Сокращение рабочей недели неизбежно

Мир неуклонно движется в сторону достижения оптимального баланса между работой и личной жизнью. Сдвиг, как очевидно для большинства, должен идти в сторону уменьшения количества часов, проведённых на работе. Речь о четырёхдневной рабочей неделе 26 января была поднята в Давосе на проходившем Международном экономическом форуме. Известный экономист Рутгер Брегман во время выступления вынес на повестку дня идею сокращения рабочей недели до четырёх дней. Его поддержал Адам Грант, психолог из Уолтонской школы бизнеса при Пенсильванском университете, пишет «Российская газета». Оба специалисты убеждены: в развитых странах наступает эра четырёхдневной рабочей недели, поскольку снижение продолжительности рабочего времени ведёт к росту качества труда и креативности работников. В разных сферах деятельности процесс будет идти неидентичными путями: производство будет роботизироваться, в области сервиса станут активнее использовать скользящий график, а «офисному планктону» придётся интенсифицировать свой труд и/или чаще практиковать дистанционную работу. Среди тех, кто идею поддерживает, множество экономистов, в том числе российских. Считается, что данная мера уже вызрела: с одной стороны, последний раз серьёзные глобальные меры по сокращению рабочего времени принимались в далёком 1919 году (речь идёт о Конвенции об ограничении рабочего времени на промышленных предприятиях до восьми часов в день и сорока восьми часов в неделю, принятой Международной организацией труда в Женеве). С другой — научно-техническая революция и пресловутая роботизация наступают на пятки трудоголикам. Старая песня на новый лад В России переход на рабочую неделю с тремя выходными днями активно обсуждался в 2014 году, когда о новом стандарте трудового времени заговорила Международная организация труда (МОТ). Обсуждать «четырёхдневку» тогда решилась даже Госдума. Однако дальше разговоров дело не пошло. Практически общим выводом стало умозаключение, что России ещё очень далеко до сокращения рабочей недели, поскольку слишком низка эффективность труда: по этому параметру наша страна находится не выше 40-ой строки мирового рейтинга, и, уменьшив количество рабочих дней, мы рискуем снизить экономические показатели. К тому же, предположили тогда эксперты, работодателям это принесёт большие сложности: устроить двух человек на одно место не так просто, как кажется. В июле 2018 года тема сокращения рабочих часов вновь всплыла в контексте бурного обсуждения пенсионной реформы. Тогда министр труда Максим Топилин предположил, что в связи с развитием технологий и роботизацией производства рабочая неделя россиян очень скоро может стать двухдневной. Переход к необычно короткой неделе будет идти постепенно и к массовым сокращениям не приведёт, рассказал Топилин. Одновременно глава Минтруда пообещал россиянам рост продолжительности жизни и ежегодную прибавку к пенсии каждого россиянина в размере 1000 рублей. Однако никаких законопроектов относительного новых норм труда пока не родилось. Самые работящие Более других в мире работают трудящиеся Мексики и Коста-Рики — рабочий день там превышает 70 ч в неделю. Совсем недавно, в марте 2018 года, компанию трудоголиков покинула Южная Корея: как сообщал тогда «Коммерсант», парламент страны принял решение о переходе с 68-часовой рабочей недели на 52-часовую. При этом 12 часов работодатель будет считать сверхурочными и оплачивать по более высокой ставке. Закон вступил в силу уже в июле 2018 года для предприятий с численностью сотрудников свыше 300 человек; в остальных организациях его применят с 2020 года. Нельзя удивить продолжительностью рабочего дня японцев — в стране Восходящего Солнца принято работать до 55 часов в неделю. При этом жители мегаполисов, таких, как Токио, тратят несколько часов на дорогу от дома до работы и обратно. Внезапная смерть на рабочем месте от перегрузок — явление настолько частое, что даже удостоилось отдельного термина: ей было дано название «кароси». Американцы и китайцы работают примерно одинаково — по 46 часов в неделю. Не так давно, в конце 80-х, примерно столько же (в среднем 44 часа) на рабочем месте проводили ирландцы. Однако сейчас страна живёт совсем иначе: число рабочих часов составляет примерно 35 в неделю. Двенадцать стран с минимальной рабочей неделей Меньше всех в мире работают жители Нидерландов — всего 29 часов. Чаще всего это время разделено на четыре дня. Забегая вперёд, скажем, что рабочую неделю продолжительностью в четыре дня в неделю практикуют также Норвегии, Дании, Швеции, Италии, Франции и далёкой Гамбии. В Дании и Норвегии в среднем трудятся 33 часа в неделю, обычно по гибкому графику. В случае увольнения (сокращения) работодатель в Дании два года выплачивает пособие бедолаге, лишившемуся рабочего места. Далее следует Австралия — здесь трудятся обычно по 34 часа в неделю с сохранением всех гарантий — права на отдых и пособие выходного дня. В Германии, Бельгии, Франции и в уже упомянутой Ирландии обычно работают не больше 35 часов в неделю. Такая же продолжительность трудовых будней и у швейцарцев. При этом в Швейцарии часто практикуют гибкий рабочий день и неполную занятость, а французы весьма недовольны существующим положением делом, желая быстрее прочих перейти на «четырёхдневку». В Испании, Швеции, Италии, Израиле работают в среднем по 36 часов. Британцы тратят на работу еженедельно 39 часов и в число счастливцев уже не входят. Профицит рабочей силы В январе 2019 года News ru публиковал материал о растущей пропасти между богатыми и бедными. Согласно прогнозам экспертов из McKinsey Global Institute, богатые будут богатеть, а средний класс — терять работу и жить на пособия. Третья индустриальная революция чревата замещением человеческого труда автоматизированными системами и роботами. В результате уже к 2020 году профицит рабочей силы достигнет в мире 100 млн человек. Экономисты из McKinsey Global Institute пророчат: первыми под увольнение пойдут водители, потом кассиры, охранники, бухгалтеры. За ними последуют инженеры, юристы, медики, финансовые аналитики и весь топ-менеджмент компаний. Также у нас есть прогноз от футурологов, однако по их мнению «агония» рынка труда будет не столь стремительной. «Существует опасность массовой технологической безработицы, но в ближайшие годы человечеству она не грозит. Возможно, проявит себя лишь в некоторых сферах: например, сильно меняется профессия бухгалтера, чуть-чуть „обкусана“ профессия юриста, — сообщил председатель „Клуба проектирования будущего“ Константин Фрумкин. — Под ударом находятся, например, журналисты — их искусственный интеллект (ИИ) может заменить легко, и для них на рынке труда возникает весьма напряжённое время». По просьбе News.ru эксперты прокомментировали готовность России к переходу хотя бы на четырёхдневную рабочую неделю, не говоря уж о двухдневке или тотальной безработице с жизнью на одно лишь пособие. Александра Кочеткова, профессор кафедры менеджмента ИБДА РАНХиГС Для нормальных, высокоэффективных компаний четырёхдневная рабочая неделя не представляет никаких проблем. Люди работают посменно или вахтовым методом. С точки зрения управления предприятием переход на четырёхдневную рабочую неделю драматизировать не нужно. Сергей Чиннов, заместитель председателя Московской федерации профсоюзов Позиция президиума Московской федерации профсоюзов несколько поменялась за время с 2014 года. У нас проходила конференция, вышли материалы по этой теме. Но в целом президиум считает преждевременной обсуждение данной тематики. Моя же личная точка зрения противоречит решению коллегиального органа. Я считаю, что рано или поздно, через год, через два или максимум через 10 лет мы вернёмся к обсуждению вопроса о переходе на четырёхдневную рабочую неделю. На примере Китая видно, что внедрение новых технологий, цифровизация производства высвобождает рабочие руки. Даже Яндекс-такси предполагает перейти на беспилотники. Куда пойдут водители? Человек без труда будет деградировать — трудиться надо. Будет осуществляться контроль за работающей техникой: не обязательно приходить на работу каждый день, но несколько раз в неделю это можно делать. Переход к четырехдневке при этом не предполагает уменьшение зарплаты: она должна сохраниться на прежнем уровне, это обязательное условие. Андрей Кочетков, ведущий аналитик Сокращение рабочей недели — историческая тенденция, тесно связанная с производительностью труда. При этом низкая покупательная способность населения снижает актуальность повышения производительности труда. Поясню на примере. Производительность во многом определяется доступностью более совершенных средств производства. Её часто считают в денежном выражении, а уже этот параметр определяется не тем, как трудятся работники, а тем, сколько за результаты труда готов заплатить потребитель. Если где-то буханка хлеба стоит $10, а в России $0,5, то может показаться, что производитель более дорогой буханки работает эффективней. При этом парикмахер в США, например, не станет даже разговаривать с вами, если вы решите сделать стрижку за 300−400 рублей, но такие цены в Москве вполне оправданы. Соответственно, оплата труда производителя более дорогой буханки будет выше, и покупательская способность также. То есть, производительность труда можно посчитать разными способами. В России принято указывать на Китай, где рабочая неделя больше, а цены на товары ниже. Однако и в Китае ситуация постепенно меняется. Зарплаты работников в различных секторах уже выше, чем в РФ. Китай также является одним из мировых лидеров по автоматизации труда. Естественно, что всё это обеспечивается существенными вложениями в модернизацию, на что в России тратятся в последнюю очередь. Рабочая неделя в Китае постепенно сокращается. К слову, кроме выходных, в Китае ещё 17 праздничных дней — против российских 12 дней. Производительность труда в меньшей степени определяется длительностью рабочей недели. Более важным для повышения эффективности становится автоматизация и общее улучшение производственных процессов. Если же идти по пути абсолютизации времени, то в итоге мы получим небольшую группу населения, которая будет работать, а большая часть окажется на пособии. Сократится рынок сбыта, и смысла в увеличении производительности труда малой группы работников уже не будет. Поэтому, кроме производительности, стоит задумываться ещё и о ёмкости рынка, а в условиях активной автоматизации труда есть только один вариант — делиться доходами от более высокой производительности с большим числом работников. Если эффективность труда возрастает, то и за 4 рабочих дня работник сможет сделать столько же, сколько и за 5. Соответственно, вопрос не во времени, а в том, как организован труд и какие инструменты осуществления труда доступны. Затем уже вступают в действие рыночные механизмы ёмкости самого рынка.