Первый взрыв в московском метро: Открытый террор и закрытый суд

В конце января 1979 года – 40 лет назад - был объявлен приговор виновным во взрывах в Москве, случившихся два года назад. Дело рассматривалось в Верховном суде в закрытом режиме. Его рассмотрение длилось всего пять дней, и никто не сомневался в его исходе. Так и произошло - Акоп Степанян, Завен Багдасарян и Степан Затикян были приговорены к смертной казни. Прошение о помиловании было отклонено… Смерть на перегоне 8 января 1977 года. Обычный московский день. Впрочем, таким он был лишь до вечера. В 17 часов 33 минуты на перегоне между станциями метро «Измайловский парк» и «Первомайская» прогремел взрыв. Сначала никто из пассажиров третьего вагона не понял, что произошло. Состав тряхнуло, взметнулось пламя, погас свет. Через мгновение раздались крики и стоны раненых… Взрыв был такой силы, что вагон, в котором находилась бомба, буквально разворотило. «Вбегаю туда, а там вот такой слой крови, разбросанные вещи, люди покалеченные, стоны, ребенок лет 12-13 в черном костюме тренировочном, весь изрешеченный, женщина махала окровавленной рукой вся в красном (от крови) пальто», - рассказывал машинист злосчастного поезда Алексей Розанов. Трагическую картину дополнил следователь КГБ Вадим Удилов, возглавивший следственную бригаду: «К сожалению, среди них (пассажиров – авт.) были дети. Помню, погиб ученик 10 класса Коля Абузяров, приехавший в Москву на каникулы. Тяжелое ранение получила 4-летняя девочка и другие…». Но это было лишь начало московского кошмара. Спустя 32 минуты - в 18:05 – взрывное устройство сработало в продуктовом магазине № 15 на улице Дзержинского (ныне - Большая Лубянка). А еще через 5 минут раздался третий взрыв - громыхнуло в чугунной урне на улице 25 Октября (ныне – Никольская). Трагический итог этого субботнего январского вечера: 7 убитых – все они погибли в метро - и 37 раненых. В тот день окна в огромном здании КГБ на Лубянке, несмотря на выходной день, горели до поздней ночи. Сюда съехались сотрудники ведомства, прибыл всегда нахмуренный шеф Комитета государственной безопасности Юрий Андропов. Он уже доложил о случившемся Генеральному секретарю ЦК КПСС Леониду Брежневу, который несколько недель назад отпраздновал свое 70-летие. Тот дал указание в кратчайшие сроки найти преступников. Операция «Взрывники» В тот день жители советской столицы впервые увидели страшный оскал терроризма. Большой город замер от ужаса и хотя средства массовой информации хранили тягостное молчание, отовсюду наползали угрожающие слухи. Народная молва утверждала, что разрушения были сильнее, а жертв оказалось больше. Официальное сообщение – невнятное и туманное, прозвучавшее через два дня, успокоило немногих… Нельзя сказать, что до 8 января 1977 года в стране всегда было абсолютно спокойно. Так, в сентябре 1968 года произошла драма в Курске: два солдата-дезертира расстреляли из автоматов 13 человек. В июне 1971-го душевнобольной, к слову, бывший врач, взорвал бомбу в краснодарском рейсовом автобусе. Погибли 10 пассажиров и 90 получили ранения. Еще один трагический случай датирован маем 1973 года - террорист привел в действие механизм взрывного устройства в самолете Ту-104, выполнявшем рейс Москва - Челябинск - Новосибирск - Иркутск - Чита. Погиб 81 человек - 72 пассажира и 9 членов экипажа. Но то были деяния одиночек. Преступление, о котором идет речь, стало делом рук организованных террористов. К этому выводу, в конечном итоге пришло следствие, которое по указанию председателя КГБ Юрия Андропова, было доверено лучшим специалистам ведомства и МВД. Операция получила кодовое название «Взрывники». Возглавил ее, как уже было сказано, Вадим Удилов, слывший опытным оперативником. Несколько слов об этом незаурядном человеке. Удилов начал Великую Отечественную командиром танка, завершил - командиром танковой роты. Был ранен, контужен, трижды горел в своем Т-34. После войны он почти сорок лет работал в контрразведке, участвовал во многих крупных операциях советских спецслужб. Дослужился до звания генерал-майора, был удостоен многих государственных наград Советского Союза и других стран. Следы ведут в Ереван Вадим Николаевич оставил мемуары, в которых рассказал о своей нелегкой работе. Есть в книге фрагмент и о том, как он и его товарищи расследовали теракты в Москве. «Ответы потерпевших и свидетелей, а таких было около 500 человек, никаких результатов в отношении личности преступников не дали, - вспоминал Удилов. - Пока шли опросы, другие наши товарищи скрупулезно собирали вещественные доказательства в виде остатков от взорванных бомб и средств их укрытия. Для этого снималась даже обшивка вагона метро, в котором была взорвана бомба, с тем, чтобы найти застрявшие в ней осколки. Поскольку третья по счету бомба взорвалась в чугунной урне на улице 25 Октября, весь заряд, как из жерла пушки, взлетел вверх и упал на крышу находившегося рядом Историко-архивного института; пришлось убрать с крыши весь снег в спецкоробки, затем растопить его и собрать таким образом дополнительные улики». Расследование было долгим, трудным, но улик было собрано немного. Правоохранителям порой приходилось хвататься почти в прямом смысле за соломинки. Вот лишь некоторые детали следствия. На месте взрыва в метро нашли холщовую сумку из искусственной кожи. Специалисты выяснили, что она была изготовлена на одной из фабрик Горьковской области. На дне той сумки лежал «Советский спорт». И потому оперативникам пришлось проверить – негласно, разумеется, (!) подписчиков этой газеты в Москве. Не всех, конечно, а лишь тех, которые могли иметь отношение к взрывам. Для корпуса взрывного устройства террористы использовали обыкновенную чугунную утятницу. Оказалось, что подобная утварь выпускалась в Харькове, но потом расходилась по всей территории Союза. Криминалисты, исследовавшие следы сварки бомб, выяснили, что они произведены специальным электродом, который используется только в оборонной промышленности. И потому следователи предположили, что преступники «сотрудничают» с одним из оборонных предприятий. «Параллельно с исследованиями вещественных доказательств интенсивно велась работа по проверке сигналов, поступающих из периферийных органов, - вспоминал Удилов. - Например, в доме лесника Лобова (Тамбов) при вскрытии посылки произошел сильнейший взрыв, в результате чего жена и две дочери лесника погибли. При проведении обыска у подозреваемого по этому взрыву Платова изъяли часы с приваренными к ним проводками, как это имело место в часовых механизмах, использованных преступниками в бомбах, взорванных в Москве…». Следователи работали и в районах, «где процветали националистические тенденции. Это - бандеровские и армянские националисты, литовские экстремисты, последователи грузинских меньшевиков. В конце концов, следы привели сотрудников секретных служб в Ереван. Следователи спешили, ибо чувствовали, что их «подопечные» готовят новое преступление. Не ошиблись - в октябре 1977 года террористы намеревались взорвать три бомбы на Курском вокзале… Окрик из Москвы Террористы, увидев милиционеров, проверяющих документы, поспешно ретировались из зала ожидания, оставив сумку с бомбой. В нее заглянул один из пассажиров и, увидев часы и горящую лампочку тумблера, поднял тревогу. Сумку доставили в отделение милиции, и взрывное устройство обезвредили. Что же касается террористов, они бежали так поспешно, что бросили не только сумку, но и свои куртки, шарфы и шапки-ушанки, на которой были обнаружены несколько черных вьющихся волосков. Немного позже в поезде «Москва – Ереван» были задержаны владельцы имущества - рабочий Акоп Степанян и художник Завен Багдасарян. Их этапировали в столицу Армении, где допросили. Оперативники провели обыски в их квартире и обнаружили аналоги бомб, обнаруженных на Курском вокзале. Из найденных записок Степаняна и по некоторым другим данным стало ясно, что всеми «делами» заправлял Затикян. Он был активным борцом за независимость Армении, вместе с другими единомышленниками основал нелегальную организацию. Казалось, еще немного, и следователи получат неопровержимые доказательства… Однако первый секретарь ЦК компартии Армении Карен Демирчан выразил недовольство энергичными действиями Удилова и его бригады. Мол, убийц на территории республики не было, и быть не может! Оказывается, глава КГБ Армении Мариус Юзбашьян скрывал от Демирчана информацию о националистическом подполье. Но именно члены этого подполья, по мнению первого заместителя председателя КГБ Филиппа Бобкова, могла иметь отношение к взрывам в Москве. Снова предоставлю слово Удилову: «Неотложные текущие дела, просмотр протоколов обысков, необходимость срочного негласного наблюдения за Затикяном отвлекли меня, и грозный звонок из Москвы последовал раньше, чем я ожидал. Звонил заместитель председателя КГБ СССР, генерал армии С.К. Цвигун. Звонил, как он сам сказал, из Кремлевского Дворца съездов. Значит, по поводу жалобы Демирчяна. Посыпалась целая серия незаслуженных упреков в моем своеволии, строптивости, неумении прислушиваться к указаниям партийного и административного руководства. Имея веские доказательства, слушал я его весьма спокойно. Когда он, наконец, выговорился, я спросил: - Так как мне поступать, Семен Кузьмич, может быть, действительно отпустить на свободу тех преступников, кто взрывал бомбы в Москве? Несколько секунд трубка молчала, затем Цвигун спросил: - Что? Есть доказательства?». Разумеется, следователь их представил. После этого дело сдвинулось – вероятно, по звонку из Москвы – может, даже от самого Брежнева. После того, как Демирчану показали следы преступления и представили веские доказательства, он дал разрешение на арест Степаняна, Багдасаряна и Затикяна. По версии следствия, последний стал организатором московского террора. Удилов свидетельствовал: «Помимо различных деталей-аналогов от бомб мы нашли у него (Затикяна – авт.) под клеенкой на кухне схему взрывного устройства, использованного в Москве 8 января 1977 года, в вагоне метро. Позднее экспертиза установит, что указанная схема исполнена лично рукой Затикяна. Круг замкнулся!». Протест Андрея Сахарова Результаты следствия, суд и приговор вызвали сомнения у советских диссидентов, в частности, у академика Андрея Сахарова. «Вечером во вторник (30 января 1979 года – авт.) я написал обращение к Брежневу, - писал он в своих мемуарах. - Я просил его способствовать приостановке исполнения смертного приговора и назначению нового судебного разбирательства. Я сообщил известные мне сведения, заставлявшие меня сомневаться в вине обвиняемых в совершении ужасного, не имеющего оправдания преступления…». Академик писал, что Багдасарян и Степанян заявили на суде, что их первоначальные показания об участии Затикяна в качестве организатора и изготовителя взрывного устройства не соответствуют действительности. Мол, Затикян к делу непричастен. Он сам говорил на суде: «Я ни в чем не виновен, кроме того, что сделал своих детей сиротами». Сахаров вспоминал, что ему угрожали за то, что он защищает убийц. Из почтового ящика академик доставал письма с упреками, угрозами: «В одном из них мне обещали отрезать голову и положить ее напротив американского посольства. Авторы многих писем сообщали, что они уже отсидели немало и готовы посидеть еще ради того, чтобы покарать такого мерзавца, как я». Остается добавить, что расследование дела о взрывах в Москве вместило в себя 64 (!) тома и продолжалось более года. Но суд, как уже было замечено, был коротким – всего пять дней. От вердикта до исполнения приговора прошло столько же времени. Впрочем, многие в СССР даже не поняли, что происходит. Небольшая заметка в «Известиях» почти не пролила свет на происходящее. Другие газеты встретили итоги судебного процесса угрюмым безмолвием. Молчание сохранялось не только в русскоязычной прессе, но и в изданиях, выходивших на армянском языке. Считается, это было сделано по прямому указанию Демирчана. Серия взрывов в январе 1977 года вошла в историю как самый кровавый террористический акт советской эпохи в метро. После этого в московской подземке почти двадцать лет не происходило ничего подобного. Второй крупный террористический акт в московском метро произошел в июне 1996 года. В поезде, который находился между станциями «Тульская» и «Нагатинская» сработало самодельное взрывное устройство. Четыре человека погибли, четырнадцать – получили увечья различной степени тяжести. В последующие годы происшествия, катастрофы, взрывы случались в столичной подземке, увы, нередко. Терроризм: Волна «минирований» докатилась до Якутии и Читы Борьба с международным терроризмом: Россия отправит иностранные «Боинги» в смертельное пике