодемографическая и дипломатическая драма может быть только началом, учитывая важные дискуссии канадского правительства об повышении количества населения страны от нынешних 35 миллионов до потенциальных 100 миллионов к концу этого века. Даже если количество азиатских инвесторов в недвижимость, биологических матерей и студентов колледжей, приезжающих в Соединенные Штаты и Канаду, перестанет расти, демографическая азианизация Северной Америки в значительной мере продолжится. В целом это положительный процесс. От Сан-Франциско до Питтсбурга образованные азиаты составляют ключевой элемент того, что делает некоторые североамериканские города более космополитичными и привлекательными для жизни. Бурлящие, густонаселенные города с этнически разнообразным населением (такие как Ванкувер и Торонто) оказываются в верхних строчках рейтингов, когда речь идет об удобстве для жизни и креативности. Американизация всегда представлялась благом для азиатов, стремящихся к стабильной жизни и либеральному образованию. Сейчас азианизация вдыхает жизнь в сообщества Северной Америки и дает североамериканцам глобальные возможности, которые они не могут получить дома. Авторы геополитических прогнозов любят определять четкую неофициальную иерархию в мире, всегда задаваясь вопросом: «Кто является лидером?» Однако власть невозможно измерить, просто сопоставив статистические данные. Соединенные Штаты до сих пор являются главной мировой военной державой с глубочайшими финансовыми рынками и крупнейшим производителем энергии. Европа до сих пор является мировым лидером по объему рынка, качеству своих демократических институтов и стандартам жизни в целом. Азия в целом, и Китай в частности, выделяется крупнейшим населением и армией, высочайшей нормой сбережений и крупнейшими валютными резервами. У каждой из сторон — свой тип власти, свои объемы власти и своя география власти. Окончательного ответа на вопрос, кто занимает первое место, не существует. Пришло время рассмотреть азиатскую динамику изнутри. Истории и реальная жизнь азиатов не должны подвергаться оценке, за них не нужно оправдываться. Жители Запада должны оказаться, пусть даже ненадолго, в некомфортных условиях и представить, каково это, когда около пяти миллиардам азиатов плевать, что они думают, и это им приходится доказывать свою значимость азиатам, а не наоборот. Чтобы увидеть мир с азиатской точки зрения, нужно преодолеть десятки лет накопившегося — и умышленно культивируемого — невежества относительно Азии. До сих пор перспективы Азии часто отражаются через призму Запада: они могут лишь добавить красок к непоколебимому традиционному нарративу Запада, но не более того. Однако убеждение, что современные западные тенденции распространены по всему миру, стремительно терпит фиаско. «Глобальный финансовый кризис» не был глобальным: темпы роста Азии продолжают расти, и почти все наиболее динамично развивающиеся экономики мира расположены в Азии. В 2018 году высочайшие темпы роста в мире были отмечены в Индии, Китае, Индонезии, Малайзии и Узбекистане. Несмотря на то, что в Соединенных Штатах и Европе механизмы стимулирования экономики были приостановлены, в Азии они все еще действуют. Аналогичным образом, западная политика популизма от Брексита до Дональда Трампа (Donald Trump) не заразила Азию, где прагматичные власти сосредоточены на инклюзивном росте и консолидации общества. Американцы и европейцы воздвигают стены, а в Азии они рушатся. Вместо ретроспективности, зацикленности на себе и пессимизма миллиарды азиатов демонстрируют нацеленность в будущее, ориентированность на открытость и оптимизм. Западную мысль пропитало одно важное непонимание, касающееся Азии: что она излишне китаецентрична. Точно так же, как специалисты по геополитике искали «лидера», многие попали в ловушку, утверждая что за лидерство в мире борются только два конкурента — Соединенные Штаты и Китай. Но ни мир в целом, ни Азия как регион не движется в направлении китайской Поднебесной, или гармоничной глобальной системы, управляемой китайскими конфуцианскими принципами. Несмотря на то, что Китай в данный момент обладает бóльшим влиянием, чем его соседи, его население перестает расти и, по прогнозам, должно достигнуть максимума к 2030 году. Из почти пяти миллиардов человек, проживающих в Азии, три с половиной миллиарда не являются китайцами. Ошеломляющий долг Китая, его вызывающая беспокойство демография и вытеснение иностранных конкурентов за пределы его внутреннего рынка привлекают внимание мира к более молодым и в целом более населенным субрегионам Азии, чьи рынки намного более открыты, чем китайский, для западных товаров. В целом картина выглядит так: в Китае проживает всего одна треть населения Азии, его доля составляет: менее половины от ВВП Азии, около половины ее внешних инвестиций и менее половины ее внутренних инвестиций. Таким образом, Азия представляет собой нечто гораздо большее, нежели просто «Китай с довеском». Вечерний БангкокБудущее Азии, таким образом, представляет гораздо больше возможностей, чем любые устремления Китая. Китай исторически не является колониальной державой. В отличие от Соединенных Штатов, он весьма настороженно относится к возможности иностранных вмешательств. Китаю нужны иностранные ресурсы и рынки, но не иностранные колонии. Его военные вмешательства от Южно-Китайского моря до Афганистана и Восточной Африки связаны с защитой его простирающихся по всему миру линий обеспечения, но его масштабная стратегия выстраивания глобальной инфраструктуры нацелена на сокращение зависимости страны от любых иностранных поставщиков (как и его значительные альтернативные инвестиции в энергетику). Запуск Китаем инициативы «Один пояс и один путь» не служит доказательством, что он будет руководить Азией, но напоминает нам, что будущее Китая, во многом как и его прошлое, глубоко уходит корнями в Азию. Инициатива «Один пояс и один путь» на Западе широко изображается как проект китайской гегемонии, но парадокс заключается в том, что он ускоряет модернизацию и рост стран точно так же, как Соединенные Штаты в своих отношениях с европейскими и азиатскими партнерами во время холодной войны. Инициатива «Один пояс и один путь» в назидание всем, в том числе и Китаю, продемонстрирует, как стремительно изжила себя колониальная логика. Присоединившись к инициативе «Один пояс и один путь», другие азиатские страны молчаливо признали Китай мировой державой, но для того чтобы стать гегемонией, нужно соответствовать очень высоким требованиям. Как и в случае с американскими интервенциями, мы не должны делать поспешный вывод, что Китай беспрепятственно осуществит свои амбиции и другим державам не хватит дерзости, чтобы тоже заявить о себе. Ядерные державы Индия и Россия остаются настороже в связи с любым нарушением Китаем их суверенитета и интересов, как и региональные державы Япония и Австралия. Несмотря на потраченные 50 миллиардов долларов в период с 2000 по 2016 год на инфраструктурные и гуманитарные проекты во всем регионе, Китай не сформировал почти никаких значимых союзов. Фраза «Азия под предводительством Китая» является, таким образом, не более приемлемой для большинства азиатов, чем понятие «Запада под предводительством США» — для европейцев. Китай обладает преимуществом первопроходца на таких территориях, куда другие азиатские и западные инвесторы не решились зайти. Но ни одно государство не осознает настолько остро недостатки китайского неомеркантилизма, как постколониальные страны, например, Пакистан и постсоветские республики Узбекистан и Казахстан. Им не требуется пронзительных предупреждений в западных СМИ для напоминания об их недавней истории. Одна за другой многие страны выражают свое несогласие и инициируют пересмотр китайских проектов и кредитов. Таким образом, более вероятный сценарий таков: китайское вмешательство, на самом деле, модернизирует и развивает эти страны, способствуя росту их уверенности в своих силах для сопротивления будущему вторжению. Более того, действия Китая послужили стимулом для инфраструктурной «гонки вооружений», в рамках которой Индия, Япония, Турция, Южная Корея и другие страны также осуществляют крупные инвестиции, позволяющие в будущем более слабым азиатским странам лучше взаимодействовать друг с другом и оказывать сопротивление в ответ на маневры Китая. Наконец, Китай будет занимать позицию не азиатской или мировой гегемонии, а, скорее, восточной опоры азиатской — и евразийской — мегасистемы. Чем дальше мы смотрим в будущее, таким образом, тем яснее вырисовывается, что Азия — что и было нормой для большей части ее истории — является многополярным регионом с многочисленными уверенными в своих силах культурами, развивающимися в значительной мере независимо от западной политики, но конструктивно сосуществующими друг с другом. Пробуждение западной уверенности и жизненной силы получило бы значительное одобрение, но оно не станет препятствием для возрождения Азии. Развитие Азии структурно, а не циклично. В Лондоне и Вашингтоне сохраняется большое количество надменного невежества: это убежденность, что Азия или потерпит крах, как только экономика Китая замедлит темпы своего развития, или взорвется изнутри под давлением националистического соперничества. Эти мнения об Азии в равной мере нерелевантны и неточны. Поскольку азиатские страны стремятся превзойти достижения друг друга, они используют растущее благосостояние и уверенность для распространения своего влияния во все уголки нашей планеты. Азианизация Азии — это всего лишь первый шаг на пути к азианизации всего мира. Наследие европеизации 19 века и американизации 20 века в мире выражается в том, что большинство стран в некоторых значительных сферах были сформированы Западом: это касается европейских колониальных границ и управления, американских вторжений и военной помощи, валюты, привязанной к американскому доллару, американского программного обеспечения и социальных сетей и так далее. Миллиарды людей сформировали личные и психологические связи с Западом. Их первым или вторым языком стал английский или французский, у них есть родственники в Соединенных Штатах, Канаде или Великобритании, они болеют за футбольную команду английской премьер-лиги, они никогда не пропускают фильмы, где главную роль играет их любимый голливудский актер, они следят за всеми подробностями политики американского президента. В 21 веке азианизация возникает как новый осадочный слой в геологии глобальной цивилизации. Как и в случае с ее предшественниками, азианизация принимает множество форм, но она заметна повсеместно: в продаже сырьевых товаров Китаю, устройстве на работу разработчиков программного обеспечения из Индии, покупке нефти у Саудовской Аравии, поездках в отпуск в Японию или Индонезию, приеме на работу филиппинских медсестер, подряде бригады строителей из Кореи, стажировках в ОАЭ и в прочих связях. Азиатские бизнесмены с важным видом разъезжают по миру, а их паспорта получают все больше визовых привилегий. Сингапур и Япония опередили Германию в списке «наиболее влиятельных паспортов» «Хенли & Партнерз», Южная Корея также опережает большинство европейских стран, Малайзия тоже потеснила ряд европейских паспортов. Новый слой азиатских особенностей впитывается в сознание и повседневную жизнь людей. По всему миру студенты учат китайский и японский языки, предприниматели запускают бизнес в азиатских мегаполисах, путешественники толпами едут на пляжи от Омана до Филиппин, возникает все больше смешанных браков с индийцами и тайцами, молодые люди обращаются в ислам, в кинотеатрах показывают болливудские фильмы, и это еще не все. Распространяется азиатское отношение к ведению дел. Правительства усиливают контроль в области стимулирования экономических интересов. Демократические импульсы уравновешиваются технократическим руководством. Социальный дискурс на Западе не только выставляет напоказ права, но говорит и об ответственности. Западные чиновники, бизнесмены, журналисты, ученые и студенты путешествуют по Азии, чтобы изучить, как строить широкомасштабную инфраструктуру мирового класса и футуристические города, исследуют, как правительства используют различные сценарии и данные, чтобы объединить промышленность и университеты, наблюдают действие социальной политики, отстаивающей национальную солидарность. Во многих отношениях это не «они» стремятся стать похожими на «нас», а мы теперь стремимся стать похожими на них. Название основополагающей книги руководителя Сингапура Ли Куан Ю «Школа государственной политики» надлежащим образом выражает переход к этой новой парадигме — «Глобал-из-Азии» (Global-is-Asian; в оригинале игра слов: «глобализация» разложена на составные части в предложение, дословно означающее «Глобальное — это азиатское» — прим. перев.) В то же время более широкое освоение азиатской культуры совершенно необязательно подразумевает, что мы меньше принадлежим к американской или европейской культуре. Азианизация подобна дополнительному слою краски на уже красочном полотне; она делает его более фактурным и колоритным. Как отмечал великий британский историк Арнольд Тойнби (Arnold Toynbee), цивилизации не только смещают друг друга, они используют идеи соперников и замещают их собственными полностью сформированными идеологиями. Аналогичным образом азианизация многое заимствует из прошлого, внедряя также свои принципы в мир в его существующем виде. Европеизация в 19 веке повлекла за собой включение колоний в мировую экономику, современные формы государственного управления и открытие либеральной философии Просвещения. Все это, в свою очередь, поспособствовало развитию национализма, и колонии стали стремиться к независимости, и эта идея получила значительную поддержку со стороны Соединенных Штатов по мере их становления ведущей мировой державой. Американизация в 20 веке ратифицировала демократическое самоопределение через формальные многосторонние организации, такие как ООН, способствовала распространению капитализма и индустриализации при помощи глобальной торговли и инвестиционных соглашений, а также вызывала восхищение великим потенциалом беспрепятственной свободы. Азианизация впитывает аспекты этих более ранних эпох, но при этом и бросает им вызов. Азиаты применяют скорее неорыночную индустриальную политику, чем свободный капитализм: государство и бизнес здесь действуют в сговоре, чтобы получить наибольшую долю торговых соглашений. Азия также крайне бюрократизирована и многогранна, но это достигается при помощи новых азиатских институтов, которые одновременно дополняют западные и соперничают с ними. Многие азиатские страны унаследовали западные парламентские системы, но привнесли в них более технократические механизмы в стремлении к благополучию общества. Азианизация в таком случае направлена не на замещение прошлого целиком, а на его модификацию. Исторические эпохи образуют единое целое таким образом, что не дают одной модели в полной мере возобладать над другими. Действительно, по мере того как азиатские институты и нормы занимают свое место рядом с западными, они синтезируются в сплав, который сам становится глобальной нормой. Некоторые аспекты глобального распространения западной культуры останутся основополагающими в жизни мира, в частности, английский язык, капитализм и стремление к научному превосходству и технологическому прорыву. Но со временем другие его аспекты отойдут на второй план, например, привлекательность демократии в американском стиле и безудержный консьюмеризм. Вопрос состоит не в том, какой мировой порядок будет преобладать, а в том, как Азия формирует новый глобальный порядок, включающий в себя всех нас? Мы находимся еще только на ранних стадиях проникновения Азии во все остальные культуры, аналогичный процесс со стороны Запада проходил в течение нескольких веков. Во многом точно так же, как люди не могли предвидеть влияния европейских торговых открытий в Азии или по ту сторону Атлантики, или вступления Соединенных Штатов в Первую мировую войну, исход этого процесса неизвестен. Как и в предыдущие века европеизации и американизации, азианизация — это обоюдоострый меч. Нравятся или не нравятся вам некоторые (или многие) аспекты глобальной азианизации, то же самое испытывали миллиарды людей по всему миру, где проходила американизация. Тем не менее, многие отмечают, что Соединенным Штатам удалось изменить мир по своему образу и подобию. Азия теперь делает то же самое. Каждый человек может определить, в чем он «американец» или «европеец». Теперьже мы учимся осознавать и то, в какой степени мы «азиаты». А насколько вы — азиат?